Головная ладья Лютомира тщетно пыталась настичь "Черного Змея". Не помогали даже чары Дануты: у Берига была на такой случай пара заклятий, простых, зато мощных. Вдруг лютичи заметили в море еще один драккар, быстро шедший навстречу судну конунга. Над драккаром развевалось знамя с волком, и нос был в виде волчьей головы. Тоже германцы, но враги или друзья? Лютомир издал долгий призывный вой. И такой же вой раздался в ответ с неведомого судна. Оно приближалось, и было ясно видно: у воинов на нем - волчьи головы.
Большой желтый зверь одним прыжком перелетел с ладьи на драккар конунга. Это Лютомир оборотился львом - "лютым зверем". Следом метнулась чайка и уже на драккаре превратилась в волчицу. С громовым ревом лев бросился на гребцов, круша могучими лапами кости и черепа. Путь ему преградил громадный берсерк, на ходу принявший медвежий облик. Два хищника сцепились, давили друг друга лапами, рвали бока страшными когтями. Другие готы рубили льва мечами. Но Лютомир перед превращением не снимал кольчуги, и это придало его шкуре крепость стали. А волчица-Данута мелькала серой молнией, бросаясь на нападавших и быстро уходя из-под ударов.
Воеводе пришлось бы плохо от дубин остальных берсерков, но те сгрудились на носу. Спереди стремительно приближался волчьеголовый драккар. Ломая весла, он сошелся бортами с "Черным Змеем", и на корабль конунга устремились волкоглавцы с воем и криками: "Месть за ругов!" Серые когтистые лапы сжимали мечи и копья.
Казалось, на "Черном Змее" уже не было людей - лишь две схватившиеся на смерть стаи хищников. Готы оставили весла и бросились на новых врагов, стремясь сравняться в боевом безумии с берсерками. Многие и впрямь пробуждали в себе страшный дар - и гибли яростными полузверями. С ладьи, наконец догнавшей драккар, прыгали на него - кто волком, кто человеком - лютичи. Один за другим пали четыре берсерка. Их сила и злоба не устояли перед ловкостью и неутомимостью воинов-волков. Пятого разорвал лев-Лютомир.
Прижатый к мачте, Бериг бился на мечах с вождем волкоглавцев. Два опытных бойца стоили друг друга, хотя пришелец был гораздо моложе. Неукротимый дух конунга был спокоен, рука тверда. Он надеялся победить. А если не победа, то смерть в славном бою с достойным противником. Чего еще желать избраннику Гаута Одина? Не долгой же старости и "соломенной смерти". Волкоглавец сбил рогатый шлем с головы конунга, но поскользнулся в крови, хлюпавшей под сапогами. Ударом ноги в живот Бериг свалил его, замахнулся мечом... И тут на его спину обрушился желтый гривастый зверь. Его рев был последним, что услышало телесное ухо конунга.
Наконец, все готы ушли следом за предводителем в Валгаллу. Оборотни-победители снова приняли человеческий облик. Грозный лев стал молодым вислоусым воином в кольчуге с золотым солнцем на груди. А вождь волкоглавцев - столь же молодым воителем с белокурыми волосами и кудрявой бородой. Лица обоих, отмеченные следами испытаний, были суровы, но не жестоки. Они вовсе не напоминали упившихся кровью хищников. Скорее - пахарей или рыбаков, завершивших нелегкий труд. Смело, открыто, доверчиво глядели они в глаза друг другу.
-- Кто ты, серый брат? - спросил пришелец.
- Я Лютомир из племени вильцев-лютичей, воевода тайного братства воинов-волков. Мы уже тридцать лет воюем с Беригом и его разбойничьим племенем.
- А я - Ульфгар Волчьеголовый из племени ругов, что живут на Северном пути, у Бокна-фьорда. Я - морской конунг братства ульфхедов-волкоглавцев. Бериг и его берсерки - наши давние враги. Он еще в Скандзе собирал к себе негодяев изо всех племен и не давал никому покоя набегами и разбоями. Мы давно хотели отплатить ему за то, что он сделал с нашими сородичами-ругами в устье Вислы. Я приплыл на разведку и вдруг увидел это колдовское зарево на берегу. Думал: уж не начался ли Рагнарек?
- Мы, воины Солнца, не дали его начать этому рабу Локи-Чернобога. Спасибо вам, заморские серые братья, что помогли покончить с ним.
Данута тронула мужа за плечо.
- Здесь на корме лежат тела Эрменгильды и римлянина. Я перегрызла им глотки, но нужно поскорее изрубить и сжечь трупы, покуда их нечистые души не вернулись
- Да, этот проклятый драккар нужно предать огню со всеми трупами, чтобы не появился в море еще один корабль-призрак, - поддержал ее Ульфгар.
* * *
Каллиник стоял на валу, вцепившись руками в бревна частокола, и бессильно наблюдал, как всадники и львы догоняют дракона. Ардагаст снова велел царевичу оставаться в городке. Мысль юноши отчаянно стремилась к брату, заточившему себя в теле чудовища. "Эпифан, братец, брось эту тварь, беги, пока не поздно!" "Поздно, Никос! Моего тела больше нет. Проклятые волки! О Геката, откуда у архонта Солнца столько слуг?"
Духовным взором Каллиник видел, как вонзились в тело дракона два сияющих копья: золотое, солнечное - в его огненно-красную часть, серебряное - в черную.
- Харе Кришна! Бальдр! - разнеслись торжествующие голоса индийца и гота.
И громадное двуглавое тело исчезло. Одна половина его развеялась дымом, другая - растеклась водой. Не осталось ни единой кости. Но не погибли души мага и ведьмы. Не видимые телесному взору, бежали эти двое в сторону болота. Они не спешили в пекло, огонь которого, ими же вызванный в этот мир, быстро угасал, лишь местами вырываясь из трещин в земле. Пересидеть в нечистом месте, а потом найти себе подходящие тела - и снова колдовать, интриговать, властвовать над невежественными смертными.
Но из Солнечного Копья вышел едва заметный земному глазу немолодой воин в красной одежде, с оружием в золоте, а из Лунного - конь в дорогой сбруе. Хитро прищурившись, воин вскочил на коня, обнажил меч и помчался за беглецами. Эрменгильда обернулась, стала чертить руны, и вдруг почувствовала, как они ослабевают. Она бы одолела в магическом поединке и Либона, и Витола, но сейчас вечные соперники соединили свои силы. Меч Фарзоя обрушился на верховную ведьму, и душа ее навсегда исчезла из этого мира, не попав ни в какой иной.
Эпифан бежал, не оглядываясь. Обычная самоуверенность разом оставила царевича-мага, развеялась вместе с драконьим телом. Он даже не подумал ни о том, чтобы погибнуть рядом с любимой женщиной, ни о вознесении в Высший Свет. Жить, хоть упырем, хоть призраком, хоть демоном в теле бесноватого, лишь бы не исчезнуть совсем и не попасть в Тартар, где мучатся враги архонтов! Но всадник в красном, с грозовой тамгой на плаще уже обогнал его, отрезая путь к спасительному болоту. Царевич метнулся назад - и увидел огромного серо-желтого льва. На груди его ярко сиял золотой амулет. Эпифан знал: то - монета Савмака, царя боспорских рабов, и на ней - Гелиос-Солнце.
- Эпифан, сын Антиоха! Да не станет тебя, ни души твоей! - проревел лев, и дух беглеца исчез без следа.
- Все-таки я победил своего змея, и какого! - с довольной усмешкой погладил бороду Фарзой. - Вот теперь можно проситься в дружину Ортагна!
На валу беззвучно плакал светловолосый юноша в римском шлеме. Он знал: его старший брат, такой сильный и уверенный в себе, никогда уже не вернется. Даже драконом или жутким демоном. У него, Каллиника, остался только старый отец, доживающий век на вилле под Римом. Да эта простая и отважная эрзянка, что тихо стоит сейчас рядом. А еще - все воины Солнца, сколько ни есть их в этом бурном, жестоком, но прекрасном мире.
Валент не увидел гибели своего ученика и его чудовищного творения. Архонт Солнца и его небесные всадники, разбив сторонников Артабана под Персеполем, на рассвете обрушились на них у развалин Пасаргад, и некроманту стало не до наблюдения через серебряное зеркало. А потом пришлось и вовсе бежать, прячась в горных лесах вместе с верным демоном Мовшаэлем.
А над Янтарным берегом разгоралась утренняя заря. Погасло пекельное пламя, исчезло и чудесное Дерево Света. Две рати победителей, конная и морская, встретились на песчаном берегу, где янтари блестели среди трупов и запекшейся крови. Голубое Венедское море[44] смывало с себя маслянистую кровавую пленку. Ни один драккар не ушел от ладей, ни один гот на берегу не уцелел. Ардагаст, Инисмей и эстийские князья радостно приветствовали Лютомира и Ульфгара. Рад был и Волх увидеть серых собратьев из-за моря. И все они чествовали победителей дракона - Вишвамитру и Сигвульфа.
