Мы никогда не были особо близки. Даже в глубоком детстве помню ощущение отчужденности, постоянно исходящее от мамы. Она скрупулезно исполняла родительские обязанности, но душевного тепла никогда не выказывала. Отца я практически не помню, это был династический брак, она наследница одного сильного клана, он — ведьмак из другого, чуть менее сильного, зато многочисленного. Их свели, как домашних животных, ради улучшения породы. Надеюсь, она все-таки испытывала к отцу хоть какие-то чувства.
Не знаю, страх ли, что могу повторю судьбу сестры, психологическая ли травма сделали мать такой холодной, но факт остается фактом. Её трагедия была двойной — мало того, что лишилась первой дочери, принесенной в жертву, так ещё и следующий ребенок родился старшим в своем поколении. Уже взрослой я узнала, как страшно ей было забеременеть повторно. Как она ждала больше года, проклиная семью и свой дар. А потом все-таки решилась. Но теперь мама была осмотрительнее, вытерпев пока не забеременеет кто-то из двоюродных сестер. Дождалась. Их было сразу две, что, учитывая плодовитость ведьм, не так уж удивительно. Вот только одна погибла, не успев родить, а вторая стала матерью мальчика. Явная ирония, если учесть, что за всю историю нашего рода ведьмаков можно пересчитать по пальцам одной руки.
Вот так я и оказалась претенденткой на то, чтобы стать следующей главой рода. А мама вынести этого не смогла. Хотя предупредила не сразу — выходя замуж за Антона, я была в счастливом неведении по поводу ведьминских перспектив. И уже после первого развода, когда бабка начала настойчиво сватать ведьмаков и магов подходящего воспитания и уровня дара, узнала, что к чему.
— О чем бы ты ни думала с таким видом, помни — я постарался свести риск к минимуму, но нам все равно нужно быть осторожными, — он взлохматил мне волосы и крепче прижал груди.
— Я поняла. Спасибо. Скажи честно, зачем ты все это делаешь? — не то, чтобы мне приспичило выслушать признание в любви, но прояснить ситуацию следовало бы. И желательно прямо сейчас.
Алексей убрал руки и сел на кровати так, что я видела только его спину.
— Ты… дорога мне.
И тишина.
Офигенно развернутая причина, но, чую, ничего более полного мне не грозит. Поэтому пришлось подтолкнуть в нужном направлении, иначе меня любопытство сгрызет:
— Хочешь сказать, что пронес светлое чувство через полтора десятка лет?
— А это тут при чем? — Облом, значит, дело не в том неизгладимом впечатлении, которое я произвела на суде. И от этого даже на душе приятнее. — Когда у Юры зашла речь о кураторе, конечно, вспомнил тебя, но не мгновенно. Ты тогда была не такая. Моложе, наглее. — Вот тут я прямо растерялась — вроде, и комплимент сказал, но и про возраст упомянул. Хотя, таки да — тридцать семь это далеко не двадцать пять. — Сейчас ты другая. Мягче, мудрее.
Ну, и ладно, все равно приятно.
— Спасибо. Ты мне тоже дорог.
Воропаев, поняв, что пытка вопросами на эту тему закончилась, облегченно вздохнул, хотя и постарался сделать это максимально незаметно. Нет, вот что за народ — как по работе, так запросто все объяснят, даже если уже давно все поняла, а как дело касается испытываемых чувств, так сразу косноязычие нападает. Но менее волнительно от этого не становится.
Мы немного помолчали, думая каждый о своем, а потом Алесей добавил:
— Тебе бы поспать, завтра понадобится все внимание и концентрация.
Мы улеглись под одеялом, тесно обнявшись и несколько минут усиленно симулировали отход ко сну. А потом я все-таки не выдержала:
— Как думаешь, что с ней?
— С ней всё в порядке, — в его голосе тоже не было ни грамма дремы, хотя легкая ломкая хрипотца намекала на сильную усталость. — Твоя мать сейчас приманка, и трогать её до того, как попадешь в их руки, большая глупость. А бабка не показалась мне глупой. Прожженной, хитрой, властной — да, но никак не глупой. К тому же исчезновение наследницы главы клана незамеченным не пройдет. Ты сама говорила, кровная родня запросто найдет ведьму, как бы далеко та не находилась. Да и любые жесткие действия надо обосновать. Не думаю, что кто-то хочет обнародования некоторых фактов из истории клана.
Я и сама об этом думала, но изложенные в такой последовательности и таким уверенным голосом, доводы касались намного внушительнее. Поэтому молча чмокнула Лешу куда попала и быстро задремала.
Не знаю, в котором часу меня разбудили, знаю только, что рано — за окном уже рассвело, но солнце только-только показалось над садом, все ещё холодноватое и излишне румяное со сна.
Теперь про домофон вспомнила практически сразу, как услышала звонок, приглушенный несколькими закрытыми дверьми. И хотя вставать очень не хотелось, Алексея стало жалко — я вчера хоть в отключке немного отдохнула, а он, получается, и проспал-то часа три. Поэтому осторожно выбралась из-под одеяла, стараясь не шуметь, и, накинув халат, на цыпочках выскочила из спальни.
Похоже, что понадобилась я кому-то прямо совсем срочно, потому что противный звук и не думал стихать. А учитывая последние события, ничего позитивного ждать не приходилось. Но рявкать на посетителя не стала, стоило только увидеть, кто нарушил наш покой — сразу открыла дверь и метнулась в ванную за оставленными там вчера джинсами.
Успела вовремя, чтобы грохотом визитер не разбудил Алексея, и дверь распахнула, когда он уже занес руку, чтобы постучать.
— Ты чего здесь делаешь? Где Людмила?
Непривычно серьезный и даже немного хмурый Юра молча отодвинул меня, прошел в коридор и только после этого ответил:
— Она в безопасности. Отец ещё не проснулся?
Хотела было притворно возмутиться такими непотребным инсинуациям, потом вспомнила, что передо мной оборотень, у которого обоняние не чета моему. А пропахла я Лешей капитально, тем более что и душ-то принять ещё не успела.
— Нет. Что случилось?
— Это хорошо, — заметив, наконец, мой расхристанный вид, парень потупил глаза. — Будите папу, я пока чайник поставлю. Не хочу два раза пересказывать, лучше обоим сразу. И ещё — где его мобильник?
Вопрос интересный, только ответа на него не знала. И, не уточняя, зачем отроку отцовский телефон, присоединилась к поискам. Были они быстрыми и продуктивными — искомый гаджет скромно лежал на книжной полке прямо возле томика маркиза де Сада. И где я только такую гадость взяла?
Юра тыцкнув пару раз по кнопкам, удовлетворенно, хотя и не особо радостно кивнул и так же немногословно убыл на кухню.
Класс, скоро начну в собственном доме чувствовать себя квартиранткой.
Когда зашла в спальню, Леша уже одевался, так что пересказывать разговор с сыном тоже не пришлось, большая его часть тайной не являлась. Так что уже через пару минут мы чинно рядком сидели за столом и вкушали кофий. Вру, пить мы его не пили, не до того было, потому что новости Юра принес нехорошие.
— Откуда ты знаешь? — Алексей размеренно барабанил пальцами по столу, удивительным образом попадая только по зеленым квадратикам на клеенке, хотя вниз и не смотрел.
— Они приезжали полчаса назад, спросили тебя. Охрана ответила, что дома не ночевал, где находишься — не знают. И как только оперативники уехали, попытались дозвониться, но не смогли. Тогда набрали мне.
Мы разом глянули в сторону уже отключенного телефона. Хорошо, что Леша его в спальню не припер, так он пока потеряшка, а не скрывающийся от родного правосудия преступник.
— А подробности от кого узнал?
— От одногрупнника Севки Морозова.
— Это который сын нашего прокурора?
— Да. Он практику в приемной отца проходит, тот его у себя пристроить хочет. Севка подтвердил, что на тебя вчера поступила жалоба от какой-то шишки по поводу превышения служебных полномочий. Пока написали только на временное отстранение. Искали как раз, чтобы все это прояснить. Если найдут доказательства, грозит уже уголовное разбирательство.
Последнее мог и не добавлять, это мы оба прекрасно понимали. Как и то, какая «шишка», чтоб ей голым задом исключительно на неструганные сосновые доски садиться, вздумала пожаловаться. Самое обидное, что зерно разума в претензии есть — Алексей действительно несколько превысил полномочия, явившись в дом уважаемых ведьм только на основании писульки экзальтированной девицы, на которую не то напали, не то ей это во сне приснилось. И если выйдет наружу, что мы любовники — а выйдет обязательно — картинка получится и вовсе крайне неприглядной.
