— К Новиковой, не знаете, где её найти?

— Понятия не имею, мы не особо общаемся, — мамочка ухватила коляску и направилась вниз, потеряв ко мне интерес.

— Давайте помогу, — я подняла заднюю часть коляски, и мы потихоньку поползли по ступенькам. — Мне бы с ей поговорить, вопрос серьезный, — я на ходу попыталась придумать что-нибудь правдивое, потому что стандартные отмазки могут не пройти. — Младший брат с ней встречается, попросил помочь с практикой, я договорилась, но срочно нужны её документы. И, как назло, дозвониться не могу, пришлось приехать самой.

Версия была шита белыми нитками, и сама себя мысленно обругала, что не придумала ничего правдоподобнее — если мой брат с ней встречается, тогда какого черта эту девицу ищу я, а не он?

Но мамочка, благодарная за помощь, на некоторую нелепость не обратила внимания:

— Я её уже пару дней не видела. Позавчера столкнулись возле поликлиники, после этого не встречались.

— Ну, спасибо и на том.

Мы с ней распрощались, и я, дождавшись, когда ядрено-зеленая коляска полностью скроется из виду, направилась к машине. Юры в салоне не было, он обнаружился рядом на лавочке. Деланное безразличие во взгляде меня не обмануло — парень заметно переживал.

— Дома её нет, уже пару дней никто не видел.

Насчет «никто не видел» я, конечно, приврала, соседка это ещё не все, но общая картина выходила настораживающей.

— Номер владельца квартиры знаешь?

— Знаю, — он на несколько секунд замолчал. — Но у меня есть ключи.

Опаньки, как удачно вышло. Вот только, если нас прихватят на чужих квадратных метрах, неприятностей огребем по полной программе. Выкрутиться-то сможем, но Потапыч потом плешь проест, а мне закрашенная седина дорога. Разрешения на обыск нам не получить — на каком основании? Да и потом, что может быть разумнее, чем визит молодого человека, заподозрившего неладное после разговора с любимой? Правда, моё присутствие будет лишним, но всегда можно отовраться, что я тут в качестве моральной поддержки.

— Ну, тогда пошли, посмотрим, все ли на месте.

«И нет ли там ничего лишнего, например, трупа», — это я добавила про себя.

К счастью, и во дворе, и в подъезде теперь было совершенно пусто, поэтому внедриться в чужую собственность мы смогли без свидетелей.

На первый взгляд, все было в порядке. Ни разбросанных вещей, ни следов крови (я мысленно снова дала себе по губам), вот только запах какой-то неприятный… Источник я нашла на кухне — кастрюля с забродившим супом стояла на плите, рядом сковородка с не менее благоухающими котлетами. Меня аж замутило.

— Странно, она бы никогда не оставила продукты вот так, — Юра дышал ртом, для чувствительного носа оборотня такое амбре было и вовсе нестерпимым.

— В спальне все в порядке?

— Да.

— А вещи? — я, обернув пальцы носовым платком, заглянула в шкафчики. Банки с крупами, пакет муки, специи… Ничего преступного. А вот содержимое открытой полочки рядом со столом навело на мысли.

— В смысле?

— Посмотри в шкафах, на месте ли вещи.

В то, что она уехала, забыв убрать еду, верилось с трудом, но бывает и такое. Вот только я почти уверена, что, если это и произошло добровольно, то в сильной спешке.

Юра уже не выглядел оскорбленным страдальцем, тонковатые губы и вовсе превратились в бледную линию, глаза сверкали жаждой деятельности, а кулаки временами сжимались:

— Несколько полок пустые, но теплые вещи на месте.

— Значит, исчезать надолго она не планировала. Звони отцу, пусть подъедет, есть у меня пара мыслей.

Выдавать их стажеру пока не планировала, надо все обдумать, но интуиция подсказывала, что я на верном пути. Как и нос — несмотря на вонь от протухшей еды, в квартире тонким ароматом хвои чувствовалось присутствие ворожбы. И суть её была мне теперь хорошо знакома.

Пока Алесей Егорович, который выслушал и велел сидеть тихо, не покидая квартиры, штурмовал пробки в нашем направлении, я проверила шкафы, заглянула в мусорное ведро и устроила шмон в ванной. Юра поначалу ходил хвостом, чем немало раздражал, пришлось дать ему задание. Теперь он ползал в сети, выискивая нужные сведения, я же почти уверилась в догадке. И мне она сильно не понравилась, поэтому и решила высказаться сначала Воропаеву-старшему, а он уже пусть проявляет отцовский такт и понимание и придумывается, как донести это до сына.

— Вот, нашел, — Юра показал на экране планшета карту с указанием городской поликлиники, к которой были приписаны жители дома. Пока я рассматривала её и понимала, что ничего не понимаю, стажер снова подал голос. — Только Люда же иногородняя, она обслуживается в студенческой, а это…

— Знаю я, где это. Раньше сказать не мог? — Черт, вот почему сразу было не уточнить у этой мамашки, где именно она видела Новикову? Конечно, можно подождать, пока соседка вернется, и задать этот вопрос, но на её месте я бы точно вызвала ментов. Хотя… — А посмотри, где детская поликлиника района.

Когда, спустя несколько минут, он показал на карте адрес, а потом я и сама немного покопалась в окрестностях, картинка начала складываться окончательно. Эх, ещё в журнал самозаписи заглянуть, чтобы точно убедиться, но придется потерпеть, пока не явится начальство.

Поработать с чарами я тоже попыталась, но тут ждал большой облом — прошло слишком много времени. Если бы мы сюда явились хотя бы утром, могло получиться определить, какие именно использовались, теперь же сумела уловить только общее направление. Если не ошибаюсь, здесь кого-то успокаивали. Или утешали. Во всяком случае, это точно не боевое направление, от него остаются совсем другие эманации. И не сонные, спасибо, совсем недавно обновила впечатления.

Пока я неторопливо просматривала книги и листала тетради, исписанные крупным округлым почерком, Юра вертелся рядом, едва не скрипя зубами, и постоянно мешал. Понимаю, что это у него от нервов, но и сама скоро начну скалиться и порыкивать, если он не перестанет ежесекундно лезть под руку.

Поскандалить мы не успели, раздался звонок в дверь, и стажер помчался впускать отца. Пока они шушукались в прихожей, я машинально поправила волосы и даже подумала глянуть в зеркало, но потом себя одернула. Таки надо с этим что-то делать, на старости лет весна начала действовать совершенно недвусмысленно.

Алексей прошел на кухню без сына, поэтому несколько удивился, когда я, не дав сказать и слова, ухватила за руку и, воровато выглянув в коридор, зашептала:

— Можно кого-то из твоих архаровцев отправить по партийному заданию, но так, чтобы Юра не знал?

— И тебе добрый день. Могу узнать, с чего такая секретность?

— Можешь, но я бы предпочла сначала проверить. Привет.

Мало ли, вдруг ошибаюсь, а такой новостью ошарашу. Тем более что Люда пропала, и есть у меня серьезные подозрения, что не по своей воле.

— Ладно, подожди минуту, — не скрывая некоторого недовольства, Алексей через мобильник призвал верного оруженосца и даже вышел на пару секунд в коридор. Я бы предпочла думать, что из соображения приличий (хотя что такого интимного у меня может быть с его неведомым подчиненным), но скорее по зову сына, потрошащего шкаф в спальне. На секунду я представила, что девушка уехала куда-то сама и вот-вот заявится домой, ни сном, ни духом не ведая о нашей бурной розыскной деятельности… На её месте поубивала за осквернение жилища и устроенный погром.

Мальчик на том конце провода оказался смышленым, глупые вопросы не задавал, только сделал пару толковых уточнений и отбыл выполнять поручение. Отчитаться пообещал сразу, как только появятся данные, осознавал степень высокого доверия. Умница какой.

— Теперь я могу узнать, что у тебя за подозрения? — Воропаев прикрыл дверь кухни, оставив переживающего отпрыска томиться в неизвестности. Странно, но Юра попыток проникнуть на наш режимный объект не предпринимал, я бы на его месте уже дверь с петель снесла, а в беседе поучаствовала.