— Ты отчет по правонарушениям за декаду сделала?

Зря обольщалась, радость была совсем не от моего вида.

— Естественно. Ещё вчера отправила по электронке.

Спрашивается, чего ради в авральном режиме горбатилась, если до сих пор никто не соизволил проверить входящую корреспонденцию? А ведь два дня назад чуть душу не вынул, так нужна была эта бумажка.

— Быстренько обрисуй в двух словах, по какому поводу собрались? — пользуясь тем, что Воропаев разговаривает по телефону, Потапыч наклонился ко мне и понизил голос.

— Все плохо. Ну, вы же сами просили в двух словах, — пришлось добавить, потому как начальство недовольно приподняло брови.

— Лучше «всё плохо», чем «мне хана». — С этим трудно не согласиться, хотя разница между этими состояниями довольно зыбка. — Будем думать.

Думать начли уже через пару минут, как раз и заместитель подтянулся. Я долго искоса приглядывалась к нему, пытаясь вспомнить, где могла раньше видеть. В конце концов, решила, что произошло это за годы работы в органах, все мы в одной песочнице копаемся, наверное, в коридоре пересеклись. Тем более что внешности зам оказался самой обыкновенной, я бы даже сказала — серенькой. Неопределенно-русые волосы, такого же пыльного цвета глаза, средний рост… Ему бы в шпионы пойти, такого даже если разглядишь, ни запомнить не сможешь, ни потом описать. А вот с имени я чуть не рассмеялась самым некультурным образом. Если уж представлять имя оборотня, то видится что-то рычащее, тот же Роман или Григорий, например. Но волк Валя это сильно.

— По оперативным данным в ближайшую субботу назревает мероприятие, которое нужно проконтролировать, — Алексей остался стоять, а нас усадил за стол. — Из сложностей предстоящего дела — будет это на территории сильного клана ведьм, а провести все нужно аккуратно и, желательно, не привлекая внимания.

— Невозможно, — Валентин Петрович, как представили мне зама, нахмурился и упрямо качнул головой. — Я про то, чтобы провернуть все, не привлекая внимания. Сразу хай поднимется, что лезем не в свои дела, а если клан реально сильный, то вонь пойдет аж до столицы.

— Если сделать все с умом, не пойдет, — Воропаев ничуть не оскорбился выраженным недоверием, наоборот, казалось, приободрился от этого. — Особенно если это будет расследование по горячим следам.

Я сразу поняла, на что он намекает, и уже прикидывала, как бы натуральнее и пожалостливее написать заявление о нападении на меня. Чтобы и слог соблюсти, и в излишние сопли не скатиться. Конечно, для снятия показаний с группой захвата не приезжают, но тут все зависит от результатов — если они есть, на такие мелочи никто и внимания не обратит. А вот если нет… Как по мне, так лучше бы не было. Ибо уровень возможностей родни знаю хорошо.

— А ничего, что мы обсуждаем это в присутствии члена этого клана? — видимо, моя скромная персона не давала Валентину Петровичу покоя. И по взгляду заметно, что вообще ему не понравилась. Ну, это сугубо личные проблемы, я тоже от его вида в экстаз не впала.

— Ничего.

Несмотря на явное, хоть и не высказанное предложение продолжить мысль, Алексей на этом вопрос моего появления в кабинете закрыл.

Дальше пошло обсуждение стандартных схем мероприятия по пресечению незаконной деятельности и прочие менее интересные разговоры, от которых попыталась абстрагировалась и блеснуть в эпистолярном жанре.

Заявление вышло деловым, но проникновенным, когда читала, аж сама чуть не прослезилась, начальству должно понравиться. Потапыч, практически не отвлекаясь от продолжающегося обсуждения, лист стянул, пробежал глазами и одобрительно хмыкнул. Вот и ладненько, значит, сойдет.

Совещались они не так, чтобы прямо долго, но немного заскучать я все-таки успела. А заодно и набросала план действий. Но он был перечеркнут словами Воропаева:

— Значит, так и сделаем. — Кивок заместителю, удалившегося, так и не удостоив меня взглядом. — Аль, езжай на работу, так будет безопаснее, а я пока проведу некоторые подготовительные работы.

Уточнять, до чего договорились, не стала, по дороге выпытаю у начальства. И так уже злоупотребила служебным временем. То, что я с Алексеем сплю, наше личное дело, и ставить в известность его подчиненных не собиралась. Не из скромности, а потому что никого, кроме двоих, данный факт не касается. Поэтому и целоваться не полезла, ограничилась кивком и сдержанной улыбкой. Получила тот же набор в ответ, подумала — а не обидеться ли, и в очередной раз прокляла свою бабскую натуру.

— Ты как-то изменилась.

Потапыч всегда водил сам, хотя по штату и был положен шофер, поэтому разговор начал ещё в машине. Вот это правильно, вот это по-нашему, хотя и начал с прелюдии.

— Это у меня от великой радости.

— Оно и видно. Морда тоже от великой радости разбита?

Я почти схватилась за нос, проверяя, неужели не все ещё следы сошли, а потом поняла, что меня развели, как малолетку — никаких порочащих ссадин там уже нет, зато только что подтвердила, что личико мне недавно рихтовали.

— От счастья в обморок падала. Можно в двух словах — до чего договорились? Можно даже в пяти! — вспомнила свой собственный ответ, поэтому быстренько исправилась, а то подловит же.

— Можно даже в двух десятках. Егорыч сегодня-завтра оправится с визитом вежливости к твоей бабке. Так сказать, пробное знакомство с потенциальной родней. — На выпад я не отреагировала, поэтому чуть поскучневший начальник продолжил. — Заодно покажет заявление, спросит, не видали ли они чего подозрительного. Хорошо написала, кстати. Проникновенно.

— Самой понравилось. Бабка поохает, руками всплеснет, и скажет, что ни сном, ни духом. И дитятко своё клан защитит сам, только дурное оно, от радости такой бегает, — я представила этот разговор в красках и скривилась. — И чего он этим добьется?

Пока план озвученных мероприятий не внушал.

— Того, что недвусмысленно намекнет — ты под надзором, есть кому девичьи интересы отстаивать. Он хоть и не царь горы, но определенную силу имеет, и на прямой конфликт твои не попрут. Не совсем же они отмороженные.

На этот счет у меня было мнение, в корне отличное от мыслей Потапыча.

— Да положить они хотели на намеки. Им нужна я, и как можно скорее. Пока не знаю, зачем, — тут чуть покривила душой, — но почему-то прямо срочно.

— Так-таки и не знаешь? — он хитро покосился, рождая в душе неприятное ощущение, что меня сейчас читают, как раскрытую книгу. — Ну, не хочешь говорить, воля твоя. У вас, ведьм, секретов, как у дурака погремушек, только постарайся в ближайшее время не помереть, ладно? — Я уже хотела поблагодарить за участие и переживание, но Потапыч добавил. — У тебя ещё четыре дела не сданы, и отчет за полугодие скоро делать.

Вот спасибо, дорогое начальство, всегда знала, что вы меня любите. Иногда в просто-напросто неприличной позе.

— Родня у тебя, конечно… — кончики пальцев мягко пробежали по моему плечу, вызвав шквал мурашек. Но шевелиться было лень, поэтому только слегка поежилась.

— Оригинальная?

— Не то слово.

Правильно, то слово в присутствии дамы произносить не комильфо.

Было в этом что-то невыносимо притягательное — лежать, укрывшись одним одеялом, и просто касаться. Без умысла и цели, наслаждаясь моментом и ощущением сытой расслабленности.

В доме было непривычно тихо и сумрачно. Хотя ещё окончательно не стемнело, плотные шторы практически не пропускали свет, и полумрак замечательно дополнял атмосферу уюта и покоя. Пусть проблемы никуда и не думали пропадать, но взять несколько минут передышки жизненно необходимо Или не минут, а часов…

— Они такие, — почти на ощупь нашла шею Лешки и, подтянувшись повыше, улеглась на его плечо. — Что сказали?

— Ничего толкового.

Тут он замолчал, то ли задумавшись, то ли отвлекшись, а пальцы лениво начали скользить вдоль позвоночника. Приятно. Но придется отвлечься.