Все сразу притихли. А ну, как начнут рвать и ломать всех, без разбору. Только и сказал Клыку – «Ну, и подавись!» И подавился Клык. Только ноги сбрякали с лавки.

Княжна с улыбкой смотрит на их, разопревшие от криков, лица. Но улыбка не добрая. Злая улыбка.

-Видишь, Ратимир? Мне ли, девке глупой, с ними управиться? А ты верить не хотел.

И слов таких не было. Но возражать не стал. Говорит, значит знает для чего. А она перевела строгий взгляд на сидящих перед ней.

-Или не согласен кто со мной? Тогда пусть меч рассудит. Витязь Радогор, постоишь ли за меня?

Радогор без слов шагнул вперед, спустился на ступеньку и потянулся рукой к рукояти меча. Но по глазам увидел, охотников нет. На памяти еще Свищева нелепая смерть И Клык перед глазами.

-А коли так, то и говорить не о чем. – Княжна поднялась с кресла. – Садись, князь Ратимир. Отныне это твое место. Одень венец и княжескую гривну. А вам всем к целованию меча идти.

Постояла, ощупывая каждого взглядом. Подумала, подумала и повернулась к Охлябе.

-Сотник Охлябя, тебе смотреть велю, кто мимо пройдет.  Я же к дружине пойду.

Охлябя, как, впрочем, Неждан и Гребенка, были ошеломлены, если и не больше Ратимира, то уж, во всяком случае, ни как не меньше. Из простых воев разом выскочили в немалые чины. Хлопал бездумно глазами и, даже, несколько раз хватался за меч, в ожидании, что бросятся все на них сейчас оружно и без, чтобы порубить, порезать на мелкие куски и разбросать по лесу бесславно. Но шло время и ни кто не бросался на них, и он стыдясь, убирал руку за спину. Приказ княжны привел его немного в чувство.

-Ягодку тебе оставляю. Он ничего не упустит. Все на память отложит. Еще и мать – бэриху пришлю, если этого мало будет. – На губах княжны появилась зловещая улыбка. – Она на них давно зуб отростила.

И первая вышла за порог, посмеиваясь и поигрывая глазами. Мол, как я управила, Радогор?

Перед теремом ровными рядами стояли вои в полном боевом доспехе. Радогор окинул ряды беглым взглядом. Не густо, так определил он. И наклонился к Владе.

-Не жаль тебе терема, моя княжна? – Беззвучно спросил он. – Улеглось бы все. Не одни сейчас. Кого то бы в овраге рядом со Свищом закопали. Места хватит. А кого то серебром бы приманили. И живи себе в сласть.

Влада шутки не приняла.

-Не могу я смотреть на них, Радо, больше. Гляжу, а вижу матушку с нянюшкой. Не смогу простить их смерти. И с камнем на душе жить не хочу. И не буду. Не все же они им смерти желали? А я на каждом вину вижу.

-И с этим свыкнуться можно.

  -Или не хочешь?

Ее ответу помешал Ратимир, который появился у них за спиной. И уже с княжеской гривной на груди. И Влада, храня на лице значительность и строгость, направилась к воям. Радогор, Ратимир и трое новых сотников шли в том же порядке, что и стояли за ее креслом.

-Что набольшие? – Не оборачиваясь, спросила она.

-В себя до сих пор прийти не могут. – Хмуро отозвался Ратимир. – Обратала ты их, княжна. Как и нас всех, впрочем.

-Обвыкнут в новой упряжке. Ты только вожжи потуже не забывай натягивать. И кнут держи наготове. А управится Радогор с тем Упырем в дрягве – болоте, так легче будет.

Остановилась перед строем и обвела воев строгим взглядом, не пропустив ни одного. А потом ровным и спокойным голосом произнесла.

-Вот вам князь Ратимир, вои батюшки моего, коего не могли вы уберечь. – Сделала короткую паузу, чтобы перевести дыхание. - Или не хотели.

Воины хранили молчание. И она облегченно вздохнула.

-Охлябя. – Повела рукой в его сторону.

-Неждан…

-Гребенка…

Подождала, пока Гребенка не встанет рядом с друзьями.

-Ваши начальные люди. Сотниками будут в дружине. – Как не пыталась оставаться спокойной, но комок подступил к горлу. Судорожно протолкнула его внутрь и севшим голосом закончила. – Не хотели служить мне, послужите им. Я неволить вас не хочу. Вам Верховье беречь. С остальным же как князь Ратимир приговорит.

Воины молчали, не зная, что сказать и как поступить. Княжна же отступила в сторону. Открывая им Ратимира и взяла Радогора за руку.

-Пойдем, Радо. Не будем мешать. Князь и без нас управит. А воеводы помогут. – И не весело улыбнулась. – А ловко я все упрапивала? И охнуть не успела.

Остановилась, повернулась к нему лицу и заглянула в глаза.

-Как тебе сейчас меня бросить, сироту? Бесприютную и бездомную горемыку? Ты же не захочешь, чтобы я в куски пошла, Радо?

-Хитра!   До последнего приберегала. И мне словечком не обмолвилась. – Согласился Радогор. – Вечером к матушке Копытихе едем, как обещали. А там и дальше пойдем, если новый князь позволит.

С бабкой Копытихой у княжны были связаны самые лучшие воспоминания и она не возражала. Тем более, что там ее ждала пахучая копна свежей травы и обещанная жаркая баня. Припомнив и это, она заулыбалась.

-Но только прежде укажу Ратимиру ключаря, пусть сам все перечтет. Насыплю в кошель золота и серебра на дорогу, сколько позволит, гостинцев бабке наберу, а там и ехать можно будет.

-Не пущу, пока все своими глазами не увижу, княжна Владислава. Не лодию беру, и даже не княжество, порубежье на себя принимаю. В граде управлюсь и объезд. Здесь кому – то быть надо.

-А сотники твои? – Вмешался Радогор, переглядываясь с княжной. – Не веселиться спешим. Дрягва с Упырем ждет. Пока жив он, граду спокойному не быть. Да и девица меня там одна совестливая ждет. Обещал поспешить.

Влада тут же представила эту совестливую девицу, не удержалась и прыснула в ладонь.

-У тебя одна рядом уже стоит. Глаз не сводит. Куда тебе больше? – Хмуро буркнул Ратимир. – Мне бы сейчас дружину мою, все было бы спокойнее. А то и слова внятного им сказать не успел.

-Хорошо. Ратимир, поживем еще. Но к бабке Копытихе все же на ночь съездим. – Решился Радогор. – Дружина твоя уже в дороге. Со дня на день ждать надо. А на стенах я был. Все до последней доски проверил и обошел не на один раз. У князя покойного до всего глаз доходил. Разве что на вратах несколько плах заменить… Припасы воинские, хлебные и иные уцелели. Свищ для себя княжение брал, зорить не позволил.

Развернулся и быстрым  шагом решительно подошел к воям, которые все еще не могли опомниться от происходящего.

-Вот, что я хочу сказать вам, вои Верховья.  – Сдержанно начал он. – По душе вам был старый князь или нет, говорить не буду. И не хочу. Ладно ли вам жилось со Свищом, не спрашиваю. А люб вам князь Ратимир или нет, говорить рано.  И не в них дело. Не князьям служите, не дружине набольшой, земле своей, народу. Родичам своим. Забудете это, ввяжетесь в прю, и останетесь, как я.. без роду, без племени. Про это помнить надо. Князья приходят и уходят, земля остается. Князь Ратимир прям. Лукавить не умеет. Душой открыт. Меч на поясе два десятка лет носит.  И воеводы новые службу знают, есть чему поучиться у них.  Воев в обиду не дадут. Но и вины не спустят. Вам же на полночь глядеть надо, чтобы враг к вратам не подошел…

Совсем не надеялся, что услышан будет. Порубежье. Не раз сходились в мечи с набегами. Не проймешь таких словами, хотя у самого горло сжалось, когда о роде – племени слово вставил. И уже отходя, добавил через плечо.

-Княжна сегодня ближе к вечеру кормовые отдаст, что князь вам задолжал. Воеводы позаботятся.

Не все же они своей волей дались на руки Свищу с Клыком? Кого то обманом и посулами завлекли. Кого угрозами согнули. А строптивых верно попросту зарезали без всякого лукавства, когда князя Гордича не стало.

Опомнились. Сначала несмело, а потом все громче закричали. И не вои. Люди, что у терема позади строя воинского собрались.

-Как же оставляешь все, что князья Гордичи собирали и наживали, касатушка? – Звенит чей – то сердобольный, жалостливый голос.

-От отчины бежишь. Дело ли?

-Не я, вы молвили, что жизнь дороже. – Ответила не громко, через силу. И повернулась к Ратимиру.  – На этих, чьи голоса слышишь, полагайся, Ратимир, но посматривай. Если иных на свою сторону не перетянешь, так и эти зашатаются.