Однако этого не захотел понять начальник механического цеха. Под предлогом защиты технологической дисциплины он пошел против новаторов. Если бы не своевременное вмешательство главного конструктора завода товарища Чернышева, „сквозной“ способ мог бы не увидеть света…»
Мила прервала чтение и строго повела бровями.
— Да, да, так и написано: «Алексей Рубцов и Игорь Русанов». Тише, сейчас кончу. — Чаркина продолжала читать: — «Напарнику Павла Рубцова токарю Лазареву, человеку творческому и бескорыстному, было предъявлено обвинение в шкурничестве. Но новый способ нашел себе дорогу, его одобрила рабочая масса…» Ну что, разве я неправильно говорила? — размахивала газетой Мила. — Делали чертежи? Делали! Скрывали от нас? Скрывали!
— Это конечно, — сказал Игорь. — Дело ведь нешуточное. Мы на завод пошли не для того, чтобы свалиться в корыто с глиной, как некоторые!
— Зазнайки вы! — крикнула Милочка.
— Нет, все-таки молодцы! — сказал Филя. — Объявим им от класса благодарность.
— Правильно! Благодарность!
«Эх, почему этот разговор не произошел на день раньше? Как бы обрадовался Павел!..»
— А теперь два слова о Чаркиной, — сказал Филя.
— Что я опять натворила? — всполошилась Милочка.
— Ребята, вы заметили, что Мила теперь постоянно читает газеты?
— Даже многотиражку! — прыснул Вовка.
— Если бы она еще «неуд» по физике ликвиднула! — мечтательно сказал Филя.
— Что ж, я сама не знаю? — вспыхнула Чаркина. — Вот обязательно сразу надо и похвалить и разругать!
— А как же! В том и самокритика. Вот ребята поручили тебе следить за монтажом электропечи, а ты хоть бы что, только Русановым восхищаешься.
— Да что ты! Никем я не восхищаюсь!
— Как! А тем, что он приспособление сделал?
— Ну, это другое дело. И вообще, отстаньте…
Все же спустя три дня в школьной стенгазете была обнаружена свежая вклейка:
«Внимание, внимание!!! Передаем сводку выполнения соцдоговора монтажной бригады литейного цеха на 12 февраля. Работы по электропечи близятся к концу. Вчера произведена футеровка (обкладка огнеупорным кирпичом внутренней части). Среди прибывшей аппаратуры не обнаружен трансформатор. Сделан телеграфный запрос заводу-поставщику. Записано со слов главного конструктора завода товарища Чернышева. Информатор Чаркина».
— Трансформатор-информатор, — смеялись ребята, читая заметку в газете.
Через два дня снова заметка:
«14 февраля. С Уральского завода вернулась бригада литейщиков. Они прошли практику по стальному литью. Скоро можно печь затапливать, но нет трансформатора. Информатор Чаркина».
Эта заметка наделала особенно много шуму.
— Эй, трансформатор-информатор, чем будешь электрическую печь затапливать — дровами или хворостом? — помирали от смеха ребята.
— Керосином! Бензином! Подсолнечным маслом! — неслось со всех сторон.
— Это оттого, что физику плохо учила, — назидательно выговаривала Чаркиной Ольга.
Тогда Мила стала помещать сообщения покороче и без подписи.
«18 февраля. Закончено испытание водяного охлаждения электропечи. Прошло удачно».
«20 февраля. Трансформатор прибыл! Скоро состоится пробный пуск печи (на электрическом накале)».
— «На электрическом накале»!.. Поправилась называется! — возмущалась Ольга. — Что с этой Чаркиной делать? Ведь она же провалит физику на экзаменах!
— А ты, чем ругаться, взяла бы да и помогла ей, — посоветовала Тоня.
— В чем же, интересно?
— Разумеется, в физике. Ну, хотя бы повторила с ней раздел «Электричество».
— Вот еще новости! — фыркнула Ольга. — У меня не хватает времени для музыки и английского языка, а тут извольте: заниматься с этой пустышкой Чаркиной! Не обязана я!
— Это не обязанность, Оля, — убеждала Тоня, — а товарищеская помощь. Миле плохо дается физика.
— Если неспособная, пусть не учится. Десятый класс — не детский сад. Есть известная истина, что в науке нет столбовой дороги, а нужно самому карабкаться по ее каменистым тропам.
— Оля! — сказала Тоня. — Это пережиток индивидуализма. Ведь ты же староста класса, пойми.
— Пожалуйста, переизбирайте, сделайте одолжение!
— Ну что ж, не хочешь — не надо, — резко сказала Тоня.
Тогда встал Игорь:
— Поручите мне… заниматься с Милой.
— На каком основании? — спросил Вовка.
Все рассмеялись, а Игорь покраснел.
— Ладно, поручим! — великодушно согласился Филя.
Назавтра вокруг свежего номера общешкольной стенгазеты собралась шумливая толпа. В газете рассказывалось много интересных новостей. Была заводская хроника. Были заметки о том, как с помощью электросварки изготовили железную клетку для медвежонка, который пытался выскочить из юннатской. Тут же критиковались и пионеры четвертого «Б», которые жалели своего подшефного Мишку и в клетке его держать не хотели. Были и другие интересные заметки. Но внимание большинства ребят привлекал яркий заголовок справа внизу: «Индивидуалистка».
«Ольга Минская думает лишь о себе. Решила жить, как Робинзон на необитаемом острове. А ведь ей товарищи помогли в трудную минуту. Вот и строй с такими коммунизм…»
На уроке я получил от Ольги записку: «Огорчена, редактор, что не имею настоящих друзей».
Когда прозвенел звонок, Ольга быстро вышла из класса, и в школе в этот день ее больше никто не видел.
— Почему нет света? — спросил я, войдя утром в школьную раздевалку.
— Да вот, выключили. Может, неполадки какие, — объяснила сторожиха Матвеевна.
Школа освещалась от заводской электростанции.
«Что же могло случиться на станции?» — подумал я.
— Пуск электропечи сорван! — услышал я чей-то взволнованный голос. — На заводе вредительство…
Я побежал в класс.
— Электропечь должны были включить в одиннадцать часов вечера, — рассказывал Филипп Романюк, побывавший в числе приглашенных гостей в литейном. — Сначала, как обычно, шли приготовления… Потом инженер, руководивший пуском, подал команду. И сразу же погас свет. Позвонили на электростанцию, оттуда ответили, что дизеля стали. Вызвали главного энергетика, того самого Бойко, помнишь? — повернулся ко мне Филипп. — В последние дни он болел и на завод не явился. Пошли к нему на квартиру, а его и дома не оказалось.
— Куда же он девался? — спросила Милочка.
— Кто его знает! Дело серьезное. Стали выяснять причину аварии… Оказалось, что нефтяной бак, из которого в дизеля поступало топливо, наполовину заполнен водой. Но вода же не горит!
— Вот так история!
— Слушайте дальше. Директор завода распорядился дать горючее из запасной цистерны, прямо с нефтяного склада. Открыли там вентиля, а нефть не идет. Пошли проверять, в чем дело, оказывается, цистерна пустая…
— Пустая? — загудели ребята. — Кто же это мог?
— Не та ли это цистерна, к которой те парни однажды подбирались? — насторожился Вовка.
— А куда девалась нефть? А сколько ее было? — раздавались со всех сторон вопросы.
— Говорят, пятьсот тонн, — хмуро ответил Романюк.
Глава двадцать третья
Исполнение желаний
Солнечным весенним днем, когда плакали сосульки на крышах, Павел вернулся домой. Сидя в кресле перед окном и гладя мурлыкающего на коленях котенка, он говорил:
— Ну вот, наконец-то! Спасибо доктору Кочкину. Передохну денька два-три и в цех подамся.
— На работу?
— Да нет, пока еще так, в разведку…
— Куда тебе ходить больному. Сиди дома, — сказала Зина.
— Ладно, ладно вам… — улыбнулся Павел. — Слышите, гудок с обеда зовет.
Брат в самом деле на третий день отправился в цех. Увидел дома я его уже вечером, когда, склонившись под абажуром лампы, он что-то писал за столом.
