Сначала я увидела красный микроавтобус, с ревом несущийся нам навстречу.

А потом — какое-то серое пятно, метнувшееся перед моим велосипедом.

Кошка?

Да.

Сворачивать в сторону не было времени.

Я пыталась затормозить, но рука соскользнула с руля.

Нет! Кошка выбежала прямо передо мной!

Я почувствовала, как переднее колесо резко подскочило. И услышала отчаянный вопль боли.

Все произошло молниеносно. Но каждое мгновение намертво запечатлелось в моей памяти.

Вот кошка оказалась под велосипедом. Кошачье тело угодило под колесо.

Скрежет. ЧАВКАНЬЕ.

И голова… кошкина голова… отлетела от туловища…

Я увидела широко раскрытые глаза… перекошенный в изумлении рот…

Увидела, как голова кошки взлетает в воздух…

А потом я сама перелетела через руль. Грохнулась на асфальт. Приземлилась боком. Расшибла локоть. По ушам ударил оглушительный вой клаксона. Завизжали тормоза.

Слишком поздно.

Слишком поздно.

Слишком поздно.

Я зажмурилась. Все тело пронзила острая боль.

А потом — тишина. Мертвая тишина.

Я все еще дышу, поняла я. Я все еще жива.

Я осторожно приоткрыла глаза. И несколько раз моргнула.

Я лежала на асфальте, придавленная велосипедом.

Микроавтобус замер в нескольких футах от меня, наполовину выехав на тротуар. Распахнулась дверь. Из салона выскочила молодая женщина в сером свитере и бросилась ко мне.

— Элисон, ты цела? — спросил Райан. Он снял велосипед с моих ног. Переднее колесо было, как говорится, всмятку.

— В… вроде бы, — неуверенно ответила я. Села, заморгала, помотала головой, пытаясь избавиться от головокружения.

— Я видела, как ты упала с велосипеда! — задыхаясь, крикнула женщина. — Слава Богу, успела затормозить. — Она наклонилась ко мне. — Ты не ранена? Давай я тебя отвезу куда-нибудь? Отвезти тебя домой? Может, «скорую» вызовем?

— Кажется, я в порядке, — простонала я и с трудом поднялась на ноги.

— А что случилось-то? — спросил Райан, не выпуская из рук мой бедный велосипед.

— Кошка! — воскликнула я. — Я на кошку наехала и…

Я содрогнулась, вспомнив, как колесо подскочило на ней. И выражение крайнего изумления, застывшее на кошачьей морде, когда голова отделилась от тела.

— Я убила ее! — зарыдала я. — Я оторвала ей голову! Кошка…

— Ты про вон того кота? — спросила женщина, показав пальцем. И там, мучительно вытянувшись, действительно лежало тело огромного серого кота.

Головы его видно не было.

Охнув от ужаса, я бросилась через дорогу. Упала рядом с ним на колени. Голова оказалась на месте. В смысле, на плечах.

За ухом у кота красовался треугольник белой шерсти. Желтые глаза были широко раскрыты. Они таращились на меня невидящим взглядом.

— Он дышит? — крикнул Райан.

Я положила ладонь на грудь животного. Нет. И сердце не бьется.

У меня свело живот. Я судорожно сглотнула, перебарывая тошноту.

Подошел Райан и опустился на колени рядом со мной. Осторожно приподнял изувеченное тело кота.

— Может быть, он в порядке, — пробормотал он. — Может быть…

Кот безвольно обвис в его руках. Глаза его были неподвижные, остекленевшие.

— Он не в порядке, — произнесла я сдавленным шепотом. — Он умер. Кот умер. Я наехала на него. Я убила его.

Я почувствовала на своем плече руку женщины.

— С тобой точно все хорошо? Я, пожалуй, поеду. Мой сынишка ждет, чтобы его забрали из садика…

Я взяла мертвого кота у Райана и баюкала на руках. Потом встала. Ноги болели там, где по ним ударил велосипед. Ушибленный локоть тоже давал о себе знать. Но в общем и целом я дешево отделалась.

Я повернулась к женщине.

— Все хорошо, — сказала я. — Правда. Я в порядке.

Женщина испустила долгий вздох облегчения. Мы с Райаном смотрели, как она залезла в микроавтобус. Машина содрогнулась всем корпусом, когда женщина дала задний ход и съехала с тротуара.

Она помахала нам рукой на прощанье и уехала. На асфальте, там, где она пыталась затормозить, остались темные следы покрышек.

Меня затрясло. Только что я действительно чуть было не рассталась с жизнью.

Я перевела взгляд на мертвого кота. Его рот приоткрылся, и длинный розовый язык вывалился наружу.

— Нам нужно найти хозяина, — проговорила я. — Он… он выбежал прямо под велосипед. Я не могла остановиться. Ты же видел. Я ни в чем не виновата.

Райан посмотрел на часы.

— Мы нешуточно опаздываем на репетицию, — сообщил он. — Мистер Кинс взбесится.

— Не можем же мы оставить мертвого кота валяться посреди улицы! — возразила я. — Нам надо отыскать его хозяина. Я должна объяснить, что случилось.

— Он в ошейнике? — спросил Райан.

— Что-то не вижу…

И тут мой взгляд упал на ветхий особняк напротив.

— Смотри, парадная дверь слегка приоткрыта, — сказала я, показав на дом. — Держу пари, кот оттуда и выбежал.

Мы посмотрели на дом.

— Ну и местечко! — воскликнул Райан. — Прямо проклятый дом из фильма ужасов!

Он был прав.

Добрая половина дома скрывалась за надломленным старым деревом и буйно разросшейся живой изгородью. Там и сям на стене сквозь облупившуюся серую краску проглядывали красные кирпичи. Окно на втором этаже давно лишилось одного ставня.

Водосточная труба грозила вот-вот отвалиться. В одном из окон была разбита боковая панель, и в дырке торчала свернутая в трубочку газета.

Я завернула убитого кота в куртку. Потом тяжело вздохнула и побрела по дорожке к дому. Райан же не сдвинулся с места.

— Разве ты не пойдешь со мной? — спросила я.

Он взял свой велосипед за руль и поднял его с земли.

— Я лучше поеду в школу и объясню мистеру Кинсу, почему мы опоздали, — проговорил он.

— Трус, — бросила я.

Я смотрела, как он поехал прочь.

— Поторапливайся! — крикнул он мне на прощанье. — Ты же знаешь, мистер Кинс терпеть не может, когда мы опаздываем!

«У меня есть уважительная причина, — вздохнув, подумала я. — Я только что убила живое существо».

Когда я двинулась по дорожке, куртка развернулась. Серая голова кота, украшенная белым треугольником, свесилась вниз. С каждым моим шагом она безвольно покачивалась.

— Бедный котик, — прошептала я.

Еще на полпути к дому я услышала приглушенные вопли и завывания. Дом явно кишмя кишел кошками.

Посмотрев в окно на фасаде, я обнаружила, что оттуда за мною следят несколько пар глаз!

— Да их тут целая орава! — пробормотала я вслух. И опустила глаза на мертвого кота на руках. — Сколько же у тебя было братишек и сестренок?

Прищурившись, я разглядела, что за окном сгрудились по меньшей мере десять темных силуэтов; глаза их тускло мерцали. Вопли и вой становились все громче, все пронзительнее.

Я заколебалась. Так печальны, так жалобны были их голоса…

Почему они так плачут? Неужели они видели, что я сделала с их собратом?

По шее сзади пополз холодок. От страха вдруг чаще забилось сердце.

Все эти кошки смотрели на меня такими холодными глазами… Не мигая. Не двигаясь.

Они следили за мной… пристально следили.

«Возможно, мне не следовало подходить к этому жуткому дому, — подумала я. — Возможно, мне следует положить мертвого кота на крыльцо и как можно скорее уносить ноги».

Я поежилась.

Сломанное дерево поскрипывало за спиной. Скорбные крики кошек, казалось, окружали меня со всех сторон.

Я поднялась на крыльцо и заглянула в приоткрытую дверь.

— Привет? — позвала я слабым, дрожащим голосом. Откашлялась и попыталась снова: — Есть кто-нибудь дома?

Внезапно кошки оборвали свой концерт. Послышался шорох торопливо приближающихся шагов и скрип половиц.

— Привет? — снова позвала я.

Дверь распахнулась; на меня смотрела девочка.

Она выглядела моей ровесницей — возможно, старше годом или двумя. Очень бледная, но все равно красивая, с длинными каштановыми локонами до плеч. Одета в какое-то белое одеяние, такое просторное, что я не могла понять, платье это или ночная сорочка.