Особняк в Пасадене был великолепен. Большой, внушительный, он был обнесен высокой оградой с глухими металлическими воротами. Выстроенный в респектабельном колониальном стиле, он нисколько не был вульгарным; напротив, от него так и веяло солидностью и деньгами — большими деньгами.

В особняке обитали миссис Пенелопа Уитфилд-Симмонс и ее сын Генри. Пенелопа была вдовой могущественного газетного магната Логана Уитфилд-Симмонса — иммигранта-шотландца, который приехал в Америку без гроша за душой и сумел за несколько десятилетий сколотить огромное состояние. Ему было семьдесят два, когда он скоропостижно скончался от обширного инфаркта, отправившись на рыбалку со своим единственным сыном и наследником.

Генри было двадцать два, когда умер отец. Сейчас ему уже исполнилось тридцать, но он по-прежнему жил с матерью в их пасаденском особняке. Да Пенелопа и не отпустила бы его никуда. Она хотела, чтобы сын и дальше жил с нею, а она давала бы ему все, что он пожелает, — за исключением денег, необходимых для начала самостоятельной жизни. Генри был единственным наследником своего отца, но в завещании имелась оговорка, согласно которой он получал доступ к капиталу только после смерти матери, а Пенелопа, несмотря на свои семьдесят с лишним, была вполне здорова и умирать не собиралась.

Генри Уитфилд-Симмонс с детства жил в праздности. Ни цели в жизни и никаких особенных устремлений у него не было. Несколько лет назад, когда он только что закончил колледж, Генри вдруг решил, что неплохо было бы стать киноактером, но его родителей подобное решение повергло в ужас. «Кино — для гомиков! — заявил отец. — А в моей семье гомиков не было и не будет. Кроме того, когда меня не станет, тебе придется возглавить мой бизнес!»

Получив столь суровую отповедь, Генри воззвал к матери, но та только неодобрительно покачала головой. «Ты должен слушать, что говорит тебе отец, — сказала она тогда. — Всем известно: те, кто имеет отношение к кино, либо наркоманы, либо извращенцы или сексуальные маньяки. Тебе с такими не по пути, дорогуша».

«Ха! — подумал Генри. — Ты-то откуда знаешь?»

Не сказав родителям ни слова, Генри попытался осуществить свою мечту. Втайне от отца с матерью он поступил на курсы актерского мастерства, нашел агента и даже несколько раз побывал на съемочной площадке. Однажды на курсах один из парней вскользь упомянул о том, что знаменитый режиссер Алекс Вудс, обладатель нескольких «Оскаров», ищет исполнителя на главную роль в своем новом фильме «Обольщение». Предполагалось, что партнершей главного героя станет не менее знаменитая Винес — Венера Мария Сьерра.

Генри заволновался. В тот же день он принялся собирать информацию, касающуюся будущего фильма. Ему даже удалось подкупить помощника своего агента, чтобы тот достал копию сценария. Сценарий Генри изучал с рвением неофита, заучивая наизусть реплики главного героя и отрабатывая с зеркалом диалоги и жесты. Когда Генри показалось, что он достаточно готов к этой роли, он связался с агентом и попросил записать его на прослушивание.

Агент посмотрел на него, как на больного, и сказал, что это невозможно. Актер без опыта может даже не надеяться пробиться на прослушивание к Алексу — да еще на главную роль!

Но Генри всегда принадлежал к миру, где деньги и положение решали все. И он с раннего детства знал, что в этом мире нет такого слова — «невозможно». Генри предпринял кое-какие действия и сумел попасть на прослушивание. Когда он приехал на студию, то обнаружил, что в комнате перед кабинетом режиссера собралось еще полтора десятка молодых актеров. Критически оглядывая каждого, Генри кривился. Некоторые из них действительно выглядели неплохо, но он не сомневался, что затмит их всех.

Девушка азиатской наружности, сидевшая за секретарским столиком, вручила ему несколько распечатанных на принтере страниц и объяснила, что эту сцену он должен будет прочесть во время прослушивания. Генри взял бумаги, хотя они были ему не нужны — роль он знал наизусть.

Опустившись на диван, он от волнения возил ногами по полу и пытался представить свое ближайшее будущее. Разумеется, он получит эту роль. Родители?.. Генри был убежден, что, когда он расскажет им о своем успехе, они ничего не смогут поделать. Он, Генри Уитфилд-Симмонс, станет мегазвездой даже без их благословения.

Увы, его дерзким мечтам не суждено было осуществиться.

Почему?

Из-за одной женщины.

Звали женщину Лаки Сантанджело.

«Умри, красотка!»

Эти два слова были нацарапаны внутри открытки-приглашения из плотной дорогой светло-бежевой бумаги, которую Лаки только что взяла в руки. Открытка пришла не по почте — кто-то бросил ее в почтовый ящик в самом начале подъездной аллеи дома в Бель-Эйр. Филипп, управляющий в доме Лаки, обнаружил открытку в ящике и принес хозяйке.

«Умри, красотка…» Всего два слова. Ни подписи, ни обратного адреса…

Быть может, это все-таки приглашение на какое-то светское мероприятие — приглашение слишком загадочное, чтобы она могла понять, о чем идет речь?

Ну и черт с ним… Лаки была слишком занята, чтобы ломать голову из-за чьих-то глупых шуток. Бросив на открытку еще один быстрый взгляд, она швырнула ее в корзину для мусора и тотчас о ней забыла.

Лаки Сантанджело была чертовски соблазнительной женщиной с черными, как ночь, глазами, полными чувственными губами, копной длинных черных волос, смуглой кожей и гибким молодым телом. Где бы она ни появлялась, присутствующие — особенно мужчины — замирали, как громом пораженные, ибо Лаки была не только поразительно красива. От нее так и веяло энергией, с которой просто нельзя было не считаться, как нельзя не считаться со стихией, со сметающим все на своем пути ураганом. Проницательный ум, жизненный опыт, интуиция — все это у Лаки было в избытке, и это еще далеко не все.

В прошлом Лаки строила отели в Лас-Вегасе, владела в высшей степени успешной киностудией «Пантера филмз» и трижды выходила замуж. Детей у нее тоже было трое. Старшему Бобби уже исполнилось двадцать три; он был весьма хорош собой и обладал даром красноречия — во всяком случае, уговорить он мог кого угодно и на что угодно.

Макс — упрямой, взбалмошной дочери Лаки — было шестнадцать. При рождении ее назвали Марией, в честь матери Лаки, но в нежном девятилетнем возрасте девочка настояла, чтобы ее называли Макс — и никак иначе. И окружающим оставалось только подчиниться.

Самым младшим из детей Лаки был пятнадцатилетний Джино, названный так в честь деда, чье имя когда-то было широко известно — в определенных кругах. Джино-старший собирался в самое ближайшее время отметить свое девяностопятилетие, однако он по-прежнему был крепок телом и духом и по-прежнему души не чаял в своей красавице дочери. Лаки платила ему тем же. Схожесть характеров — решительных, независимых — и лежала в основе их глубокой духовной близости, и горе тому, кто попытался бы встать между ними!

Лаки приходилась также крестной матерью племяннице Бобби по отцовской линии — Бриджит Станислопулос, богатой наследнице, происходившей из семьи крупных греческих судовладельцев. Натуральная блондинка с безупречной фигурой, она сделала головокружительную карьеру в качестве модели, однако ее жизнь была отнюдь не безоблачной. В юности Бриджит совершила немало глупостей, однако сейчас она, кажется, взяла себя в руки. Лаки, во всяком случае, на это надеялась, ибо способность крестницы попадать в неприятные и даже опасные ситуации заставила ее в свое время изрядно поволноваться. Лишь оказавшись на волосок от смерти, Бриджит поняла, что большие деньги и сногсшибательная внешность не гарантируют счастья. Лаки эту прописную истину усвоила давно, ибо ее собственное прошлое тоже было достаточно бурным. Ее мать была убита, когда Лаки едва исполнилось пять. Следующим погиб старший брат Лаки Дарио — его застрелили и на полном ходу выбросили из мчащейся машины. Еще какое-то время спустя на автостоянке принадлежащего ей отеля в Лас-Вегасе наемный убийца застрелил Марко — человека, которого Лаки любила и за которого собиралась замуж.