В заключение приведем некоторые выводы:

• активное внедрение различных систем расчетов с использованием электронных платежей сопровождается появлением новых источников рисков, связанных с недостаточным уровнем обеспечения информационной безопасности на всех участках информационного контура, который формируется в процессе выполнения расчетов между участниками сделки;

• в условиях глобального характера рисков использования электронных платежей необходимо учитывать, что существующая правоприменительная практика не всегда может эффективно решать вопросы, связанные с предотвращением использования систем электронных платежей для отмывания денег — необходимо широкое сотрудничество и совместные действия правительства и разработчиков систем электронных платежей, а также правительств ведущих государств с тем, чтобы перекрыть каналы легализации незаконных финансовых средств с использованием систем электронных платежей;

• сотрудничество в области стандартов (которые регулируют прозрачность) и активный контроль за возможной эксплуатацией выявленных уязвимостей в интересах преступных группировок могут стать залогом успешной защиты систем электронной оплаты от использования в схемах, направленных на отмывание денег, финансирование терроризма и финансирование распространения оружия массового уничтожения;

• проблема отмывания денег с использованием систем электронных платежей должна решаться на международном уровне. Эффективная правоприменительная деятельность требуется, чтобы национальные правительства сотрудничали в урегулировании основных правил создания систем электронных платежей и операций с их применением;

• система ПОД/ФТ, включая мероприятия в отношении усиления контроля за использованием электронных платежей, должна быть ориентирована прежде всего на превентивное реагирование — предупреждение и недопущение проникновения преступных доходов как в финансовый сектор, так и в экономику страны в целом.

Современные условия конкуренции в сфере оказания финансовых, в частности банковских, услуг обусловливают интенсивное внедрение технологий дистанционного банковского обслуживания (ДБО) или, используя более общее понятие, — технологий электронного банкинга (ТЭБ). Практически все кредитные организации внедряют все новые варианты ДБО, причем ни одна из организаций, внедривших какую-либо технологию такого рода, не останавливается на достигнутом. По данным, получаемым Банком России в результате проведения сплошных анкетирований кредитных организаций по тематике электронного банкинга, если пять лет назад большинство этих организаций использовали в среднем одну-две системы ДБО, то впоследствии пик распределения количества различных систем электронного банкинга (СЭБ) пришелся на две-четыре одновременно используемые системы, а последнее по времени анкетирование (в 2013 г.) показало, что наиболее часто встречаются кредитные организации, задействующие от трех до пяти каналов ДБО. Лидеры же в данной области, то есть наиболее высокотехнологичные из них умудряются одновременно применять восемь-десять СЭБ, таких как интернет-банкинг для юридических и физических лиц (с вариантами), интернет-трейдинг и дилинг, виды мобильного банкинга, традиционные системы типа «Клиент-банк», обслуживая также площадки интернет-торговли, биржи и т. д.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что имеет место однонаправленный процесс перехода банковской деятельности в так называемое виртуальное пространство (или, иначе, киберпространство), а значит, тем самым подтверждается справедливость слогана «Не будет банкинга, кроме электронного банкинга, а мобильный банкинг — предел его»[34]. Этому, кстати, способствует и ориентация Министерства финансов России на перевод крупных платежей в упомянутое киберпространство безналичных карточных операций. Вместе с тем в этом пространстве наряду с легитимными клиентами высокотехнологичных кредитных организаций стали активно действовать и преступные группировки, в том числе межрегиональные и международные, равно как и отдельные лица, характеризуемые «криминальным мышлением». Вследствие этого негативного явления практически каждая СЭБ, формирующая своего рода «виртуальные ворота» в банк, превратилась в объект виртуальных атак на банки и их клиентов, приводящих к вполне реальным финансовым потерям, в совокупности исчисляемыми миллиардами рублей. Следствием этого стала дополнительная и весьма серьезная нагрузка как на Банк России (в форме многочисленных жалоб клиентов), так и на правоохранительные органы и, соответственно, судебную систему.

Безусловно, банки всегда подвергались рискам, связанным с ошибками или мошенничеством, однако вместе с внедрением современных компьютерных технологий уровень таких рисков и масштаб их влияния существенно выросли ввиду того, что количество причин и состав возможностей реализации угроз, лежащих в основе новых компонентов рисков такого рода, значительно увеличились. Подтверждением этому является постоянный рост числа финансовых преступлений разного рода как против юридических и физических лиц, пользующихся банковскими услугами, так и против самих банков, анализу которых посвящен настоящий раздел книги. При этом акцент делается на существенно более широкой по сравнению с традиционной (ограниченной рамками Федерального закона от 07.08.2001 № ФЗ-115 «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма») интерпретацией понятия и содержания процесса финансового мониторинга (ФМ). В связи с указанной позицией можно отметить также, что расширенная трактовка понятия ФМ стала встречаться и в мировой практике анализа противоправной финансовой деятельности и организации противодействия ей. Например, в материалах таких организаций, деятельность которых направлена против отмывания денег (ОД) и финансирования терроризма (ФТ), как ФАТФ и FinCEN[35], встречаются указания на то, что финансовым организациям необходимо усилить борьбу с компьютерными мошенничествами, поскольку успехи в борьбе международного сообщества с ФТ и перекрытие различных каналов, используемых для этого, привели к тому, что для финансирования деятельности таких чрезвычайно опасных организаций стали широко задействоваться команды хакеров и применяться способы осуществления крупномасштабных финансовых мошенничеств. Из этого делается вывод о том, что собственно осуществление противодействия совершению компьютерных мошенничеств в отношении этих организаций и их клиентов следует рассматривать в том числе и как непосредственно связанное с борьбой с международным терроризмом.

Ввиду этого в современных банках неизбежно внедрение специальных процедур для адекватного реагирования на возможную противоправную деятельность (ППД), осуществляемую с помощью ТЭБ. Поэтому и необходим анализ и практический учет новых потенциальных угроз, связанных с этими технологиями, а также сценариев их возможной реализации с оценкой последствий. Следует отметить, что в силу неразвитости отечественного законодательства в области так называемых электронных финансов[36] последующее изложение ведется с позиций организации противодействия на основе риск-ориентированного подхода.

Начать такой анализ уместно с рассмотрения общей картины усложнения структуры типичных банковских рисков[37].

Не подлежит сомнению тот факт, что применение кредитными организациями (далее для краткости называемыми банками) технологий ДБО или, иначе, «электронного банкинга» радикально изменяет способы и условия осуществления банковской деятельности. Эти изменения необходимо учитывать в организации и содержании целого ряда внутрибанковских процессов, что будет детально описано в предпоследнем подразделе настоящего раздела. В цитировавшейся выше книге описывалось принципиально новое явление в сфере банковской деятельности, «вызванное к жизни» применением самих ТЭБ, а именно так называемый информационный контур банковской деятельности (ИКБД), приводилась его обобщенная схема, а также рассматривались три основных, «системных» фактора риска, обусловливающие возникновение новых источников компонентов банковских рисков[38]. До наступления эры ДБО данное явление отсутствовало как таковое, хотя, строго говоря, элементы этого контура стали появляться в банках вместе с внедрением первых же структур локальных вычислительных сетей (изначально строившихся на основе сетевых систем типа «клиент — сервер» по простым схемам типа «звезда», которую составляли центральный универсальный компьютер и рабочие станции, используемые операционным банковским персоналом). Для того чтобы обеспечить ясность последующего анализа усложнившейся структуры банковских рисков, упомянутая схема в несколько измененном вариант приводится и здесь (рис. 3.1).