Когда до конца урока оставалось десять минут, Соня не выдержала и подняла руку.

– Вы хотели что-то добавить о тиранозаврах? – спросила холодным тоном смотрительница.

Соня добрых двадцать минут прослушала ее рассказ и понятия не имела, о каких тиранозаврах идет речь.

– Сейчас она сморозит какую-нибудь чепуху, – слишком громко шепнула со второй парты одна из близняшек.

Весь класс смотрел на Соню в предвкушении представления. Девушка с трудом удержалась, чтобы не проверить, нет ли на ней рыжего парика и клоунского носа.

– Я бы хотела уточнить, – начала Соня, стараясь говорить тверже, – когда мы будем разбирать события прошлой Игры?

Класс затрясся от хохота.

– Ты права! Она абсолютно тупая! – ухмыльнулся Луис и подмигнул Марте.

Видимо, для смотрительницы этот вопрос тоже был полной неожиданностью, так как она громко откашлялась и произнесла:

– Видите ли, госпожа Стрельченко, здесь запрещено говорить о трех последних Играх. Это правило было введено пятьсот лет назад, чтобы снизить агрессию между учениками. Все те, кого мы здесь обсуждаем, уже успели стать историей. Имена ваших родителей, бабушек, дедушек, а также их родителей – табу. Советую вам это запомнить.

– Но тогда как я узнаю, что произошло с мамой и папой? – вскочила на ноги Соня, не в силах сдержать себя.

Вера нахмурилась, и ее губы плотно сжались.

– Советую вам больше не произносить в стенах этой школы имена своих родителей, равно, как и имена других участников трех прошлых Игр. В противном случае вы рискуете начать Игру с ничтожными шансами на выигрыш. Я отнимаю у вас двадцать баллов. Садитесь!

Соня опустилась за парту. Весь класс пялился на нее, как на сумасшедшую, но это сейчас ее меньше всего волновало. Она опустила голову. Приступ вот-вот должен был накрыть ее обжигающе холодной волной. Шум пожара заглушал все мысли в ее голове и затуманивал рассудок. Дыхание участилось, на лбу проступили капельки пота. Но так же, как и вчера, теплая рука легла на ее руку. И это снова каким-то чудом подействовало.

– Успокойся. Сейчас все закончился, – прошептала ей на ухо Даша.

В подтверждение этих слов раздался оглушительный звонок, и класс начал собирать вещи. Придерживая Соню за локоть, Даша вывела ее во двор. Ученики расходились кто куда, не замечая двух девушек на лавочке под тенью каштана.

– Тебе уже лучше? – обеспокоенно спросила Даша.

Соня кивнула.

– У тебя такое каждый день случается? Вчера на вступительной лекции ты тоже чуть было не упала в обморок.

Соня нашла в себе силы взглянуть на Дашу. К ее удивлению, в ее серых глазах не было ни капли любопытства. Скорее участие.

– Ммм, – промычала Соня, думая, как ей лучше ответить.

И тут из нее словно кто-то выдернул пробку, и слова, которые раньше застревали и не находили выхода, полились бурным потоком. Подумать только, Соню принуждали посещать психолога полгода, и все без толку. А этой совершенно незнакомой девочке она выложила на блюдечке историю о пожаре в доме ее родителей на второй день знакомства. Она также рассказала, что с тех пор ее мучают приступы, во время которых она теряет сознание. Ни один из врачей не берется это лечить. Все говорят, это психологическая, а не физиологическая проблема.

Даша слушала молча, не перебивая. Когда Соня наконец закончила, девушка задала ей самый неожиданный вопрос:

– А этот твой шарф, это стиль такой?

Соня судорожно сглотнула. Сейчас она могла выйти из Игры или открыть все карты. Даша узнает о ней все, но как она поступит с этими знаниями? Неужели у нее появится повод для насмешки, как и у всех остальных?

Дрожащими руками Соня размотала шарф. К ее удивлению, лицо Даши не исказилось от отвращения при виде ее шеи, она не ляпнула что-то вроде: «Вау, какие у тебя шрамы!» – и не пролепетала притворное: «Мне так жаль».

Она просто пожала плечами и произнесла:

– Знаешь, мой рост метр девяносто один сантиметр. С таким ростом сложно стать хорошей актрисой. В садике мне доставались только роли деревьев. Я была то елочкой, то березкой, то пальмой. А мне так хотелось сыграть какую-нибудь принцессу, ну, или ее мачеху на худой конец! Жизнь несправедлива, тут уж ничего не поделаешь!

У Даши было такое серьезное выражение лица, что Соня не выдержала и рассмеялась. Она не делала этого со дня смерти своих родителей.

На следующее утро Соня оказалась на школьном дворе за час до начала занятий. Она улеглась под раскидистым каштаном и принялась наблюдать, как солнечные лучи купаются в зеленых листьях. Трава приятно щекотала ее ладони, муравьи путались в волосах.

Девушка попыталась вспомнить, на что была похожа жизнь в доме у тетки все эти месяцы, и не смогла этого сделать. Каждый новый день сливался с последующим, как кусочки пластилина, слипшиеся в один серый комок. Не было ничего, кроме боли и отчаяния. Но что изменилось сейчас? Соня не могла это объяснить, но чувствовала, что загадка родителей оживила ее.

От мыслей Соню отвлек монотонно цокающий звук. К школе пружинистой походкой приближался Георг. Его глаза озорно блестели из-под белоснежных бровей. Девушка вздрогнула, когда эти черные глаза как бы случайно зацепились за нее.

– Пришли раньше? – улыбнулся Георг и слегка склонил голову в знак приветствия. – Ну что ж, весьма похвальная тяга к знаниям.

Соня в ответ кивнула. Не говорить же ей, что она готова пройти весь Киев пешком, только бы не оказываться рядом с Мартой в душном такси.

Георг поднялся по лестнице и одним рывком открыл массивную дверь. Соня проверяла ее каких-то тридцать минут назад и могла поклясться, что дверь была заперта.

– Вы, я полагаю, хотите насладиться прохладным утром. Не буду вам мешать, – улыбнулся учитель одними кончиками губ и шагнул внутрь.

И тут Соню словно ударило током. Она вскочила на ноги и понеслась вверх по ступенькам. В последнюю секунду ей удалось просунуть ногу в проем уже почти закрывшейся двери.

– Учитель, простите! – прокричала Соня, влетая в холл. За ее спиной раздался хлопок, а затем щелчок замка.

– Да? – Георг грациозно развернулся на одних каблуках. Полы его длинного фрака описали в воздухе дугу.

В залитом светом холле он еще больше походил на озорную копию графа Дракулы.

– Вы уже знаете, что мои родители не успели рассказать мне об Игре. – Соня помедлила, наблюдая за своей реакцией. Сердце билось чаще, но приступ не начинался. – Из-за гибели, – продолжила она уже более уверенным голосом. – Именно поэтому я абсолютно ничего не знаю об Игре. Не могли бы вы подсказать, где найти ответы?

Георг снова лукаво улыбнулся, и Соне на секунду показалось, что перед ней стоит пятилетний мальчишка, а не пятидесятилетний мужчина.

– Ответы всегда вокруг нас и в нас самих, достаточно хорошенько присмотреться. – На этот раз Георг обнажил ряд мелких белых зубов.

– Что вы имеете в виду? – спросила Соня. В играх с прямыми вопросами и таинственными ответами она была не сильна.

– Здание, в котором мы сейчас находимся, не простая школа. Это место появляется каждый раз как часть Игры, часть величайшего волшебства. В этих стенах учились все ваши предки и в том числе первые игроки.

Георг медленно поднял голову вверх. Взгляд Сони проследовал за ним и остановился на купольной крыше. В первый день в школе у нее не было возможности хорошенько рассмотреть шестнадцать секций с нарисованными в них восемью мужчинами и восьмью женщинами. Все они были одеты в разные одежды и казались выходцами из разных стран.

– И кто из них мой предок? – спросила Соня, жадно всматриваясь в лица людей.

– Смотря какого предка вы имеете в виду, – усмехнулся Георг.

Опять загадки! Было бы гораздо легче найти среди этих портретов своего предка, если бы Соня знала, чьи черты нужно искать. У одной высокой женщины, изображенной в профиль, была копна золотистых длинных волос, совсем как у мамы. Но в то же время она заметила до боли знакомую улыбку ее отца у человека в рыцарском костюме.