Сам офицер поехал верхом, но шагом, чтобы мы не шибко от него отставали. Заводную лошадь вел в поводу Йозе, замыкая нашу колонну. Так и плелись гуськом по обочине мостовой, не заступая за поребрик тротуара, по краям которого были редко посажены старые липы, взятые у корней в чугунные фигурные решетки.

Не торопясь добрались до монументальных каменных казарм с выкрашенными в желтый цвет оштукатуренными стенами. В три этажа домина. Стена длиной в квартал. Там отвели лошадей на конюшни внутреннего двора. Помогли инженеру отнести его тюки в офицерский корпус, а потом и нас устроили на третий этаж в большом дортуаре, рассчитанном человек на сорок, но пустом. Койка отдельная железная с пружинной сеткой и сундук под койкой для личных вещей. Обширный умывальник с водопроводом и «вокзальным» ватерклозетом на этаже — о большем не приходилось и мечтать. Разве что о горячей воде.

Поставили нас на довольствие и неплохо покормили обедом. Жаль, поваляться на кроватях не разрешалось до отбоя, а так вообще курорт. Сидим на табуретах и играем в «железку» — время убиваем и в окно поглядываем, как местные королевские гвардейцы в красивой яркой форме тренируются в шагистике. Прямо рота почетного караула в натуре. Но им на войну не ходить, им короля охранять.

Через пару часов прибежал за нами посыльный от инженера, и мы понуро поплелись за ним в Главный штаб Ольмюцкой армии. Сачкануть не удалось. А так хотелось…

Я уже упоминал, что армия империи строилась по принципу национальных частей, потому как языков и диалектов в этом государстве не просто много, а очень много. И политически империя представляла собой монархическую конфедерацию, где у нескольких земель оставались многие признаки самостоятельной государственности. В том числе и армия, которая по факту подчинялась имперскому генеральному штабу, но содержалась королем.

Император сколачивал свою державу мягкими лапами, и деление ВСЕГО населения в империи на имперских граждан и подданных тут играло не последнюю роль. Гражданин в империи везде был у себя дома, а вот подданный ольмюцкого короля не был подданным императора. Подданным императора был сам ольмюцкий монарх. А дальше все насквозь знакомое: вассал моего вассала не мой вассал. Публичное законодательство тут вообще очень запутанное и строится не столько на стройных кодексах, сколько на заключенных императорами с разными землями договорах… лет так за тысячу.

Даже крепостное право тут отменяли не разом по империи, а по отдельным землям и в разное время. Процесс этот растянулся, как говорили, на полвека. А начался именно в Ольмюце двести лет назад крупными антифеодальными выступлениями. Сравнительно ранняя отмена крепостничества сделала это королевство традиционным местом сосредоточения крупной промышленности и одним из центров военно-промышленного комплекса империи. Так что, какие бы дела на фронте ни разворачивались, Будвиц врагу не отдадут. А вот то, что он оказался фактически прифронтовым городом, местное начальство, чувствовалось, нервировало.

Армия этого королевства была небольшой, и большинство частей в мирное время работало как учебный комбинат военных специалистов запаса. Однако три армейских корпуса и отдельный кавалерийский королевство выставляло по мобилизации, объявленной императором. Не считая строительного, понтонного, саперного и инженерных батальонов и прочих частей усиления в виде отдельной конно-артиллерийской бригады, трех полков тяжелой полевой артиллерии и отдельных гаубичных батарей. А также телеграфистов-телефонистов, обозной службы, полевых госпиталей и прочего по мелочи. В том числе имелась и такая экзотика, как самокатный стрелковый батальон на велосипедах. И полевая конная жандармерия, которая тут вовсе не «кровавая гебня», а военная дорожная инспекция и военная полиция в одном флаконе. В общем, у ольмюцкого короля было третье по численности войско после собственно императорского и королевства Оногур, также имевшего в империи автономию.

Привели нас в большой красивый двухэтажный дворец, утопленный в глубине парка за чугунной решеткой. Сопроводили мимо часовых на второй этаж по широкой мраморной лестнице и втолкнули в большую приемную. На бронзовой табличке рядом с дверью было выгравировано на двух языках: «Начальник инженерной службы Ольмюцкой армии генерал-адъютант, инженер-генерал-лейтенант А. Штур».

Сидящий за столом в «предбаннике» генеральский адъютант в серебряных аксельбантах и чине инженер-лейтенанта спросил наши фамилии, сверился с какой-то бумагой и показал большим пальцем на обитую кожей дверь.

— Вас ждут.

В кабинете за большим темным столом сидел медведеобразный мужик с коротким седым ежиком на голове и седыми усами. На стуле, слегка сбоку от стола, пристроился Вахрумка, который при нашем появлении радостно возопил:

— А вот и наши герои, ваше превосходительство.

И уже нам:

— Проходите, не стесняйтесь. Я уже вкратце обрисовал экселенцу ваш подвиг. Но его превосходительство желает знать подробности из первых уст.

После того как мы закончили наш рассказ о спасении Вахрумки и ликвидации цугульской разведки (кроме моего ареста) и кратко ответили на все возникшие вопросы, а также продемонстрировали новейшую вражескую винтовку, генерал отпустил лесовиков, подписав им литеры и сделав отметку на их предписаниях о задержке в Будвице по уважительной причине. При этом загадочно сказал:

— Готовьте парадную форму к утру, как на императорский смотр, — чем ввел лесовиков в некоторое уныние.

— Осмелюсь доложить экселенцу, — смущенно произнес Кароль на правах старшего в их паре, — мы солдаты, призванные на срочную службу, и парадной формы нам не выдавали. Сказали, в линейных частях ее положено иметь только добровольцам.

Генерал крякнул, покрутил головой и позвонил в колокольчик с длинной ручкой, что стоял у него на столе.

Мягко втек в кабинет адъютант с блокнотом в руках.

— Этих двоих срочно обмундировать в парадную форму рецких саперов, — приказал генерал. — В гарнизонной швальне[5] пусть все бросят, но к утру чтобы представили этих молодцов в полной красе.

— Будет исполнено, экселенц, — лейтенант черканул что-то карандашом в блокноте. — Прошу за мной.

Я так же четко повернулся через левое плечо, но генерал дал новую вводную:

— Вас, Кобчик, я попрошу остаться вместе со всем трофейным оружием. Насколько понимаю, у вас парадная форма есть, раз вы доброволец.

— Так точно, ваше превосходительство, — вытянулся я в струнку, обернувшись.

— Вот и хорошо. Берите у окна стул и садитесь напротив Вахрумки. Не робейте. Не в пехоте служите.

Удивляясь демократичности генерала, я притаранил к его столу от окна стул и сел на него с прямой спиной, готовый в любой момент вскочить на ноги.

— Кобчик, вы сколько уже служите в армии? — продолжил генерал свои вопросы.

— С этой весны, ваше превосходительство. Все время в строительном батальоне. Инженер-капитан Вахрумка сам меня из учебной команды добровольцев во Втуце забирал.

— Кем вы были до службы?

— Кузнец и слесарь, ваше превосходительство.

— Слесарь?

— Так точно, ваше превосходительство. Замки делали.

— Экселенц, могу подтвердить, что замки его семейного предприятия пользуются популярностью у населения в Реции. К ним трудно подобрать ключи или отмычку.

— В чем секрет? — поинтересовался генерал.

— Осмелюсь возразить, ваше превосходительство, но это секрет семейной фирмы и разглашению не подлежит.

Во ведь… язык мой — враг мой. А что я еще мог сказать, если это секрет Оле, а вовсе даже не мой. К итоговой сборке замков он меня не подпускал. Так, точил я отдельные детали.

— О! Каков! — воскликнул генерал, распушив усы. — Ты был прав, Вахрумка. Не прост твой сапер. Далеко не прост.

— Экселенц, — вставил свою реплику инженер, — если бы я сам не учил его грамоте, то подумал бы, что старший сапер Кобчик получил по крайней мере среднее техническое образование. А так да… самородок.