С улицы раздались крики толпы, считавшей вслух бой часов:

— Шесть… пять… четыре… три… два… один! С Новым годом!..

С Новым годом…

Из глаз Селины полились слезы. Глупо реветь только потому, что ты не отыскала аспирин, но она не могла сдержать рыданий.

Как это похоже на нее: готова в момент сорваться и нестись на другой конец света, но не может обзавестись пачкой таблеток от головной боли.

Тут она заметила, что смех и возгласы на улице стихли, и вдруг раздался вопль, в котором смешались восторг и ужас.

Селина открыла глаза и, взглянув в окно, тоже не удержалась от изумленного возгласа.

Луна медленно гасла. Исчезала! Как зачарованная Селина поднялась и сомнамбулой двинулась к окну. От необыкновенного зрелища перехватило дыхание.

Вдруг на нее упал яркий луч серо-голубого цвета. Преломившись в оконном стекле, как в линзе, он превратился в ослепительное сияние. Вздрогнув, Селина выпустила из рук сумку и подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Теряя сознание, она опрокинулась назад.

Но кровати за ней не оказалось. Не оказалось ничего!

Селина в отчаянии взмахнула руками. Но вокруг тоже ничего не было. Не за что было ухватиться. Ее охватило странное тепло, как будто тело превратилось в миллион язычков пламени. Она закричала, но не услышала звука собственного голоса. Падая в темноту, она не могла даже вздохнуть, потому что вокруг не было воздуха.

Вздрогнув, Селина проснулась и мгновение пребывала как в тумане, между забытьем и бодрствованием. Она неподвижно лежала в кровати, думая, что все еще спит, потому что чувствовала такое, чего никак не могло быть наяву. На ее талии лежала рука!

Крупная, сильная мужская рука.

Она не решалась пошевелиться, боялась даже вздохнуть. Потом открыла глаза, заморгала и попыталась убедить себя, что все еще спит. Вокруг стояла кромешная мгла. Ни луны, ни огонька снаружи. Вообще ни проблеска. Похоже, случилась авария на подстанции.

Теперь она была уверена, что не спит.

И уверена, что находится в комнате не одна.

И что голая рука принадлежит лежащему рядом голому мужчине!

Сомнений в реальности происходящего становилось все меньше: теплое дыхание щекотало шею, широкая волосатая грудь прижималась к спине, мускулистая нога прикасалась к бедру…

Селина села и в ярости воскликнула:

— Кто вы и что делаете в моей комнате?

Мужчина что-то неразборчиво пробормотал по-французски и схватил ее за руку. Прижав к себе, поцеловал ее в плечо и вздохнув, снова погрузился в сон.

— Прекратите! — по-французски закричала Селина, сообразив, что в первый раз говорила по-английски. Сердце колотилось, она крутилась, извивалась, пока наконец ей не удалось высвободиться из его объятий. Она резко отодвинулась — и свалилась с кровати, которая почему-то стала гораздо выше.

Мужчина застонал.

— Cherie, — пробормотал он, — ты производишь много шума. Не валяйся на полу, давай залезай обратно.

Селина вскочила на ноги и отпрыгнула подальше от кровати. От страха у нее перехватило горло. Она с трудом разбирала слова мужчины. У него был странный выговор, да и слова заглушались подушкой. Кроме того, он еще не совсем проснулся и, кажется, был сильно пьян.

Кто этот голый человек и как он оказался в ее кровати?

В голове сами собой возникли мысли об изнасиловании, похищении и прочих преступлениях. Она повернулась, чтобы бежать, и тут же ударилась коленом об угол какого-то массивного предмета. Селина потеряла равновесие и с криком рухнула на пол.

— Ради всех святых, — раздался с постели все тот же голос, явно принадлежавший человеку, мучившемуся похмельем. — Если уж ты не можешь не вопить, малышка, то хотя бы возвращайся в постель и скажи, что с тобой случилось.

Секунду Селина молчала — не только из-за нежелания отвечать на столь идиотскую просьбу, а потому, что не могла говорить от боли и только терла ушибленное колено. Откуда здесь взялся колоссальный деревянный сундук? Она не помнила, чтобы он раньше стоял в ее комнате. И что за мусор у нее под ногами? Что-то вроде соломы, и ею, похоже, засыпан весь пол. Этого, правда, она видеть не могла, как не могла видеть и кровати, и мужчины на ней, и вообще она ничего не видела. Вокруг было слишком темно. И еще стоял какой-то странный запах, напоминающий запах сухой травы.

В промежутках между всхлипываниями Селине наконец удалось выдавить несколько слов:

— Не п-приближайтесь ко мне. Я… я буду кричать!

Впрочем, она прекрасно понимала, что, кричи она сколько угодно, толку не будет. В этом крыле замка, кроме нее, никого не было: все оставались в главном зале на празднике. А стены такие толстые, что никакой звук не проникнет сквозь них.

— Cherie, ты так частишь, что я не могу разобрать ни слова. — Теперь в голосе мужчины сквозило недоумение. — У тебя слишком нежная кожа для Изабеллы… и слишком длинные ноги для Ивонны или Бабетты. Ты не та новая девушка, которую взяли прислуживать на кухне?

Селина выпрямилась с бешено стучащим сердцем. Раз она не видела его в темноте, значит, и он не мог ее видеть. Зачем же выдавать себя голосом?

— Или ты одна из гостей, пришедших на праздник? — продолжал бубнить мужчина, не отрывая от лица подушки.

Селина стала осторожно пробираться к двери, стараясь не задеть кровать. Из опасения снова наткнуться на мебель она вытянула вперед руки. Ее била дрожь. Боже, как же здесь холодно!

— Я что-то не помню, чтобы клал с собой в постель служанку. — В низком голосе мужчины сквозило удивление. — Хотя вечер удался на славу. Почему бы не отметить как следует Новый год, раз Турель со своей шайкой так задержался? — Он засмеялся и перевернулся на постели. — А может, они вообще заблудились в этих снегах? Навечно. И мы их никогда не увидим…

Селина даже не пыталась вникнуть в смысл этих пьяных бредней. Она уже была на полпути к двери, но, думая о крупных препятствиях на своем пути, забыла о мелких: споткнулась о стул и растянулась на каменном полу. Боль пронзила ее щиколотку, и она не смогла удержаться от стона.

— Черт возьми, девочка, — теперь мужчина подложил подушку под голову, и его голос звучал четче, — если ты не прекратишь шуметь, я отшлепаю тебя.

Селина, пытаясь встать на ноги, одновременно соображала какая угроза могла бы подействовать на этого типа.

— Если вы только коснетесь меня, я… я…

— Никак не можешь изобрести для меня достойное наказание? — усмехнулся он. — Могу предложить тебе прекрасный способ: поцелуй меня.

Селина услышала, как он поднимается с кровати, и вспомнила, что на нем ни клочка ткани.

— Нет! Не подходите ко мне! — закричала она в бессильном отчаянии и подняла руку, словно этого было достаточно, чтобы удержать мужчину на расстоянии.

К ее удивлению, он сел в постели. Хотя ее Глаза привыкли к темноте, она различала во мраке лишь смутную тень. Когда он снова заговорил, то показался ей более трезвым и серьезным.

— Я напугал тебя, красавица? — спросил он с искренним недоумением. — Неужели?

— Неужели? — эхом отозвалась она. Несмотря на то, что ей удалось остановить его — хотя бы на короткое время, — она была так напугана присутствием голого незнакомца в своей комнате, на своей кровати, что не могла произнести ничего, кроме односложных восклицаний.

— Cherie, я… был с тобой груб? — В его словах явно присутствовало недовольство собой. — Я, конечно, немало выпил вечером, но не могу поверить, что… Боже праведный, я прошу прощения, красавица, если не был достаточно учтив с тобой. — Он снова встал. — Разреши мне…

— Нет! — пронзительно вскрикнула Селина.

И снова он остановился, чем несказанно поразил ее.

— Я только хотел, — сказал он мягко, — как-то сгладить впечатление от моих пьяных выходок, которые настолько испугали тебя, что ты бросилась бежать, не разбирая дороги, и, видимо, ушиблась.

Он оставался на месте, как бы предоставляя ей право следующего шага.