В случае, если…
Инез следовало обратить внимание на это «в случае, если».
«В случае, если» подтверждало, что на этих задворках «хозяйничают» их обитатели.
Различные службы не могли прийти к единому мнению, и каждая из них составляла свой собственный список. Некоторые говорили, что он включил сто пятьдесят тысяч человек, другие — что в десять раз больше. Никто, казалось, не спешил выводить точную цифру. Они обсуждали эвакуацию двадцатилетних контактов с Америкой, не говоря уже о своих собственных жирных американских задницах. Они дискутировали, словно для этого у них было двадцать лет.
Двадцать лет впереди и аплодисменты местного населения. Для решения проблемы была назначена межведомственная группа. Чтобы все утрясти. Межведомственная группа встретилась за ужином в резиденции, собралась на чертов ужин в чертовой резиденции, чтобы добавить еще немного жиру к своим задницам, и ко времени, когда роздали сигары, им все еще не было известно — в первую очередь следовало вывозить сто пятьдесят тысяч человек или в десять раз больше, но они очень хорошо знали, что им нужно.
Им была нужна настенная карта.
Им была нужна настенная карта, которую они постоянно называли «Сайгонское метро».
Эта настенная карта была реквизирована.
Центральной разведывательной службой.
Теперь они должны были получить свою карту со дня на день и собирались сделать следующее: обозначить на ней плотность населения. Иными словами, они собирались отметить на ней маленькими разноцветными булавками местонахождение различных типов людей, которых они, возможно, захотят пригласить для завершающего изъятия.
В случае, если…
Только в этом случае.
Да-да, «типы» людей.
Маленькая зеленая булавка для каждого обладателя продовольственного талона в посольстве.
Маленькая желтая булавка для каждого обладателя талона на спиртное при ДАО.
Маленькая красная булавка для каждого действительного члена «Серкль спортиф». Заметь: «действительных». Неплательщики членских взносов в расчет не идут.
Маленькие белые булавки — это и вправду был удар. Слушай внимательно. Собирались проанализировать все данные о вызовах такси за период с 1 января по I апреля. Затем маленькая белая булавка втыкается в карту, указывая все точки в «Сайгонском метро», куда направляли такси. Не повезло тем ребятам, которые ездили на своих собственных машинах. По «Сайгонскому метро». А вот взяли бы тачку — и попали бы на карту. «Эта карга должна была стать истинным произведением искусства». Если бы у кого-нибудь там было чувство ответственности перед грядущими поколениями, он бы вывез оттуда эту карту и положил под стекло в государственном департаменте.
Со всеми булавками.
Memento mori, «Сайгонское метро».
К тому времени, когда он кончил говорить, в комнате было уже светло.
Инез села на край постели и стала расчесывать волосы.
«Ну и что ты думаешь?» — спросил Джек Ловетт.
«Я не знаю».
Из-за полузакрытых ставен Инез могла видеть отблески раннего рассвета на воде. В первый раз ей пришло в голову, что это — то же самое море, на которое она смотрела с Джесси в тот день, когда в арендованном саду не было змеенышей кобры, а Гарри был в Сайгоне на брифинге по вопросам текущего момента. Теперь, похоже, текущих моментов больше не предвидится, и Джесси была в Сайгоне, и Джек Ловетт собирался обратно в Сайгон, но Джек Ловетт мог не успеть найти ее до того, как все это произойдет.
Никто не знал, что из себя представляло «это».
Именно так он ей говорил.
Она сильнее прижала щетку к волосам:
«Я не знаю, как происходит эвакуация».
«Только не таким способом».
«Она не входит ни в какой список, не так ли? — Инез обнаружила, что не может произнести имя Джесси. — На карте ее нет».
Джек Ловетт встал и открыл ставни пошире. На какое-то время дождь прекратился, но теперь он пошел снова, и пошел сильно, поблескивая в пятнах солнечного света на пальмовых листьях напротив окна и запруживая разбитый фонтан напротив отеля.
«Нет, разве что она вступила в „Серкль спортиф“, — сказал Джек Ловетт. — Нет. — Он снова закрыл ставни и повернулся к Инез. — Положи щетку и посмотри на меня, — сказал он. — Неужели ты думаешь, что я ее там оставлю?»
«Ты можешь ее не найти».
«Я всегда находил тебя, — сказал Джек Ловетт. — Думаю, что сумею найти и твою дочь».
2
Джек Ловетт действительно нашел дочь Инез Виктор.
Джек Ловетт действительно нашел дочь Инез Виктор в тот самый день, потому что «дуракам счастье», как он любил говорить; просто сел на рейсовый самолет «Эйр Вьетнам» из Гонконга в Сайгон, приземлился в Таншоннят и спустя полчаса уже смотрел на Джесси Виктор.
Джек Ловетт называл это «дуракам счастье», однако не факт, что нам с вами выпало бы подобное «дурацкое счастье».
Вы или я, например, могли бы и не завязать отношений с инструктором по обслуживанию вертолетов, который оказался в тот день одним из двух других пассажиров «Боинга-707» компании «Эйр Вьетнам».
Джек Ловетт завязал.
Джек Ловетт познакомился с этим инструктором по обслуживанию вертолетов таким же образом, как он завязывал отношения с водителями из посольств, заправщиками горючего, стюардессами, аспирантами кафедр английской литературы, путешествовавшими на стипендию Фулбрайта, агрономами тропических регионов, ездившими на средства Фонда Рокфеллера, мелкими клерками, агентами по продаже билетов, продавцами рисомолок и сушилок кокосовых орехов, пестицидов из Дании и немецких лекарств.
Рефлекторно.
Инструктор по обслуживанию вертолетов, который в тот день оказался одним из двух других пассажиров «Боинга-707» компании «Эйр Вьетнам», последний раз был в Сайгоне в 1973 году, когда заканчивался срок его контракта… Он жил в Лос-Анджелесе, работал на фирме «Хьюз», но теперь возвращался, чтобы разыскать жену и маленькую дочь, которых оставил в 1973 году. Жена была со своей семьей в Плейку, она позвонила ему и сказала, что их маленькая дочь ослепла в самолете «С-130» во время эвакуации на юг, когда ей на лицо попала жидкость из протекавшей гидравлической линии. Жена сказала ему, что в Сайгоне пока еще безопасно, но он решил, что пришло время поехать и разыскать ее, У него был адрес, который она ему дала, но, по словам приятеля, с которым он связался, ТАКОГО АДРЕСА НЕ СУЩЕСТВОВАЛО… Инструктор по обслуживанию вертолетов казался веселым в начале полета, но после двух порций виски настроение у него испортилось.
Прежде всего, что она сделала, чтобы попасть на «С-130»?
Неужели и другие уехали из Плейку?
Что с этим проклятым адресом?
Джек Ловетт предложил подвезти его в Сайгон, и инструктор по обслуживанию вертолетов захотел сделать одну остановку, чтобы проверить адрес у бармена, которого он знал по «Клубу легионеров».
Именно так Джек Ловетт нашел Джесси Виктор. Разносившую напитки и французские котлеты в американском «Клубе легионеров» на магистрали между Таншоннят и Сайгоном.
На ней все еще был теннисный козырек.
Ао dai[144] и теннисный козырек.
«Э нет, родной, я остаюсь, — сказала Джесси Джеку Ловетту, когда он предложил ей расторгнуть контракт и сесть в машину. — У типчика, который только что вошел, в посольстве приятель, он ему шепнет, когда позвонят в колокольчик».
Джесси настаивала на том, чтобы остаться, но Джек Ловетт все же сказал бармену пару слов.
Джек Ловетт сказал бармену:
«Это дочь чертова Гарри Виктора».
«Насчет колокольчика, о котором ты говорила, — сказал Джек Ловетт, вернувшись к Джесси. — Я в него только что позвонил».
3
«Когда кого-нибудь ищешь в зарослях, надо идти в „Клуб легионеров“, — сказал Джек Ловетт, когда наконец дозвонился до Инез в Гонконге. — Господи, твоя воля. „Клуб легионеров“. Где я только не был, даже у Мими, и не знал, как мне не хватает „Клуба легионеров“».
