Один из нескольких случаев за годы после того, как Гарри Виктор впервые добился своего избрания в конгресс, когда Инез Виктор сошла с самолета в какой-то тропической столице, и ее встретил Джек Ловетт.

Временно прикомандированный к посольству.

По специальному предписанию министерства обороны.

Отправляющий функции советника в частном секторе.

«Конгрессмен — это как раз то, чего нам здесь не хватало», — запомнила Инез слова Джека Ловетта, произнесенные в ту ночь на таможне в джакартском аэропорту. В таможне было многолюдно и душно, и Инез пришло в голову, что в ней слишком много американцев. Там была Инез, там был Гарри, там были Джесси и Эдлай. Там был Билли Диллон. Там была Фрэнсис Ландау в том же тщательно отглаженном комбинезоне и французских «авиаторских» очках, которые она носила за год до этого в Гаване. Там была Жанет, одетая исключительно в розовое: розовые сандалии, розовая соломенная шляпа, розовое полотняное платье с отделкой в зубчик. «Я думала, розовый цвет — национальный цвет Индий», — сказала Жанет в комнате отдыха отеля «Кэти Пасифик» в Гонконге.

«Индия единственного числа. Нет, индий».

«Индия, индии — какая разница. Все на одно лицо, n’est-ce pas?[132]»

«Для тебя, может быть, и да», — сказала Фрэнсис Ландау.

«И что же это должно означать?»

«Это означает, что я не совсем понимаю, отчего это ты решила вырядиться как член английской королевской фамилии, путешествующий по колониям».

Жанет бросила оценивающий взгляд на комбинезон Фрэнсис Ландау, застиранный и отглаженный до сходства с серебряной патиной, через свободные складки которого соблазнительно просвечивала кожа Фрэнсис Ландау.

«Это оттого, что я не взяла с собой свои боевые доспехи», — сказал тогда Жанет.

Инез не помнила точно, почему с ними была Жанет (очередной кризис местного масштаба, или сезон скандалов с Диком Зиглером, или результат пикировки с Дуайтом Кристианом, серия срочных телефонных звонков и формальное приглашение); так же смутно она помнила и предлог, под которым с ними была Фрэнсис Ландау (советник по законодательным вопросам, официальный фотограф, составитель того или иного предварительного отчета типа «Использование индонезийского диалекта бахаса в начальном обучении на Суматре» или «Влияние гражданских волнений на инфраструктуру, оставленную датчанами на Яве»), однако все они были там — на таможне в джакартском аэропорту вместе с девятнадцатью местами багажа, двумя большими сумками с книгами, двумя теннисными ракетками и досками для катания на волнах, которые, по настоянию Жанет, привезли из Гонолулу в качестве подарков для Джесси и Эдлая. Джек Ловетт подобрал ракетки и передал их посольскому шоферу.

«Здесь просто рай для тенниса, и никто не против того, чтобы мальчики, подающие мячи, имели при себе автоматы».

«Давайте внесем ясность с самого начала: я не хотел бы, чтобы этот визит был чем-либо омрачен», — сказал Гарри Виктор.

«Никакой посольской оркестровки», — сказал Билли Диллон.

«Никаких официальных отчетов», — сказал Гарри Виктор.

«Никаких сообщений в прессе», — сказал Билли Диллон.

«Я хотел бы, чтобы было ясно, — сказал Гарри Виктор. — Я обещаю безусловную конфиденциальность».

«Гарри хотел бы, чтобы было ясно, — сказал Билли Диллон, — он не представляет посольство».

Джек Ловетт открыл дверцу одной из посольских машин, припаркованных по две за таможней.

«В одну прекрасную ночь вы следуете парадным строем по городу в одном из этих кораблей детройтского производства с номером „СД-12“ и вам перекроет дорогу грузовик — вот тогда вы все это и объясните ребятам, которые из него вылезут. Вы им все это расскажете. Они вполне могут и перестать размахивать своими „узи“[133]. Ведь вы же тот самый американец, который не представляет посольство. Это произведет на них впечатление. Они сразу же освободят вам дорогу».

«Надо сразу же прояснить один момент», — сказала Фрэнсис Ландау.

«Поручаем тебе его прояснить», — сказала Жанет.

Фрэнсис Ландау проигнорировала Жанет. «Гарри. Билли. Поправьте меня, если вы не согласны. Этот момент…»

«Они сложат свои „узи“ и отступят, отдавая честь», — сказал Джек Ловетт.

«Похоже, Фрэнсис одета как раз для такого случая», — сказала Жанет.

«Момент, который мне хотелось бы подчеркнуть, заключается в следующем, — сказала Фрэнсис Ландау. — Конгрессмен Виктор не заинтересован в конфронтации».

«Он и это может им сказать. — Джек Ловетт смотрел на Инез. — Какие еще моменты вы хотели бы прояснить? Еще что-то должно быть понято однозначно? Миссис Виктор?»

«Насчет этого друга Инез», — сказала Фрэнсис Ландау позже той же ночью в отеле.

Инез лежала на постели в номере, который в конце концов нашли для нее, Гарри и близнецов. Произошла некоторая неувязка относительно того, где они остановятся: в отеле или в резиденции посла; когда же Гарри настоял на отеле, пришлось возвращать багаж из резиденции. «Мы всегда размещали представителей конгресса в резиденции», — беспрестанно повторял младший представитель местной администрации. «Эта делегация не представляет посольство», — сказал Джек Ловетт, и в отеле «Боробудур» были приготовлены дополнительные комнаты. Джек Ловетт ушел, а представитель местной администрации ждал внизу багаж с рацией в руках и с одним из десяти подписанных автором экземпляров книжки в мягкой обложке «Взгляд с улицы: коренные причины, радикальные решения и скромные предложения», который Фрэнсис Ландау догадалась положить в свою дорожную сумку.

«Который именно из друзей Инез», — сказала Инез.

«Джек — как там его дальше».

«Ловетт. — Жанет исследовала занавески. — Его зовут Джек Ловетт. Похоже, это самый худший из всех узоров, которые я когда-нибудь видела».

«Батик, — сказала Фрэнсис Ландау. — Традиционные промыслы. Значит — Ловетт».

«Ничего себе менторский тон у Фрэнсис, — сказала Жанет. — Батик. Традиционные промыслы. Вот батик, и вот тоже батик, Фрэнсис. К твоему сведению».

Фрэнсис Ландау высыпала лед с подноса в пластиковое ведерко.

«Чем он занимается?»

Инез встала:

«Мне кажется, Фрэнсис, он участвует в проведении кредитно-экспортной программы. — Она взглянула на Билли Диллона. — Действуя независимо от, Пертамина».

«Распределение фондов по программе „Помощь“. — сказал Билли Диллон. — Исследует подходы. И так далее».

«Именно так он и сказал. — Фрэнсис Ландау опустила в стакан три кубика льда. — Этими же словами».

«А я думала, он занимается самолетами, — сказала Жанет. — Инез? Разве нет? Когда он был женат на Бетти Беннетт? На твоем месте, Фрэнсис, я бы несколько опасалась этих ледяных кубиков. Ледяные кубики — это не традиционные промыслы».

«Неужели авиабизнес? — сказала Фрэнсис Ландау. — „Боинги“? „Дугласы^“? Какой авиабизнес?»

«Фрэнсис, я бы не развивал дальше эту тему», — сказал Гарри Виктор.

«Я бы определенно не стал это ворошить, — сказал Билли Диллон. — Проехали».

«Не так это просто», — сказал Гарри Виктор.

«Но это просто нелепо», — сказала Фрэнсис Ландау.

«Это тебе не белое и черное», — сказал Гарри Виктор.

«Достаточно серое, — сказал Билли Диллон. — Без лишних расспросов».

«Но это как раз то, что я не переношу. — Фрэнсис Ландау посмотрела на Гарри Виктора. — То, чего ты не переносишь».

Инез посмотрела на Билли Диллона.

Билли Диллон пожал плечами.

«Гарри, если бы ты мог себя слышать… „Не так это просто^“. „Не белое и черное^“. Это не тот Гарри Виктор, которого я…» — Фрэнсис Ландау осеклась.

Наступила тишина.

«Вы четверо и вправду забавная компания», — сказала Жанет.

«От этого разговора я чувствую себя почти больной», — сказала Фрэнсис Ландау.

«От разговора или от ледяных кубиков», — сказала Жанет.

Когда Инез думала о той неделе в Джакарте в 1969 году, ей вспоминались в основном облака, низко висевшие над городом и задерживавшие испарение сточных канав, автомобильных выбросов и гниющей растительности, как в зловонной теплице. Она вспоминала этот облачный покров, она вспоминала молнии, поблескивавшие на горизонте перед рассветом, она вспоминала дождь, смывавший дикие орхидеи в проточные траншеи для отбросов, заполненные мутной беловатой жидкостью.