Кожаные ботинки застучали по паркету, дверь прикрылась за высоким тёмным силуэтом, ткань вновь блеснула в свете ламп. Отец оставил меня в кабинете одного со своими мыслями.

– Смотри внимательно, сын. Именно он тебе нужен.

Отец держит передо мной фотографию. Пристально вглядываюсь в черты лица заказанного. В карте с досье читаю информацию.

– Источник сообщает, что сегодня в девять он будет в ночном клубе Кремверк на Минор авеню. Знаешь это место?

– Угу, проходил как-то в том районе, – отвечаю я, вспоминая проезд. Вышибала на входе выглядел помято в прошлый раз. Я знал Сиэтл как свои пять пальцев. – Ты дашь мне паспорт?

Отец окидывает меня взглядом.

– Внутрь идти необязательно. Так меньше проблем. Этот придурок каждый вечер напивается там в стельку, сидит где-то час, после чего идёт в мотель. Если с ним будет девчонка, то тебе придётся придумать, как избавиться от неё.

Мне бы не хотелось убивать больше нужного, тем более невиновную дуру, которая просто повелась на секс. Я планировал сделать всё быстро и тихо в тупике переулка в десяти метрах от клуба.

– Ладно, тогда давай ствол.

Ящик стола открывается, из бархатной коробки отцовская рука выуживает начищенный серебристый кольт сорок пятого калибра, берёт глушитель и закрепляет его на дуле. В движениях чувствуется любовь к этому предмету.

– Мой счастливый. Береги его, – на ладонь ложится холодность. Кручу пистолет в руке, пробую приклад. После вчерашнего урока стрельбы в перелеске неподалёку я надеялся, что выстрелю гладко. В груди звенело предвкушение от скорейшего убийства. Или это был стресс? Я нервничал? Засовываю оружие за пояс джинсов. – Не подведи, сын.

Снова это похлопывание по плечу. На меня возлагались большие надежды. В кой-то веке я почувствовал себя не брошенным, а действительно нужным. Я хотел, чтобы отец гордился мной. Мне нужно было одобрение последнего родителя, в котором нашлось что-то родственное. Всё резко обрело смысл.

– Можешь взять другую машину из гаража. Ключи увидишь, – напоследок произнёс отец, когда я уже выходил из его кабинета. За окном шёл снег, никого почти не было видно. Все отмечали праздник. На душе было грустно от недавней смерти матери. Прошла неделя, а я всё так же сидел в опустевшей комнате, где прежде была она. В моей комнате стояла амфора с её прахом, который я думал, где развеять.

– Тогда я поехал, – ответил я, оглянувшись. До назначенного времени оставалось сорок минут. Снегопад мог помешать мне, потому стоило выехать раньше. Клуб находился в другом конце города от моего дома.

Свет озарил гараж, и я увидел пять машин, прикрытых тканью. Нечасто мне доводилось бывать здесь. Но я знал, какая машина скрывается под каждым куском. Взяв ключи с полки, я нажал кнопку, и та сверкнула приветственно фарами. Додж вайпер синего цвета засиял, когда я сдёрнул с него покрывало. Я заскользил пальцем по капоту и забрался внутрь нового салона, втянул неповторимый запах. Когда движок нежно взвыл, открыл двери и выехал наружу. Страсть к красивым машинам у меня от отца, не иначе.

Пока я стоял на светофоре, в голове строился план. В клуб мне не попасть. Придётся ждать снаружи, пока мишень не выползет в опьянении.

На дорогу ушло двадцать минут. Пробки чуть не осложнили задачу. Машину припарковал у входа в клуб. Желающих пробраться внутрь было больше, чем я ожидал. В основном то были девушки, мороз заставлял стучать их ножки в колготках и коротких юбках. Пара из них помахала мне, увидев машину. Я отвлёкся и чуть не пропустил свою цель, которая подошла к началу очереди. Словно со старым другом, он заговорил с вышибалой, который спокойно пропустил его, вызывая недовольство ожидающих. Усмешка расцвела на моём лице. Парень поманил за собой двух девушек, те пошли как овцы за пастухом в поисках удовольствий и компании.

Дверь в клуб закрылась, и мне оставалось лишь ждать, откинувшись на кожаную спинку кресла. Ровно через час, словно запрограммирован был на такую точность, парень вывалился из клуба, буквально. Ворот его рубашки был расстёгнут, куртка сползала с плеч, рот был полуоткрыт, грудь глотала воздух. На покрытом снегом тротуаре осталась его рвота. Он был омерзителен. Я вышел из машины и бросился к нему.

– Папа, папа! Ты опять напился! – принялся я поднимать ублюдка, тот отталкивал меня от себя, что-то нечленораздельно бормоча. Вышибала пропустил парочку и свысока поглядел на нас двоих. – Тебе нужно отлить и ещё очиститься, чтобы стало легче.

– Отстань, ма-а-а-лявка! Пош-ш-шёл проч-ч-чь! – путались его слова, я потащил его за локоть в переулок. – Я ещё не нагуля-я-ялся-я-я!..

– Сколько он потратил в прошлый раз, сэр? – учтиво спрашиваю я охранника. Тот вскидывает брови, думая, как же не заметил сына такого завсегдатая заведения. Через несколько секунд внутренних размышлений он отвечает.

– Херовый у тебя отец, парнишка. От покупает всем выпивку, пьёт сам как в последний раз каждый приход. Если Телли не ошиблась, то двести баксов за вчера.

– Двести? Какого чёрта, папа? – сержусь я на якобы отца-кутёжника. – Что же скажет мама?

– Аагрпхп… буэ-э-э… я щас на…

Быстро волочу его в переулок, желая быстрее разобраться. Он дышит мне в лицо своим пропитым дыханием. Горло содрогается в рвотном позыве. Заворачиваю за угол и бросаю его в мешки с мусором, он ударятся головой о бочок и кряхтит. Высовываюсь, проверяя расстояние. Рука тянется за пояс, вздрагиваю от холода. Снимаю ствол с предохранителя.

Ну вот и всё, теперь он в моей власти. Лежит, даже не понимая ситуации, в куче мусора, слюна течёт из уголка рта. Пинаю его, валится на бок и снова блюёт, заливая под собой всё пёстрой субстанцией желудка. Обхожу его и присаживаюсь на корточки, чтобы он видел меня.

– Эй, очнись.

За ворот поднимаю тушу, бью по щеке, приводя в чувство. Мутные глаза распахиваются и тупо смотрят на меня расфокусировано. Двухдневная щетина темнеет на подбородке.

– Ты кто та-акой? – видно, после прочистки желудка мозг его заработал. – Какого дьявола?..

– Пришёл напомнить тебе о твоих поступках, тварь, – рука ослабляет хватку, пинаю его в грудь, вставая, нажимаю ногой на рёбра. Ужас проносится на лице подонка, разум пытается бороться с вышедшим из строя телом. – Скольких ты убил, м?

Слюна собирается в пузырьки на губах, он схватил мою ногу в ботинке и хочет сбросить её с себя, но я лишь сильнее вдавливаю парня в брусчатку. Ему всего тридцать, но в таком состоянии выглядит на все тридцать пять. Фигура сжалась подо мной.

Вдруг мишень начинает смеяться. Меня это злит. Пинком разбиваю ему губу и нос, кровь вылетает пулей на чёрный пакет мусора. Он кашляет и улыбается кровавой рожей. Убираю ногу.

– Так ты бойфренд Дже-е-е-ссики? Пришёл а-атамстить за падруш-ш-шку? – руками опирается о бочок, пытается встать, но не выходит, потому подползает к стенке и принимает сидячее положение. Внимательно смотрю на него, считая минуты. – О, как она крич-ч-чала, когда я трахал её! Но молчала, когда билась в судорогах от наркоты, что я ей дал-л-л. Она была ми-и-илаш-шкой, тва-айя девка.

Мне было известно его досье, я помнил слова заказчика: «Пусть эта свинья сдохнет той же смертью, что и его жертвы. Паралитик и пулю в горло, медленная смерть. Десять убитых ими школьников того хотели бы». Подонок был дилером, который орудовал на моих сверстниках и студентах колледжа, что в поисках кайфа могли довериться кому угодно. Он трахал обдолбанных девушек, парней просто убивал, потому что никто из них не мог заплатить за принимаемые вещества. Одна из жертв выжила, была из влиятельной семьи, чем и донесла на него.

Колю ему паралитик, который запрёт его сознание в теле на десять минут. Мне хотелось почитать ему лекцию о содеянном и сломать пару костей, перелом которых он ощутит, но не сможет отреагировать. Тело обмякает, голова заваливается на бок. Поднимаю пистолет и стреляю ему в бедро. Пуля тихо свистит. Кровь.