— Что такое? Вы-то хоть не были его женой, так ведь? — попыталась пошутить Селестрия.
Дафни не засмеялась.
— Что?
— Не думаю, что мне следует об этом говорить.
— Говорить о чем?
Дафни какое-то время думала, плотно сжав губы, как будто решая, стоит ли развивать начатую тему или нет. Наконец она вернула фотографию.
— Мое милое дитя, это не имеет ко мне никакого отношения. Однако я полагаю, что следует говорить правду, несмотря ни на какие обстоятельства. Ты имеешь право знать.
Селестрия почувствовала, как у нее внутри все похолодело.
— Продолжайте.
— Я видела этого мужчину за два дня до твоего приезда.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Знаешь, вот именно так, немного набекрень, сидела на нем шляпа. И эта улыбка. Ее просто невозможно не узнать.
— Он здесь останавливался?
— Нет. И, думаю, он не хотел бы, чтобы я его увидела.
— Тогда что он здесь делал?
Дафни тяжело вздохнула.
— Он пришел к Фредди.
— К Фредди?! — удивленно воскликнула Селестрия. — За два дня до моего приезда?
— Именно так. Я решила порисовать неподалеку от старой крепости. И когда я пришла, он уже был там. Он казался немного взволнованным, насколько я могу об этом судить сейчас: не мог устоять на месте, все время раскуривал сигару и вертел ее в пальцах вот так. — Женщина продемонстрировала, как именно.
— Точно, это мой отец, — произнесла Селестрия, и ощущение счастья вдруг исчезло.
— При появлении Фредди он заулыбался. Вот тогда-то я и увидела его улыбку. Это что-то незабываемое!
— Только, пожалуйста, не говорите мне, что они были любовниками!
Дафни покачала головой.
— Я не могу уверенно это утверждать. Они обнялись и говорили около часа. И чем дольше длился их разговор, тем более взволнованным становился твой отец, пока в конце концов не расплакался в ее объятиях. Я была ужасно тронута этой сценой. Такой мужчина, как он, и не сдержал своих эмоций! Фредди выглядела убитой. Затем он отдал ей маленький сверток и ушел. Не знаю, ждала ли его где-то машина или же он пошел пешком. Он просто исчез, оставив Фредди рыдать на травянистом склоне как раз там, где ты на днях сидела со мной.
— А что было в свертке?
— Понятия не имею.
Селестрия сложила руки на груди и сердито прищелкнула языком.
— Значит, все это время она была в курсе, что мой отец не покончил с собой.
— Думаю, что да.
— Считаете, Фредди знала, что папа был также женат и на Армель?
— Не знаю. — Дафни пожала плечами. — Трудно сказать, что именно ей было известно. Возможно, он держал ее в неведении так же, как и вас с Армель. Похоже, что он блефовал со всеми подряд.
— Но она была единственным человеком, который знал, что он жив. Он сфальсифицировал свою смерть как во Франции, так и в Англии. Почему же в случае с Фредди все было иначе?
— Возможно, потому что у них не было романа. Она ведь намного старше его, да и замужем за Гайтано.
— Я хочу это выяснить. — Девушка увидела, что Дафни испугалась. — Не волнуйтесь, Дафни, никто не узнает, что вы мне рассказали.
— Спасибо, — ответила та, расслабив плечи. — Бог мой, как все в этом деле запутано, не правда ли?
Селестрия вышла из комнаты Дафни, руки были холодными и дрожали. Ее сейчас мучил один-единственный вопрос, который она так и не смогла задать, а именно: знал ли об этом Хэмиш? Знал все это время и не сказал ей? И поэтому избегал ее? Не из-за своей жены, похороненной в городе мертвых, а из-за собственной темной тайны?
Спустившись вниз, Селестрия увидела во дворе Армель, разговаривающую с Фредерикой. Их окружали хозяйские собаки, ее сумка стояла рядом. Девушка вся напряглась, захотелось прямо сейчас поставить все точки над «i», но она подумала, что выдержка в данной ситуации более уместна. И если Фредди все это время так хорошо удавалось разыгрывать комедию, то у нее может получиться еще лучше. Притворно улыбаясь, она присоединилась к двум женщинам.
— Вы уже уезжаете? — спросила она Армель.
— Боюсь, что да. Мне здесь больше нечего делать. — Она печально вздохнула. — Я вернусь в Париж и постараюсь жить дальше.
— Я буду по вам скучать, — искренне сказала Селестрия. — Мы с вами были хорошей командой.
— И я тоже буду скучать. Наведайся ко мне, если будешь в Париже, хорошо? Наше знакомство — это тот случай, когда говорят, что нет худа без добра.
— Я обещаю.
— А что ты собираешься делать?
— Оплакивать его, как и все остальные. Насколько мне известно, он мертв. — Селестрия взглянула на Фредерику, но женщина и глазом не моргнула. — Я хочу, чтобы в моей памяти отец остался таким, каким он был до своего исчезновения, и не позволю, чтобы то, что я узнала, запятнало мои воспоминания о нем.
— Ты права, — произнесла Фредерика. — Думать нужно только о будущем и смотреть вперед.
Армель уехала. Собаки бежали за повозкой по дороге, пока не выбились из сил. Облако пыли становилось все меньше, потом совсем исчезло из виду, а сбруя лошади на прощанье блеснула в лучах солнца.
— Этому месту будет недоставать Армель, — произнесла Фредерика, проводя рукой по своим длинным блестящим розовым бусам. — Я полюбила ее.
— Вы влюбляетесь во всех людей, которые останавливаются у вас? — спросила Селестрия.
Фредерика, не моргнув, ответила:
— Да, думаю, что так. Видишь ли, это не совсем гостиница. Это скорее семейный очаг, в котором вы — наши гости. — Она направилась во двор. — Я собираюсь до обеда съездить в Кастеллино. Хочешь составить мне компанию?
Селестрия последовала за ней.
— Спасибо, но сейчас я лучше пойду поищу Уэйни. Вы ее случайно не видели?
— Она позавтракала с Армель, а потом куда-то ушла.
— Кажется, я безнадежно потеряла свою компаньонку, не так ли?
Фредерика засмеялась.
— Боюсь, что да. Италия порой довольно странным образом влияет на людские сердца. Надеюсь, и тебя это коснулось, Селестрия.
Девушка не ответила. Несмотря на предательство Фредди, Селестрии по-прежнему нравилась эта женщина.
Дождавшись, когда Фредерика уедет, девушка решила обыскать ее комнату. Маленький сверток отца должен быть где-то тут. На минуту она остановилась перед дверью, озираясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. За последние две недели она превратилась в настоящего сыщика. Она чувствовала, что от той легкомысленной девушки, которой она была в Корнуолле, мало что осталось. Исчезновение отца невероятным образом ускорило процесс взросления, а вдобавок она встретила Хэмиша. Разрыв одних отношений способствовал рождению других.
Стены в комнате Фредерики были украшены картинами, которые сразу же привлекли ее внимание. Мазки кисти были довольно смелыми, цвета живыми, а пейзажи навевали воспоминания. Она поняла, где уже раньше видела похожий стиль, — в мастерской Хэмиша. Девушка подошла поближе и повела пальцами по холсту. Поверхность была грубой и бугорчатой. В нижней части картины стояли инициалы Хэмиша: НМСС. Как же эти пейзажи отличались от тех мрачных, кричащих одиночеством полотен, лежащих возле стены в его студии!
В конце комнаты находилась большая железная кровать, которую украшало, падая складками, многоцветное стеганое одеяло и малиновая и розовая подушки. На столах рядом с кроватью были сложены книги. Окна были открыты нараспашку, и врывающийся ветер развевал льняные занавески. На туалетном столике стояло множество маленьких чаш с кольцами и ожерельями, а над большим зеркалом, расположенным здесь же, хозяйка развесила еще и бусы. Посредине комнаты стоял стол, а на нем — огромные деревянные чаши с бусинами различных цветов и размеров, нанизанными на нить и лежащими россыпью, как в каком-то волшебном магазине. Вдоль стен выстроились в ряд деревянные платяные шкафы, одежда там висела как попало, а пол покрывали коврики, лежащие друг на друге. Если Фредерика запрятала сверток отца где-то здесь, то среди этого хаоса Селестрии будет трудновато его найти. Она даже не знала, с чего начать, к тому же Селестрия смутно представляла себе, что именно она ищет. Отец мог вручить тогда Фредди все что угодно.
