– Все-таки Толик? – уточнила Аполлинария и вздохнула.
Коля кивнул и пояснил, что он мстил за очень близкого друга, который в свое время на зоне спас ему жизнь. Алекс Мерлин попросил рассказать про девочек. Прошлое Толика его не очень интересовало. Мы с Сашей подались вперед, чтобы не пропустить ни слова.
Коля сообщил, что чернокожая и светловолосая красотки не были элитными проститутками, как вначале решил Коля. Вообще у всех, кто их видел, создавалось именно такое впечатление. Они на самом деле иногда оказывали услуги интимного характера, но это было побочное занятие, вернее один из способов достижения цели. Целью же, как правило, был сбор информации. Девочки занимались шпионажем – под конкретный заказ. В результате их работы несколько человек разорились, двое покончили жизнь самоубийством, один из них – друг рецидивиста Анатолия.
– Но какой шпионаж в квартире у Андрея?! – воскликнул Алекс Мерлин. – Если бы они устроились к нему в фирму – другое дело.
– В постели могли что-то выведать, – пожала плечами Аполлинария. – Из мужика много чего в постели можно вытянуть. А если они – профессионалки…
– Я ничего не поняла, – призналась я. – Ведь Андрей Павлович занимается строительным бизнесом. Что они узнавали? Какие материалы он использует? Строительную технологию?
После моих вопросов все повернулись к Коле.
– Нет, в этом случае они не занимались сбором информации, – улыбнулся Коля. – В свое время Диана сказала правду – Андрей Павлович нанял их, чтобы избавиться от Риммы. И Тоня сказала правду. Светозаров не хотел избавляться от супруги физически – зачем брать лишний грех на душу? И вообще далеко не каждый человек может убить или отдать приказ об убийстве другого.
– То есть Диана с Лаймой в квартире Светозаровых выживали Римму? – уточнил Алекс Мерлин.
– Да, – кивнул Коля. – И также Андрей Павлович решил их использовать во время встречи одноклассников. Насколько я понял, у вас принято устраивать какие-то сюрпризы? Вот девочки и актриса Тоня и должны были их обеспечивать.
– Актриса! – вдруг воскликнула Аполлинария и замерла с приоткрытым ртом.
– Ты чего? – посмотрел на нее Алекс Мерлин.
– Актриса во всем этом деле только одна. Эта самая Тоня. Она с самого начала показалась мне очень подозрительной! Мне нужно на нее еще раз посмотреть! Внимательно посмотреть!
– А ведь вы правы, – вдруг сказал Саша, и все повернулись к нему. – Мне тоже показалось, что я ее раньше где-то видел. Макияж можно наложить любой, но походку, жесты изменить крайне трудно. Сейчас я почти уверен, что именно она встречалась с Лебединским под видом секретарши нотариуса. Но я согласен с Аполлинарией Борисовной: нужно еще раз взглянуть на эту Тоню – нам всем, кто видел «секретаршу».
Я бросила взгляд на Колю. Он о чем-то напряженно думал.
– Меня больше никто ни в чем не обвиняет? – усмехнулся Алекс Мерлин. – Как наследство будем делить, Поленька?
– А вы уверены, что завещание на самом деле существует? – посмотрела я на писателя-фантаста. – Или существует в том виде, в котором вам его показывала «секретарша нотариуса»?
– Нужно еще обязательно поговорить с Андреем, – вместо ответа на мои вопросы заявил Алекс Мерлин. – Надо выяснить, он ее направлял к нам ко всем или не он. Если те две девки занимаются шпионажем и дружат с этой Тоней, как она сама признавалась, то заказчиком может оказаться человек, о существовании которого мы даже не подозреваем, или человек, на которого мы даже подумать не можем. Они все могли действовать заодно, а могли по отдельности, работая на разных заказчиков – или на двух сразу. Может, заказ Андрея никак не мешал выполнению заказа кого-то еще. Да, надо ехать к этой Тоне. Предлагаю сделать это без предупреждения.
Коля предложил позвонить следователю Степану Петровичу. Я была с ним согласна, как и Саша. Пусть органы разбираются, да и поездка к Тоне почему-то показалась мне опасным делом. Мало ли что она говорила про свое бедственное положение. Все может быть совсем не так – в свете открывшейся информации.
– Вообще-то адреса у нас нет, – заметил Алекс Мерлин. – А у следователя должен быть. Он же все записывал. Звони, Коля.
Степан Петрович предложил заехать за ним в прокуратуру и обещал к этому времени уточнить адрес актрисы.
– Ну, частные сыщики, ну, частные сыщики, – качал он головой, устраиваясь в машине Аполлинарии. – Но вообще молодцы. И спасибо, что про меня, старика, не забыли.
– Какой же вы старик? – удивилась я. – Вы – мужчина в самом расцвете сил.
– Спасибо, Сонечка, на добром слове. Я постараюсь подольше оставаться в расцвете. – И Степан Петрович мне подмигнул.
Нам был нужен дом в Кировском районе. Никакого домофона не имелось, какое-то время назад на двери подъезда стоял кодовый замок, но его вырвали с мясом. Теперь на его месте зияла дыра. В подъезде пахло мочой и какой-то гадостью – вроде что-то где-то гнило. Мы позвонили в обшарпанную дверь на втором этаже. Открыла женщина неопределенного возраста – от сорока до семидесяти, с испитым лицом, обрамленным седыми, нечесаными патлами. Глаза были мутными, и женщина никак не могла их на нас сфокусировать.
– Вас сколько? – было ее первой фразой, произнесенной грубым, прокуренным голосом. Если бы я ее не видела, то решила бы, что говорит мужчина.
– Нам нужна Антонина Владимировна Зайцева, – сказал следователь, но никаких удостоверений не показывал и не представлялся официально.
– Артистка? А вы из театра, да? – спросила тетка, потом, не дожидаясь ответа, внезапно заорала истошным голосом: – Тонька, из театра пришли!
В конце коридора открылась дверь, и показалась пожилая женщина. Когда она приблизилась к нам, стало понятно, что Тоня на нее похожа. Вероятно, это была ее мать.
– У Тони температура, – сказала женщина. – Что вы хотели?
Тут Степан Петрович показал удостоверение.
– Ой! – прошептала соседка с испитым лицом и стала пятиться по стеночке, задела спиной велосипед, упала вместе с ним с диким грохотом, выматерилась, потом на четвереньках поползла по коридору и скрылась за одной из дверей.
– Что случилось? – спокойно спросила мать Тони, не обращая никакого внимания на соседку и создаваемые ею звуки, потом внезапно остановила взгляд на Аполлинарии Крыловой. Вероятно, не могла поверить, что известная певица стоит у нее на пороге.
– Нам нужно поговорить с вашей дочерью, – произнес Степан Петрович.
– Всем? – уточнила Тонина мать.
– Да, всем, – сказал Коля, превышающий ростом остальных непрошеных гостей.
– Вы просто не поместитесь в нашей комнате, – пожала плечами женщина.
– Мы попробуем, – заявил Алекс Мерлин.
Женщина стала внимательно рассматривать теперь его. Вообще-то фотографии автора публикуются на обороте обложки каждой книги, и писатель-фантаст на фотографии соответствовал тому, как выглядит в жизни. Может, эта женщина, ее дочь или внучки читают о галактических похождениях супермена, придуманных больным воображением Алекса Мерлина?
– Кто вы? – спросила она у него.
Писатель-фантаст представился.
– А что вам нужно от моей дочери?
– Хотим поговорить о ее артистической деятельности, – вставила Аполлинария Крылова и тоже представилась, хотя это, пожалуй, не требовалось.
– Вы кто такая? – посмотрела на меня слегка прибалдевшая женщина.
– Домработница, – представилась я.
Коля сказал, что он телохранитель, а Саша – любовник, только не уточнял чей.
– Проходите, – устало сказала Тонина мать и первой пошла по коридору. Заходивший последним Коля закрыл дверь на защелку. Правда, она, по-моему, мало помогала, даже я смогла бы выбить эту дверь ногой.
Никаких тапочек нам тут не предложили, да и коридор был в таком состоянии, что снимать уличную обувь в нем не следовало. Освещался он тускло. В узкой длинной комнате («трамвае») оказалось посветлее, правда, я не сразу заметила Тоню, лежавшую на кровати в углу. Комната была заставлена мебелью, одежда висела еще и на стенах, на прибитых крюках, и на боковых стенках шкафов. Бардак был страшный. В ногах у Тони спал огромный черный кот. Я тут же вспомнила свою кошку, оставшуюся с мамой и бабушкой в родном городе. Домашнего животного очень не хватало.
