– Ладно, осмотрим лестницу, – сказал Коля и опять пошел первым.

Мы с Сашей последовали за нашим вожаком.

Дверь и холл в этой квартире (или части квартиры?) были не такими впечатляющими. По крайней мере никакой пушки тут не стояло. Вешалка имелась. Коля сказал, что скорее всего это черный ход. В такой огромной квартире не могло не быть черного хода. Возможно, дети потребовали отдельный вход. Возможно, у хозяев изначально были другие планы.

– Ты считаешь, что это был отсек детей?

– Да, – кивнул Коля. – Вы помните, что у Риммы и Андрея Павловича были сын и дочь? Сын сейчас в швейцарской клинике, дочь пропала. Возможно, они закрыли этот отсек, чтобы он не напоминал им о детях. Возможно, дверь с ковром существовала и в те времена, когда дети проживали в этой квартире. Или без ковра. Я просто не знаю.

– А это не могла быть… дочь? – вдруг ударила мне в голову мысль. – В смысле, не могла ли дочь играть роли Смерти и ангела?

Коля с Сашей замерли и посмотрели на меня.

– Тогда почему она заявлялась к Аполлинарии? – наконец спросил Коля.

– Аполлинарию явно хотят подставить. Причин я не знаю. Но дочь может быть в сговоре с матерью. Или отцом. Мало ли какие у них старые счеты? Похоже, Аполлинария за свою жизнь натворила много дел и нажила много врагов.

– Все может быть, – согласился Коля и открыл дверь черного хода. – Саша, постой в дверном проеме. Я не хочу потом ломать еще и этот замок. Или лучше Соня.

– Нет, я пойду с тобой!

Вначале мы сбежали по лестнице вниз, до последней ступеньки, не залитой водой. На лестнице никто не сидел. Навряд ли кто-то выбрался из подъезда вплавь. Значит, таинственная жиличка все еще находилась в нем. Коля предложил вначале исследовать чердак, а потом уже заниматься квартирами.

Чердак оказался не заперт и заставлен старой мебелью, которой бы очень обрадовались мои мама и бабушка. Да, пожалуй, все мои знакомые в родном городе были бы счастливы заиметь что-то из выброшенного богатеями с набережной Невы. Чердак прекрасно подходил для игры в прятки.

– Выходите, мадам, – громко сказал Коля. – И не тратьте ни свое, ни наше время.

Ответа не последовало. Интересно, а с чердака есть еще один выход? Я где-то читала, что в некоторых старых домах Санкт-Петербурга имеются сквозные чердаки. Жильцы, в особенности если в доме купили квартиры обеспеченные граждане, пытаются заколотить переходы, но проемы снова и снова оказываются открытыми. Есть черные археологи, рыскающие по старым чердакам, есть мастера, занимающиеся реставрацией старой мебели и подыскивающие материал для работы на таких чердаках, есть бомжи и мальчишки, ищущие приключений на свою голову.

Коля, вероятно, подумал о том же самом и сказал, что у него есть друг, который из рухляди делает шедевры, стоящие не одну тысячу долларов, и даже пообещал сводить меня к нему в гости. Очень интересно смотреть, как каждую неделю меняются найденные на свалке обломки. У друга имеется альбом, куда он помещает фотографии изначального материала и того, что из него получилось в конце.

– Так будем выходить или как? – опять громко спросил Коля, потом повернулся ко мне и сказал, чтобы я звала на помощь Аполлинарию и Настю, а то мы с ним вдвоем тут будем до утра заниматься поисками.

Я побежала за женщинами и быстро ввела их в курс дела. Саша так и стоял в дверном проеме, чтобы дверь случайно не закрылась. Я подумала, что когда весь этот кошмар закончится, мне нужно будет подняться на чердак самой и просто тут походить. Я никогда не видела таких вещей. И вдруг я найду клад? Ведь посторонних в этот дом явно не пускают. Бомжи и черные археологи не могли тут рыться. А я смогу! Я где-то читала, что в какой-то выброшенной мебели нашли старые письма, открывшие неизвестные факты из жизни Пушкина. Наверное, находили много разнообразных писем, квитанций, расписок, и все они могут или пролить свет на какие-то исторические факты, или объяснить реалии девятнадцатого века, или просто стать экспонатами в музее. Они могут быть кому-то полезны, интересны, их можно издать.

Аполлинария тем временем вспомнила, что даже бывала в закрытом отсеке квартиры – когда он еще не был закрыт. Она просто забыла о том, что коридор уходил дальше. Последний раз она появлялась у Светозаровых несколько лет назад. И вообще она посещает много богатых квартир – не упомнишь, у кого что есть.

– Точно, у них здесь дети жили, – кивала известная певица, по пути на чердак заглядывая в комнаты. – Я просто забыла. И ковер закрывает проход. Смотрится естественно на той стене, то есть двери… Но какая же сука тут жила? И кто ее поселил?! Значит, она всех убила, а хотели на меня свалить?! Ну, погодите у меня!

И Аполлинария первой понеслась вверх по лестнице. За ней побежали мы с Настей. Саша так и стоял в дверном проеме, а Коля уже проводил ревизию на месте.

Спрятавшуюся в небольшом шкафу женщину нашла Аполлинария. Если бы кто-то из поклонников ее певческого таланта слышал, как она владеет русской нецензурной лексикой… Правда, она и с не угодившими ей журналистами себе позволяла вольности, как писали у нас в прессе. Только тогда я не находилась рядом и даже представить не могла, как известная певица умеет выражать недовольство. Да и орала она гораздо громче, чем поет. Такие вопли без микрофона вполне могли разнестись на самый большой концертный зал. Интересно, из соседей кто-нибудь прибежит?

Она вытащила из шкафчика тетку в белом комбинезоне – и завязалась драка, в результате которой несколько предметов мебели (которые могли бы еще много лет служить простым людям) оказались сломаны. Каждая женщина лишилась клока волос, получила по несколько царапин на лице, количество синяков, вероятно, можно будет посчитать к вечеру, когда они уже оформятся. А ведь у Аполлинарии могли остаться синяки и от драки с Анной…

Разнимал дерущихся Коля, призвавший на помощь боксершу Настю. Или она не боксерша? Она просто владеет кое-какими приемами? Петр Годунов же должен был объяснить, почему пришел на встречу одноклассников с дамой с подбитым глазом. А говорить о том, что она спасла его от нападавших, он явно не хотел.

Но важен результат: Аполлинарию оттащили от неизвестной тетки.

Наконец я смогла рассмотреть ту, что проживала в закрытом отсеке квартиры. Ей было лет сорок, потом, правда, выяснилось, что тридцать семь. Выглядела она усталой и измученной. Может, плохо спала последнее время? Аполлинария была старше на десять лет, но после пластических операций и ежедневного должного ухода за лицом выглядела лет на пятнадцать, если не двадцать моложе. К тому же тетка явно была неравнодушна к спиртному. У пьющей женщины ее пагубное пристрастие быстро отражается на лице. У этой уже появились свидетельства частых встреч с зеленым змием, да и количество пустых бутылок в комнате говорило о многом. Правда, фигура у тетки оставалась хорошей. Обтягивающим комбинезоном было бы не скрыть живот и жировые складки.

Коля предложил вернуться в квартиру и самолично повел туда неизвестную даму. За ними следовала я, потом Настя с Аполлинарией, все время пытавшейся прорваться вперед и схватить обидчицу за волосы. Настя с трудом ее сдерживала, да и я мешала – среди предметов мебели на чердаке следовало лавировать. И почему это все никто не вывозит?! Ведь можно же было бы осчастливить большое количество людей!

Наконец мы оказались в ранее закрытом отсеке квартиры.

– Может, туда пойдем? – спросил Саша, кивая на часть квартиры, в которой до этой ночи пребывали мы все.

– Нет, вначале поговорим тут, – заявил Коля.

Я бросила взгляд на часы. Уже наступило утро. Мы опять не спали ночь. Ну ничего, днем выспимся. Если выспимся, конечно…

Разместились мы в комнате, в которой явно проживала «ангел».

– Ну, рассказывайте, – устало сказал Коля.

– Давай открывай пасть, тварь! – рявкнула Аполлинария.

– Не надо оскорблений, – подал голос Саша.

– Да, давайте вначале послушаем женщину, – заметила Настя.