Боксерша тем временем очень рассудительно и, похоже, со знанием дела говорила о смешивании наркотиков с алкоголем, а также различных лекарств с алкоголем. Она считала, что у Аполлинарии, во-первых, был тяжелый сон, во-вторых, при пробуждении, то есть в пограничном состоянии между сном и явью, перед глазами вполне могут возникнуть видения. Более того, если у нее уже начало падать зрение, а это – естественный процесс в ее возрасте, то она могла толком не рассмотреть то, что видела, – если все-таки кто-то заходил к ней в комнату.

– Как ты смеешь напоминать про мой возраст, дрянь страшномордая?!

– А ты себя в зеркале видела? – тут же встряла Анна. – Настя-то с десятком молодых кобелей по тусовкам не ходит и не изображает из себя молодящуюся старую дуру, над которой вся страна потешается. Думаешь, кого-то теперь интересует твое творчество? Ты поддерживаешь к себе интерес только своими выходками. Ты растеряла весь талант, который у тебя был. А молодые кобели рядом с тобой пасутся, только пока у тебя есть деньги. А у них есть возможность пролезть на эстраду с твоей помощью. Сама по себе ты никому из них не нужна! И даже сегодня ночью Шурик ушел спать к другой. Не нужна ему перекроенная примадонна, если рядом есть молодое красивое тело.

В ответ Аполлинария выдала порцию отборного мата.

– А я наконец поняла, почему Аполлинария такая здоровая, – вдруг громко произнесла Римма совершенно спокойным голосом.

– Почему? – вкрадчиво спросила бизнес-леди Анна.

– Она регулярно ругается матом. Я недавно в Интернете наткнулась на одну интересную статью о влиянии мата на здоровье – в целом, мужское, женское. Масса людей оставили свои комментарии. Их читать было еще интереснее. Так вот там говорилось, что мат – это мощная эротическая и эмоциональная подпитка. В подсознании возникают образы гениталий, начинаются какие-то процессы (в деталях я точно не помню какие, но в статье это все подробно перечислялось и объяснялось), и в результате улучшается здоровье. Также мат является хорошим обезболивающим. Это доказано многочисленными экспериментами и наблюдениями. Еще русские хирурги в девятнадцатом веке обратили внимание на то, что у ярых матерщинников быстрее затягивались раны и срастались кости.

– Да, Аполлинария всегда была здоровой кобылой, – кивнула Анна. – Вот я, приличная женщина…

– Ты – приличная женщина?! – расхохоталась Аполлинария. – Вот развеселила…

– Так, хватит! – рявкнул Коля, которому бабская перепалка явно надоела.

– Правильно, пошли спать, – сказал писатель-фантаст. – Кобель сам вернется, когда захочет. Пошли, Валя!

Он обнял подругу за плечи, и они повернули к спальне Риммы, в которой сегодня ночевали.

Коля заявил, что все-таки хочет узнать, что именно видела Аполлинария. Смотрел он в это время на косу, приставленную теперь к закрытой дверце шкафа. По-моему, Коля был прав, желая разобраться с этим делом до конца. Косу же кто-то подложил? Значит, кто-то приходил? Кто-то, кого Аполлинария приняла за Смерть. Тут на самом деле, возможно, наложилось одно на другое – она все еще находилась под действием препарата, не до конца проснулась… Мысли ее были заняты…

Чем? Она думала о смерти Лебединского и Свистоплясова? Она боится, что тоже может погибнуть?

Коля тем временем настойчиво требовал, чтобы Аполлинария рассказала об увиденном. Когда Анна попыталась влезть с комментариями, он так на нее посмотрел, что бизнес-леди предпочла закрыть рот. Остальные стояли молча, потом Андрей Павлович вышел из себя:

– Аполлинария, рассказывай! Все спать хотят. Ты не на сцене. Не нужно выдерживать паузу! Ну!

– Я никак не могла проснуться… – задумчиво произнесла известная певица. – Я слышала голос, который пытался меня разбудить…

– Мужской или женский?

– Женский. Он звал меня по имени, еще что-то говорил. Потом надо мной склонилось страшное лицо. Я думала, что мне кошмар снится, закрыла глаза, открыла. Оно никуда не исчезло. Но потом эта… это… В общем, тот, кто меня будил, отправился в кресло. Я открыла глаза и…

Тут Аполлинария, наоборот, закрыла глаза, вероятно, пытаясь вспомнить тот ужас.

– В кресле сидела Смерть, – сказал Коля. – Или тот, кого вы приняли за Смерть. Так?

Аполлинария кивнула.

– Вы закричали. Дальше что?

– Я потеряла сознание. А когда пришла в себя, то здесь были уже вы, а Смерть сбежала.

– И оставила косу в шкафу, – хмыкнул себе под нос Андрей Павлович.

– Косу мне подложил ты, Андрей! – заверещала Аполлинария.

Хозяин квартиры покрутил пальцем у виска и заметил, что косы он в своей жизни в руках не держал ни разу, никогда не был любителем деревенской жизни, не умилялся пасторальными сценами и вообще считает себя закоренелым урбанистом.

– Но если пику для колки льда кто-то мог принести с собой в сумочке, борсетке или кармане, косу с собой принести было нельзя, даже в разобранном виде, – невозмутимо заметил Коля, который так и стоял, скрестив руки на груди.

– Он прав, – кивнул Петр Годунов. – Значит, коса ваша, – он посмотрел вначале на Андрея, потом на Римму-Революцию.

– Ты еще скажи, что Сонина, – хмыкнула хозяйка. – Что она ее из родного города привезла.

– Не скажу, – с самым серьезным видом заявил астролог. – А вот ваших двух красоток я бы проверил. Или хотя бы одну оставшуюся. Если она, конечно, еще осталась. В их комнате вполне можно было спрятать косу под кроватью – как в разобранном, так и неразобранном виде.

Коля резко повернулся к Аполлинарии и спросил, не показалось ли ей, что Смерть изображала Диана.

– Тогда скорее вторая, белобрысая, – вставила боксерша, которая до этого очень внимательно слушала разговор. – Увидев чернокожую, Аполлинария сразу же поняла бы, кто это. Все-таки у нас в городе не так много людей с таким цветом кожи, а в квартире одна Диана. А вот при виде белокожей Смерти можно было сразу же не сообразить. Тем более эта белобрысая днем куда-то исчезла. Вероятнее всего, что где-то спряталась, а ночью пошла куролесить.

Астролог тут же согласился с версией своей подруги. Анна стояла в задумчивости. Алекс Мерлин с Валентиной не возвращались и, как я поняла, решили лечь досыпать. Вероятно, посчитали, что ничего интересного для них не произошло и в ближайшее время не произойдет. Саша молча стоял рядом со мной, Коля напряженно думал. Выражение лица Риммы свидетельствовало о том, что гости ей надоели до чертиков и она предпочла бы, чтобы они все поскорее убрались из ее квартиры. Остальные так и не появлялись. Может, Анатолий и Шурик уже научились не реагировать на вопли Аполлинарии? Или они им надоели? Кто знает, как часто она вопит среди ночи? Или они сейчас… вдвоем?!

– Где все-таки она могла спрятаться в этой квартире? – Коля посмотрел на Римму.

Та неопределенно передернула плечами и заметила, что днем все места были осмотрены. Если Коля хочет, то может провести повторный обыск, только лучше с утра или днем, когда все выспятся. Римма показательно зевнула.

Астролог предложил все-таки поискать Диану, Анатолия и Шурика прямо сейчас. Может, они скажут что-то интересное?

– Да что они тебе скажут? – устало посмотрел на него хозяин. – Даже если кто-то из них решил попугать Аполлинарию, они же не признаются.

– А коса? – опять спросил Коля.

– Может, Диана с собой притащила, когда въезжала, – махнул рукой Андрей Павлович. – На всякий случай.

– Они с Лаймой что, проститутки-затейницы? – подала голос Анна.

Андрей Павлович кивнул. Анна захохотала. Римма стояла с очень недовольным выражением лица. Аполлинария встала с постели.

– Пошли, – сказала она.

Мы всей толпой тронулись к комнате Дианы. В дверь стучал хозяин, чтобы чернокожая красотка точно открыла.

– Ну почему вам всем не спится? – устало спросила зевающая Диана. – Что еще случилось?

– Ты слышала, как кричала Аполлинария? – спросила хозяйка.

– Слышала. И что из того?

– Ты не удивилась? – продолжала допрос хозяйка.