Чтец-доброволец в переднем ряду читал бюллетень громким голосом.

Толпа воспринимала новости молча. Пока он читал, сирены смолкли, зажглись уличные фонари. Тот же самый голос, который перед этим жаловался на затемнение, выражал теперь недовольство по противоположному поводу:

— Чего они добиваются? Чтобы на нас сбросили бомбы?

Больше сообщений не было; Дон выбрался из толпы, намереваясь пойти в здание МТТК. Не потому, что он хотел встретить Изабель, а в надежде узнать там еще какие-нибудь новости.

Вскоре он натолкнулся на подразделение полиции, которое освобождало улицу от людей. Они заставили его повернуть обратно и рассеяли толпу у здания газеты. Когда Дон покидал это место, единственным существом, которое еще оставалось там, был дракон, глаза которого были направлены в разные стороны. Казалось, он читал все бюллетени одновременно. Дону хотелось остановиться и спросить, не знает ли он что-нибудь о Сэре Исааке и его местонахождении, но полицейские оттеснили его. На улице остался один дракон.

…Чарли еще не спал. Он сидел за столом и курил. Перед ним лежал топор. Дон рассказал ему все, что удалось узнать.

— Как вы думаете, Чарли, они высадятся здесь?

Чарли встал, выдвинул ящик стола, вытащил точильный камень, затем вернулся на свое место и стал неторопливо затачивать лезвие топора.

— Возможно.

— Что же нам делать?

— Идти спать.

— Мне не хочется спать. Для чего вы его точите?

— Это мой ресторан. — Он взвесил топор в руке. — И страна тоже моя.

Он метнул топор. Тот дважды перевернулся в воздухе и вонзился в деревянный столб в противоположной стороне комнаты.

— Вы поосторожнее с этим. Так можно покалечить кого-нибудь.

— Иди спать.

— Но…

— Тебе нужно отдохнуть. Завтра ты будешь жалеть, что не выспался.

Он отвернулся, и Дон не мог добиться от него больше ни одного слова. Он махнул рукой и пошел в свою комнатку с намерением не ложиться спать, а все хорошенько обдумать. Довольно долго он слышал, как Чарли точит топор.

Сирены вновь разбудили его, когда было уже светло. Он вошел в ресторан. Чарли уже стоял за плитой.

— Что случилось?

— Завтрак.

Одной рукой Чарли снял со сковороды поджаренное яйцо и положил его на кусок хлеба, а другой рукой разбил еще одно и вылил его в кипящее масло. Сверху он положил еще кусок хлеба и подал сандвич Дону. Тот взял его и откусил большой кусок.

— Спасибо. Но почему воют сирены?

— Потому что идет бой. Прислушайся.

Где-то далеко ударил взрыв; совсем неподалеку раздался пронзительный свист точечного излучателя. Вместе с туманом в окно проник резкий запах горящего дерева.

— Видите, — воскликнул Дон срывающимся голосом, — они все-таки высадились! — Его челюсти машинально пережевывали бутерброд.

Чарли что-то пробурчал. Дон продолжал:

— Мы должны сматываться отсюда.

— Куда?

Дон не ответил. Глядя в окно, он дожевывал бутерброд. Запах дыма усилился. В конце улицы появился отряд. Люди двигались перебежками.

— Смотри. На них не наша форма!

— Естественно.

Отряд остановился на тротуаре, от него отделились трое и начали колотить в двери.

— Выходите! Просыпайтесь и выходите все!

Еще двое подошли к ресторану «Двух миров». Один из них пнул дверь, и она раскрылась.

— Выходите! Мы здесь все сожжем!

Солдат был одет в зеленую маскировочную форму с двумя шевронами, в руках у него был точечный излучатель Рейнольдса, на спине ранец с боеприпасами. Солдат осмотрелся.

— Ну и дыра. — Он повернулся к остальным. — Джо, глаз не спускай с лейтенанта.

Он повернулся к Чарли.

— Джек, захвати-ка побольше яиц. И поживее — сейчас будем поджигать.

Дон словно прирос к месту, не зная, что делать, что сказать. С «рейнольдсом» не поспоришь. Чарли казался растерянным, он отвернулся, словно подчиняясь. Затем он быстро повернулся к солдату — в руке у него был топор. Голубая сталь мелькнула в воздухе, послышался чавкающий звук, какой можно слышать в мясной лавке, и топор почти ПС самую ручку вошел в грудь солдата.

Тот не издал ни звука, глянул перед собой с безмерным удивлением и медленно опустился на пол. Его руки все еще сжимали излучатель.

Второй солдат держал излучатель на изготовку. Когда его командир упал, он вышел из оцепенения и выстрелил Чарли прямо в лицо. Затем повернулся и прицелился в Дона.

Дон застыл, глядя прямо в дуло.

Так они стояли несколько мгновений, за которые сердце Дона, казалось, стукнуло всего три раза… Затем солдат опустил ствол на дюйм и резко приказал:

— Вон! Быстро!

Дон глянул на его оружие. Солдат сделал недвусмысленный жест, и Дон вышел. Сердце бешено стучало у него в груди; ему хотелось прикончить мерзавца, убившего старину Чарли. Не имело значения, что старик был убит по закону войны, Дон сейчас был не в состоянии думать о законности. Но он был безоружен и подчинился. Пока он выходил, солдат начал палить из своего «рейнольдса», и Дон услышал характерный звук, который издает луч, попадая в сухое дерево.

Солдат с яростью извергал огонь на здание; казалось, дом не просто загорелся, а взорвался огнем.

Солдат встал у него за спиной и толкнул его горячим стволом.

— Быстро, марш по улице!

Дон побежал рысцой. Они выбежали на Боконон-стрит.

Улица была заполнена людьми. Одетые в зеленую форму солдаты гнали их в верхнюю часть города. Здания горели по обеим сторонам улицы; пришельцы уничтожали весь город, давая, однако, жителям возможность спастись. Вместе с толпой Дона затолкали в какую-то боковую улицу, которая еще не горела. Скоро они оказались за городом и пошли по бесконечной дороге. Дон никогда здесь не был, но узнал из разговоров окружающих, что они направляются в Ист-Сити.

Их гнали в лагерь, обнесенный колючей проволокой, который новое правительство использовало для нежелательных иностранцев. Большинство людей в толпе было слишком потрясено, чтобы реально воспринимать происходящее. Где-то недалеко от Дона закричала женщина, голос ее то взлетал, то падал, напоминая вой сирены.

Лагерь был переполнен. Количество людей, согнанных туда, раз в десять превышало то, на которое он был рассчитан. Бараки были так забиты, что уже негде было даже встать; даже снаружи колонисты стояли вплотную. Часовые заталкивали их за проволоку и больше не обращали на них внимания; они стояли там, а в это время мягкий серый пепел их сгоревших домов опускался на их головы.

Дон взял себя в руки, еще когда их гнали к лагерю. Оказавшись внутри, он попробовал разыскать Изабель Костелло. Он протискивался через толпу, ища ее, спрашивая о ней, напряженно всматриваясь в лица. Много раз ему казалось, что он видит ее, но тут же с разочарованием он убеждался, что это не она. Не нашел он и ее отца. Несколько раз он заговаривал с людьми, которые видели их, но каждый раз эта ниточка обрывалась. Ему в голову полезли кошмарные мысли, будто Изабель уже мертва, сгорела заживо или лежит где-то в переулке с простреленной головой. Он прервал свои поиски в тот момент, когда откуда-то сверху раздался голос с металлической интонацией:

— Внимание! Спокойствие! Слушайте приказ. Говорит полковник вооруженных сил Федерации Вейнспорт от лица военного губернатора Венеры. Амнистия, за некоторыми исключениями, гарантируется всем колонистам. Исключение составляют лица, занимавшие посты в правительстве восставших, а также офицеры вооруженных сил. Вас очень скоро отпустят, как только вы пройдете процедуру идентификации. Кодекс законов, который действовал перед восстанием, остается в силе. Военный губернатор может вводить новые законы по своему усмотрению. Внимательно слушайте чрезвычайный закон номер один! Города Нью-Лондон, Боконон и Куи-Куи больше не будут существовать в их прежнем виде. Будет разрешено существование населенных пунктов с численностью населения не более тысячи человек. Не более десяти человек могут собираться вместе без специального разрешения коменданта. Не разрешается создавать военные организации. Колонистам под страхом смертной казни запрещено иметь лучевое оружие.