Торби помял пачку в пальцах. Земные деньги не смущали его: сотня долларов — кредит, который он представлял себе в виде пяти буханок хлеба (трюк, которому он научился у суперкарго), тысяча кредитов — суперкредит, тысяча суперкредитов — мегабак. Столь простая система, что Люди предпочитали пересчитывать деньги разных планет через земную валюту.

Однако здесь была сотня купюр по десять тысяч кредитов…

— Это и есть мое наследство?

— О нет, это лишь карманные деньги. Точнее, чеки. Ты можешь разменять их в любом магазине или банке. Знаешь, как это делать?

— Нет.

— Перед тем как сунуть в щель автомата, оставь на чувствительной пластинке отпечаток большого пальца — но не раньше. Впрочем, пусть тебя научит Леда. Если бы эта девчонка так же легко зарабатывала деньги, как тратит их, то ни мне, ни тебе не пришлось бы работать вообще. Однако, — добавил Уимсби, — уж коли мы здесь, давай-ка провернем одно маленькое дельце, — он достал папку и вытащил из нее бумаги. — Ничего сложного, тебе нужно лишь подписать каждый документ на последней странице. Давай-ка я придержу их, чтобы листы не скручивались.

Он показал пальцем, где должна стоять подпись. Торби поколебался и, вместо того, чтобы расписываться, потянул листок к себе. Уимсби удивился:

— Что случилось?

— Прежде чем подписывать, я должен прочитать. — Торби вспомнил, как тщательно изучала бабушка всякую бумагу, принесенную ей на подпись.

Уимсби пожал плечами.

— Это обычные документы, которые для тебя приготовил судья Брудер, — и, положив документ поверх остальных, собрал их в пачку и сунул обратно в папку. — Эти бумаги содержат распоряжение мне продолжать то, что я и так делаю. Кто-то ведь должен заниматься работой.

— Зачем же моя подпись?

— Мера предосторожности.

— Не понимаю.

Уимсби вздохнул.

— Это уж точно, в бизнесе ты не разбираешься. Впрочем, никто от тебя этого не требует; у тебя не было возможности учиться. Вместо тебя приходится работать мне: дело не ждет, — он помедлил и добавил: — Это самый простой путь. Когда твои отец и мать отправлялись в свое второе свадебное путешествие, они должны были оставить кого-нибудь, кто вел бы дела в их отсутствие. Естественно, они выбрали меня, поскольку я уже тогда вел их дела и дела другого твоего дедушки; он умер до их отлета с Земли. Так что во время их увеселительной прогулки компанией управлял я. Не подумай, что я жалуюсь: от такой чести не отказался бы ни один член семьи. К сожалению, твои родители не вернулись назад, и я продолжал исполнять свои обязанности.

Но теперь ты вернулся, и мы должны убедиться в том, что все в порядке. Во-первых, следует официально установить, мертвы ли твои родители, причем сделать это нужно до тех пор, как ты вступишь в права наследника. Это займет немало времени. Но есть я — управляющий делами твоих родителей, да и всей семьи тоже. И у тебя нет никакой необходимости отдавать мне распоряжения: за тебя это сделают документы.

Торби поскреб подбородок.

— Если я еще не вступил в права наследника, то почему вам что-то нужно от меня?

Уимсби улыбнулся.

— Я сам задаю себе этот вопрос. Однако судья Брудер считает необходимым предусмотреть все варианты. С тех пор как ты стал совершеннолетним…

— «Совершеннолетним»? — Для Торби это был новый термин; у Торговцев человек считался взрослым настолько, насколько он мог принимать участие в деле.

Уимсби принялся объяснять.

— Как только тебе исполняется восемнадцать лет, ты входишь в «законный возраст», после чего дела значительно упрощаются. Отныне в суде тебя не должен представлять опекун. У нас имеются полномочия, переданные нам твоими родителями, теперь к ним добавятся твои, и уже неважно, как долго суд будет устанавливать, мертвы твои родители или нет. Я, судья Брудер и остальные, кто занимается делами, смогут продолжать их и дальше. Тем самым мы избегаем потери времени… которая могла бы обойтись компании во много мегабаков. Ну, теперь ты понимаешь?

— Думаю, да.

— Отлично. Давай же покончим с этим, — Уимсби начал открывать папку.

Бабушка говорила, что, прежде чем подписывать, нужно прочесть бумаги и хорошенько все обдумать.

— Дядя Джек, я хотел бы прочесть их.

— Но ты ничего не поймешь!

— Может быть, вы и правы, — Торби взял папку. — Но я должен их изучить.

Уимсби потянул папку к себе.

— В этом нет необходимости.

На Торби накатила волна упрямства.

— Вы же говорили, что судья Брудер подготовил их для меня?

— Да.

— Поэтому я хочу взять их с собой и попытаться разобраться в них. Я — Радбек из Радбеков, и я должен знать, что я делаю.

Уимсби помедлил и пожал плечами.

— Ну что ж, попробуй. Ты сам убедишься в том, что я продолжаю делать для тебя то, что делал и прежде.

— И все же я хотел бы знать, что я делаю.

— Ну что ж! Спокойной ночи.

Торби читал бумаги до тех пор, пока не начали слипаться глаза. Язык документов был малопонятен, но, по-видимому, в них действительно было написано то, о чем говорил дядя Джек, — инструкции Джону Уимсби продолжать обычную работу, состоящую из сложных комбинаций. Торби заснул с головой, полной терминов типа: «все полномочия советника», «все виды деятельности», «получение и выплата доходов», «действительно только при единодушном согласии», «получение доверенности на голосование», «доверенность на голосование на всех совещаниях акционеров, как ежегодных, так и внеочередных», и так далее.

Засыпая, Торби вдруг вспомнил, что так и не спросил, какие распоряжения оставили его родители.

Ночью ему порой грезился голос бабушки: «…и все хорошенько обдумай! Если ты не понимаешь, о чем идет речь, не знаешь законов, по которым дела будут претворяться в жизнь, — не подписывай, вне зависимости от того, какой ты мог бы получить доход. Поспешность может погубить Торговца точно так же, как и лень».

Торби беспокойно ворочался в постели.

В поместье Радбеков почти никто не спускался к завтраку. Но завтракать в постели не входило в привычки Торби; он ел в саду в одиночестве, нежась в лучах горного солнца в окружении тропических цветов, любуясь великолепием заснеженных склонов. Снег очаровал его — он даже представить себе не мог, что в мире могут существовать такие восхитительные вещи.

Однако в это утро Уимсби вышел в сад, едва Торби успел усесться за завтрак. Тут же появилось еще одно кресло, и слуга немедленно принялся сервировать стол.

— Только кофе, — сказал Уимсби. — Доброе утро, Тор.

— Доброе утро, дядя Джек.

— Ну как, изучил документы?

— Что, сэр? Ах да. Я заснул, читая их.

Уимсби заулыбался.

— Верно, эти юридические бумаги действуют как снотворное. Так что же, ты убедился в том, что документы содержат именно то, о чем я говорил?

— Полагаю, да.

— Ну вот и хорошо, — Уимсби отставил в сторону чашку с кофе и обратился к слуге: — Принесите мне телефон домашней связи… Тор, вчера вечером ты просто вывел меня из себя.

— Простите, сэр.

— Тем не менее ты прав. Ты должен прочитывать все, что собираешься подписать, — эх, если бы у меня хватало на это времени! Мне приходится верить сотрудникам на слово, иначе у меня не оставалось бы времени на политику… И мне показалось, что ты должен сделать то же самое по отношению ко мне. Однако твоя осторожность весьма похвальна, — он поднял трубку телефона. — Картер, принесите бумаги из комнаты Радбека. В сад.

Торби подумал, что Картер вряд ли отыщет их, — в его покоях был сейф, но он так и не понял, как его открывать, и спрятал бумаги между книгами. Он начал было объяснять, но дядя Джек прервал его.

— Есть еще кое-что, с чем ты, возможно, пожелаешь ознакомиться — кое-что, чем ты владеешь… а также то, что будет принадлежать тебе, когда установят факт смерти твоих родителей. Это имущество не имеет отношения к нашему делу.

Торби просмотрел список в искреннем изумлении. Неужели он владеет островом под названием Питкэрн… в пятнадцати — что это за мера длины такая? — к югу и в тридцати от… а это что за место? Поместье на Марсе… Охотничьи угодья на Юконе — где он, этот «Юкон», и почему там надо охотиться? Пойти на такой риск, как стрельба, можно только в открытом космосе… И что значит все остальное?