Хотя она и считалась подругой Тины по сцене, но всегда завидовала ей и старалась, где можно, ей напакостить.
Глава одиннадцатая ГОСПОДИН ГРОНДЭ
Тина очнулась в автомобиле на руках у этого ласкового господина с актерским бритым лицом и безукоризненной французской речью.
Она только что познакомилась с ним у «золотого стола» в клубе.
Она жадно протянула руку к золотым, выигранным ею, и нечаянно уронила две-три пятишны.
Кинулась поднимать, головой ударилась об руку соседа, тот от удара тоже выронил пригоршню золотых.
Их взгляды встретились.
— Не беспокойтесь… Золотые разбежались. Человек поднимет…
Игроки не обращали внимания на уроненные деньги и продолжали ставки, мешая лакею собирать золотые.
Незнакомец мило улыбнулся и сказал:
— Не беспокойтесь, сударыня. Лакей по окончании игры соберет. Для него это будет приятная находка…
— А для меня, — искренне воскликнула Тина, — неприятная потеря!..
— Вы сколько потеряли?
— Право, не знаю?
— Вас устроят десять кружочков?
Незнакомец протянул Тине десять десятишен.
— Что вы?.. Это слишком много…
— Ну вот, пустяки… Ведь я тоже не знаю, сколько я уронил… Наша потеря — общая потеря… И мы должны поделиться… Давайте играть сообща…
Он сказал это так просто, и так мило улыбнулся.
— Вам сегодня, кажется, везет… А мне нет… Вы поделитесь со мной вашим счастьем.
И вдруг Тине стало так смешно, так смешно, что она от смеха чуть не разрыдалась.
— Человек… Воды…
Он подал ей воды, увел от стола в библиотеку.
Представился.
— Грондэ… Эдмонд Грондэ… Эдмонд Эрастович… из
А через полчаса Тина объяснила удивленной Немецкой, что ее кавалер — друг детства ее Василия, и что вообще…
Потом она сама не помнит, как ей стало дурно…
И вот она в авто, на руках Грондэ.
Глава двенадцатая ПОХИЩЕНИЕ ТИНЫ
Светает. Свежо.
— Где мы? Куда едем?
— Молчите… Вам вредно говорить…
С ужасом, в дверцу автомобиля, Тина видела деревья, дачные постройки…
— Вы едете ко мне на дачу… Грондэ не сделает вам никакого зла…
Тина схватила его за руку.
— Не надо! Не смейте! Не хочу!..
По дороге шла какая-то девица с книжкой. Тина хотела ей крикнуть.
Но Грондэ устами зажал ей рот и стал покрывать поцелуями.
Убийственная мысль пронеслась в голове Тины.
— Что будет с Василием, когда он узнает, что она исчезла!
Она стала судорожно отбиваться. Но стальные руки Грон-дэ сжимали ее. Поцелуи впивались в губы, как раскаленное железо.
Глава тринадцатая СТРАШНОЕ ПРИЗНАНИЕ В АВТОМОБИЛЕ
Тина задыхалась, Тина билась, как истеричка, Тина глухо стонала…
— Молчи, женщина! Из рук Пржездецкого еще не уходила ни одна женщина!..
— Пржездецкий! Стась Пржездецкий!.. — Тина поняла, что борьба немыслима и покорно склонила голову, и беспомощно откинулась на подушки автомобиля…
— Так Грондэ и Пржездецкий — одно и то же лицо!..
Ее спутник, довольный эффектом, который произвели его слова, глядел на нее властным, страшным взором.
— Боже! Все погибло! Только чудо меня может спасти… И вдруг чудо совершилось.
На повороте автомобиль с размаху налетел на дерево и…
Глава четырнадцатая ЭММА КОУТС
Встав, как всегда на даче, в шесть часов, мисс Эмма Коутс совершала по парку утреннюю прогулку.
В руках у нее томик «Magasin’a». Но вовсе не хотелось читать. Хотелось дышать чистотой этого чудного утра.
Хотелось одной покататься, покачаться в лодке…
Хотелось подышать одной, пока не встали ее милые, но все-таки, в конце концов, утомительные воспитанницы. Они встают в десять. В ее распоряжении целых три часа. Можно вдоволь намечтаться о Джоне Крафте, который с родины пишет нетерпеливые письма.
«Подожди, милый Джон! Скоро, совсем скоро! Еще вот это лето и еще одна зима в этой холодной и скучной России… А уж весной можно будет и свадьбу отпраздновать».
У нее будут как раз те три тысячи русских рублей, чтобы заработать которые она и приехала в Россию.
Почему в Варшаву? Говорят, в Петрограде лучше платят.
Но и в Варшаве, право, недурно. Семья генерала такая милая.
Девочки ее полюбили.
В особенности младшая…
Мальчик… впрочем, он уже не мальчик, этот Витя.
Бедный, он влюблен в Эмму.
Он часами исподлобья, молча, смотрел на нее.
Стал таким скромным, молчаливым.
Только тогда и разгорается, когда она с ним заговорит.
Бедный мальчик, он знает, что у Эммы на родине жених.
Первые письма к Джону уходили под его руководством: он писал адрес на русском языке.
О, теперь Эмма сама умеет писать на русском…
За три-то года!..
Генерал тоже всегда очень мил с нею и… даже иногда чересчур мил… Но не забывается.
Генеральша, бедная старая развалина, тоже совершенно доверилась ей.
Вот теперь она с мужем уехала в Карлсбад, и весь дом на мисс держится. То есть не дом, дом остался в Варшаве на попечении Казимира, а дача вся на ее руках…
Генеральша, может быть, больше и не вернется…
Она очень, очень плоха. Особенно ее расстроил этот разгром зимой. Шутка ли сказать, одних бриллиантов украли тысяч на тридцать.
В газетах целую неделю писали:
«Разгром у генерала Чибисова».
Все сыщики Варшавы подняты были на ноги.
Все полицейские собаки перебывали в квартире. Но разве в городе, где к услугам вора трамваи, автомобили, извозчики, трудно замести следы!
Вор воспользовался вечером, когда вся семья была в театре…
Мисс Эмма шла по аллее, размечталась и чуть не попала под мчавшийся навстречу автомобиль.
Ей показалось, что в карете автомобиля кто-то глухим голосом что-то крикнул.
— Вероятно, испугались за мою судьбу…
Она посмотрела вслед уносившемуся бенцу:
— Какой шикарный авто… и так мчится, так рано… Кто-нибудь из дачников покутил всю ночь и спешит домой из города…
Только отвернулась, как вдруг раздался нечеловеческий крик.
Оглянулась и — сразу поняла все.
— Опять на том же месте… И в прошлом году была такая же катастрофа! Как раз у самого озера!..
Она побежала к месту крушения. Кроме нее, туда бежал какой-то рабочий с пустой тачкой, шедший на работу.
Глава пятнадцатая КАТАСТРОФА
Автомобиль лежал на боку.
Кузов его забрызган кровью и мозгом шофера.
Несчастный с раскроенным черепом бился в предсмертной агонии, даже не стараясь сбросить с себя придавившую его тяжесть.
Дверцы каретки разбиты и из них недвижно торчали мужские ноги в шикарных лакированных туфлях.
Ноги не подавали признаков жизни.
Очевидно, удар моментально оглушил и лишил чувств их обладателя.
Мотор еще работал. Колеса вертелись.
Но их бесцельные движения на воздухе и на земле заставляли кузов только вздрагивать нервно, неровно, судорожно.
Рабочий и Эмма почти одновременно подбежали к месту крушения.
Из каретки слышались слабые женские стоны.
Словно сговорившись, энергичная англичанка и чернорабочий стали отламывать дверцу и освобождать полутру-пы Тины и Пржездецкого от их объятий.
В ужасе смерти вцепились и застыли.
Тина, освобожденная от обломков, бережно положена на землю.
Рабочий загляделся на ее красоту и, не будь посторонних свидетелей, Бог знает что мог бы сделать с несчастной.
Но энергичная Эмма командовала им, не давая опомниться.
Полиции нет.
В такой ранний час еще все на дачах спят.
Да и место глухое.
Ближе всего дача Чибисовых.
Бережно уложив Тину на тачку, положив под голову подушку автомобиля, Эмма приказала везти к ним.
За паном рабочий вернется еще раз.
Нельзя терять времени.
Дома есть маленькая аптечка.
