И вот я вновь у себя в офисе. Не могу вспомнить, доводилось мне когда-нибудь так выматываться. Завтра я лечу в Перу — надо помочь с поиском и уничтожением инопланетного корабля. Такое событие, безусловно, стоит торжественного завещания благодарным потомкам. Увы одна только мысль об этом выжала последние капли энергии из моего изношенного сорокавосьмилетнего тела. Я на негнущихся ногах прошел в спальню — и застыл как вкопанный.

На моей кровати возлежала Реган. Ее кремовая кожа просвечивала сквозь тончайший шелк пеньюара. О Господи! Ну почему именно сейчас?! Я вовсе не был уверен, что и на этот раз сумею устоять перед ее чарами.

Я прислонился к дверному косяку и закурил сигарету.

— Полагаю, ты уже посидела на моем стуле и съела мою кашу.

Реган томно смотрела на меня. Ее глаза сияли.

— Что-то ты долго. Я уж боялась, что придется начать без тебя. Надеюсь, ты не в обиде. Я решила: уж если ждать, так с комфортом. А здесь очень даже уютно.

— Оно и видно.

Она все время шевелилась. И не старалась, чтобы это выглядело благопристойно.

— Сколько времени у тебя уходит на сигарету?

— А ты разве торопишься?

— Какой догадливый.

Я подошел к ней и потушил окурок в пепельнице на прикроватном столике. Реган провела ладонью по покрывалу, внимательно следя, за каждым моим движением. От нее исходил жар, как от космического челнока при возвращении в атмосферу. Я шагнул назад и окинул взором самую соблазнительную женщину в мире.

— Реган, скажи, ты всегда получаешь то, что хочешь?

— Только если на самом деле хочу.

Ее учащенное дыхание оказалось заразительным. Я без малейших усилий повернулся, пересек спальню, снял пальто и шляпу. Придерживаясь за платяной шкаф, оглянулся на Реган.

— Я всегда плохо понимал женщин. Тебя не затруднит объяснить, что тут происходит?

— Только не говори, что никогда еще этим не занимался.

— Да нет, занимался разок… сам с собой. Потом было стыдно и мокро.

Реган чарующе улыбнулась.

— Ну, иди ко мне, малыш.

Я пересек спальню в обратном направлении и опустился на краешек постели. Реган приподнялась и расслабила петлю моего галстука.

— Если мы собираемся заняться этим вместе, я должна знать, что ты никуда не сбежишь.

— Хочу тебя предупредить: в колледже я прогулял все занятия по этике.

Пальцы Реган неторопливо погладили мне ухо и зарылись в волосы.

— Я могу обучить новым фокусам даже старую цирковую собаку.

— Не сомневаюсь.

Ее лицо было совсем рядом с моим, взгляд не отрывался от моих губ.

— Тэкс, дай мне слово. Поклянись, что не бросишь меня, что будешь со мной до конца.

— Реган, в Перу я тебя не возьму.

— Ты можешь получить и меня, и все, о чем когда-нибудь мечтал. Только за то, что возьмешь меня с собой.

В тот момент я мечтал лишь об одном. Я стоял на краю бездны, из-под ног выскальзывали камешки и пропадали без звука. Внезапно перед мысленным взором появилось лицо женщины. Челси.

Я встал и отступил от кровати. Реган смотрела на меня, ее лицо исказилось от стыда.

— Тэкс, не смей этого делать! Я уже потеряла отца. Я не хочу потерять тебя!

Она меняла тактику на ходу. Неужели ей и раньше попадались мужчины, способные выдержать ее «атаку в неглиже»? В это слабо верилось. Как бы то ни было, она припасла в рукаве и другие козыри.

— Реган, ты мне очень нравишься. И не думай, пожалуйста, будто мне все равно, что с тобой может случиться. Мне не все равно. Беда в том, что ты, кажется, заставляешь меня выбирать между тобой и тем, что я должен сделать.

Реган снова пошла на приступ:

— Так ты на стороне этих болтливых старцев? Черт побери, Тэкс, что с тобой творится? Я способна дать тебе все! Могу любить тебя так, как никто не любил! Я неважно разбираюсь в антиматерии и не очень поняла, что там наговорил отец, но знаю: его открытие стоит огромных денег. И эти деньги достанутся нам.

— Я не хочу с тобой спорить. Думаешь, легко отказывать такой женщине, как ты?

Реган спрыгнула с кровати, подхватила одежду со стула и смерчем пронеслась мимо меня. Я проводил ее взглядом.

Возле двери она обернулась:

— Тэкс, ты проиграл!! А ведь мог бы получить все!! — С этим прощальным выстрелом она распахнула дверь и исчезла в ночи.

Обещанного Уиттом пилота звали Смитти. Вопросов он не задавал. Более того, он вообще не имел привычки открывать рот без крайней необходимости. Меня это вполне устраивало.

Закинув мой рюкзачок на заднее сиденье «аватары», Смитти буркнул, что там еще есть свободное место, можно дрыхнуть. Я охотно поймал его на слове. Вероятно, Уитт подробно объяснил ему, куда лететь. Я перебрался на заднее сиденье и, едва мы взлетели, провалился во мглу беспамятства.

Не знаю, сколько часов я провел в отключке. Когда продрал глаза, увидел Смитти он по-прежнему неподвижно, точно статуя, восседал за штурвалом. Я перелез на пассажирское сиденье и достал пачку сигарет.

— Ты не против?

К счастью, он кивнул. Я откинулся на спинку сиденья и, глядя в окно, глубоко затянулся. Мы летели высоко — мне еще ни разу не доводилось так подниматься на спидере. Впрочем, «аватара» — спидер необычный. Внизу стелился океан.

— Где мы?

Смитти глянул на приборную доску.

— Пятьдесят миль от западного берега Колумбии.

— Долго еще?

Мой пилот пожал плечами.

— Часа полтора.

Я простился с надеждой скоротать время за беседой и уставился в окно.

Примерно через час мы достигли берега. Сначала под нами зеленели холмы, а через несколько минут мы добрались до отрогов горного кряжа, покрытых тропической растительностью.

«Аватара» снизился до пятисот метров. Все чаще Смитти поглядывал на приборы. Потом мы еще раз сбросили высоту и пошли на бреющем. Пилот то и дело высовывался в окно — должно быть, искал место для посадки — и через час опустил аппарат на широченный плоский камень посреди очень высоких деревьев.

— Все. Ближе подвезти не могу.

— Куда топать?

Смитти показал, затем сунул мне рюкзачок.

— Через три дня на этом же месте. Ровно в десять утра.

— По дневному тихоокеанскому времени?

Он не улыбнулся. Вряд ли он вообще был на это способен.

Я вышел из спидера. Смитти хлопнул дверцей и, не медля ни минуты, взлетел. Я не помахал на прощанье.

Когда спид ер исчез за деревьями, я огляделся. За всю свою жизнь я только раз побывал в джунглях — когда занимался «Марсианским меморандумом». И теперь лишний раз убедился, что я — неисправимый городской тюфяк. Я уже мечтал о кофе.

Закинув за спину рюкзачок, я побрел в указанном Смитти направлении. Ровно десять минут я поднимался по пологому склону. Надо мной нависал покров из переплетенных ветвей, поглощавший львиную долю солнечного света. Джунгли были сплошь пронизаны лианами и плющом, но шагалось довольно легко.

Внезапно я увидел перед собой стену, полускрытую завесой из толстых лиан — несомненно, руки разумных существ тесали эти большие камни и укладывали их друг на друга. У меня участился пульс.

Я поспешил к стене и двинулся вдоль нее. Пройдя футов тридцать, повернул за угол и увидел фасад. Сооружение очень напоминало храмы народа майя, примыкало к отвесному склону горы и почти целиком пряталось под завесой растительности. Я поднялся по каменной лестнице и ступил в проем входа сплошь занавешенный толстенными лианами, он напоминал вход в танцевальный клуб прошлого века. Мне пришлось повозиться, чтобы раздвинуть лианы. Я выудил из рюкзачка фонарик и ступил во тьму.

Едва я сделал несколько шагов, над головой захлопала крыльями стая испуганных птиц, а может быть, летучих мышей. Я упал на колени, закрыл голову руками, и тотчас отвращение вытеснило страх — пол был покрыт толстым слоем мышиного помета. Я поднялся и не стал отряхивать брюки.

Итак, коридор, довольно узкий — не шире пяти футов. Потолок был низок, и мне пришлось опустить голову. Стены оказались удивительно гладкими — если это камень, то он превосходно отполирован. Я коснулся потолка — тоже гладок, как стекло. Пол довольно круто уходил вверх.