— Ты во что-то крупное влез. Точно?
Я кивнул. Он сощурился и наклонился вперед.
— Как насчет того, чтобы поделиться?
— Не могу.
Пернелл задумчиво посмотрел на меня.
— Сколько ты хочешь?
— Нисколько. Уж извини.
Пернелл поморщился.
— Мне постоянно приходится выдаивать из людей информацию. Профессия такая. В большинстве случаев я своего добиваюсь за деньги. Как правило, сразу предлагаю капусту. Ну а если не получается… Секс, наркотики и все такое. Я в этом деле собаку съел, но к тебе подхода не вижу. И мне это не шибко нравится. А ведь у тебя, как у любого человека, есть ахиллесова пята. Есть?
— Угу… Математика.
— Да брось ты! Понял ведь, о чем я говорю. Ахиллесова пята не обязательно на ноге. Чаще всего ее находишь выше шеи или ниже пояса. Но самая большая ахиллесова пята — это уверенность, что у тебя ее нет.
— Пернелл, мы с тобой едва знакомы. У меня, конечно, уйма роковых изъянов, зато нет привычки изливать душу первому встречному. По крайней мере, пока он не угостит меня ужином и не пригласит на танец.
Пернелл поднял руки — дескать, сдаюсь.
— Прекрасно. Только заруби себе на носу: у тебя, как и у любого смертного, есть ахиллесова пята. Может быть, ты ее и сам не чувствуешь, но она есть. И рано или поздно кто-нибудь непременно ее найдет.
Кое-кто уже нашел. Она у меня чуть выше колена. Жутко чешется.
Он встал и взял саквояж под мышку.
— Знаешь, Мерфи, а ты мне нравишься. Хорошо, что мы с тобой познакомились.
Я проводил его до выхода из кабака. Передо мной, точно последний торт на соревновании по съедению тортов, лежала толстенная распечатка. Я тоскливо вздохнул. На вид она мне не по зубам, но я должен во что бы то ни стало найти одну-единственную анаграмму, зернышко истины в этой горе словесной мякины. Но прежде чем браться за вилы, необходимо взбодриться. Бурбон, пожалуйста. Нет, двойной, будьте любезны. Я полез во внутренний карман пиджака и достал авторучку.
Хорошая затяжка дымом, основательный глоток бурбона, и — в бой.
В школе я всегда недолюбливал уроки родного языка. Прокорпев два часа над распечаткой, я догадался почему. Оказывается, я ненавижу буквы как таковые.
В туманное воспоминание превратилась четвертая порция бурбона, вдобавок кончились сигареты. Я выгреб из кармана пригоршню четвертаков и пошел к автомату. В глазах мельтешили психоделические узоры из гласных и согласных. У стойки бара девица, которую почти без натяжки можно было назвать привлекательной, навострила ушки и повернула в мою сторону перископ. Прости, малютка, не время крутить любовь. У меня в голове одни анаграммы.
Несколько секунд я запихивал четвертаки в прорезь автомата, потом забрал пачку сигарет и вернулся за столик. Там я сощурился от табачного дыма и начал второй раунд. Все это очень напоминало игру с «одноруким бандитом» — каждая новая комбинация сулила выигрыш, но почему-то всякий раз выпадали апельсин, лимон и колокольчик. Я даже едва не купился на явную несуразицу: «Голый скелет не часто курит». Когда-то я был знаком с одной поэтессой Нового Века — она бы, несомненно, нашла в этой фразе уйму сокровенного смысла.
Уходили часы. Я отлипал от распечатки только для того, чтобы отдохнуть над писсуаром. В конце концов даже ночные бабочки признали свое поражение и разлетелись по домам. Я хотел уже подозвать официантку номер три и расплатиться, но тут вдруг увидел искомую строчку: «Всего четыре шкатулки к мысли о НЛО».
Вот оно. То самое. Похоже, в четырех шкатулках-головоломках хранится информация о летающей тарелке. О том, где она находится. Где? На этот счет я мог только строить предположения.
И тут я подумал о диске, который обнаружил в комнате Мэллоя. А что, если в этой анаграмме заключен пароль к диску? Убедиться в этом можно только одним способом.
Я отправился в «Ритц», поднялся к себе в офис и вставил диск в дисковод компьютера. И снова на экране появилось: «СОДЕРЖИМОЕ ЗАШИФРОВАНО, ПОЖАЛУЙСТА, ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ».
На этот раз я напечатал: «ВСЕГО ЧЕТЫРЕ ШКАТУЛКИ К МЫСЛИ О НЛО».
«ПАРОЛЬ НЕВЕРЕН. СЛИШКОМ МНОГО СИМВОЛОВ»
Черт! Я перепечатал снова, заменив «четыре» на 4. Без толку. Я откинулся на спинку кресла и призадумался. Может, я ошибся — анаграмма ничего общего с паролем не имеет? Или хуже того, я нашел вовсе не ту анаграмму, которая нужна? При мысли, что надо будет снова возиться с распечаткой, меня чуть не стошнило.
Я опять склонился над клавиатурой и отстукал первое, что в голову взбрело: «ВСЕГО ЧЕТЫРЕ ШКАТУЛКИ». Замерцал экран. Есть!
«Здравствуй, Элайджа. Надо полагать, ты решил мою задачку — ведь ты читаешь эти строки. Отсюда следует вывод, что со мной случилась беда. Ты всегда говорил, что я ищу неприятности. Должно быть, я их все-таки нашел. Ты, наверное, уже получил посылку. Такие же посылки я отправил еще по четырем адресам. В этом деградирующем, само-уничтожающемся мире только вам пятерым я и верю. Вместе вы — Совет, у которого в руках ключ от ларца. А в ларце хранится мудрость древней и далекой цивилизации.
Как тебе известно, в нашем уголке Галактики побывали гости из чужого мира. Ты всегда в это верил, но теперь у тебя есть шанс своими глазами увидеть их след. Тебе лишь надо учесть, что мое открытие не дает покоя очень многим людям, и далеко не все они разделяют наши с тобой альтруистические идеалы. По этой причине я сконструировал техническое приспособление, которое решил назвать в честь древнегреческой богини. Содержимое посылки, которую ты получил, может быть использовано только вместе с содержимым остальных посылок. Собравшись впятером, вы узнаете, что именно мне удалось обнаружить. Надеюсь, вместе вы найдете самое верное решение и сумеете его выполнить.
Ты, конечно, знаешь о моей привычке все усложнять, но позволь, я все же закончу так: возможно, наш мир еще не готов к моему подарку. Если ты и сам придешь к этому выводу, вспомни мой совет: лучше уничтожить что-нибудь, чем допустить, чтобы оно уничтожило тебя.
С наилучшими пожеланиями, Томас».
Под текстом я увидел чертеж странного на вид технического устройства. Чем-то оно напоминало фотоаппарат с множеством приставок. Под чертежом стояла надпись: «Пандора». Я двинул курсором вниз и обнаружил «Пандору» в разобранном виде. Она состояла из трех узлов и, кажется, была снабжена небольшой панелью управления.
Вот, значит, как выглядит пресловутое устройство «Пандора». Я бы сказал, совершенно невинно. Я всматривался в чертежи, пытаясь угадать, какой смысл в них сокрыт, какая сила… Увы, Мэллой поскупился на объяснения.
Я несколько раз перечел послание к Уитту и оторвался от компьютера. Кажется, все это гораздо серьезнее, чем уверял Фицпатрик, — если только Мэллой не страдал патологической тягой к преувеличению. Впервые я задумался: а действительно ли мое место — в гуще всех этих событий? Впрочем, я уже прошел точку возврата и не в силах выйти из игры. Да и Фицпатрик на меня рассчитывает. Нужно найти остальные шкатулки.
Итак, у Фицпатрика две шкатулки, я их получил у Реган и Эмили. Третья досталась Эллису, но ее украли. Я почти не надеялся ее отыскать, хотя попытаться, конечно, стоило. Еще одна шкатулка, похоже, у Уитта. Остается пятая. Полученная неизвестно кем. А может, Мэллой отправил ее человеку с инициалами ОИ? К сожалению, я не имел представления, кто это такой и где его искать. Будем уповать на счастливый случай — вдруг он подкинет разгадку. Ну а пока заглянем в «Вокруг космоса». Эллис — единственная нить, связующая меня с Элайджей Уиттом. Мне слабо верилось, что Эллис поможет найти украденную шкатулку, но, возможно, Реган из него вытянет кое-какие сведения насчет Уитта.
Я подсел к видеофону и позвонил в отель. Реган в ее номере не оказалось. Испытывая легкое беспокойство, я решил нанести визит Эллису и вытрясти из него, если придется, адрес Уитта.
Дверь в «Вокруг космоса» была на замке, на ней висела табличка: «ЗАКРЫТО». Я вгляделся во тьму за стеклом не мелькнет ли в глубине магазина Эллис. Похоже, никого. Я долго стучал, но так и не дождался отклика. Тогда я налег на дверь плечом. Похоже, легче добраться до бумажника Ловчилы.
