Валентин захлопал глазами, пытаясь сообразить, куда он попал. Плита, к которой Валентин прилип, как приклеенный, торчала из густой травы на пологом склоне холма, оканчивавшегося полосой плотного тумана. Солнце стояло уже довольно высоко, освещая рассредоточенный по естественным укрытиям отряд Хеора — малочисленный, но наверняка прекрасно вооруженный. Сам Хеор, наряженный в парадную одежду великих магов — роскошный белый плащ и высокую конусообразную шапку, на вершине которой переливался опознавательный магический шарик, — стоял в двух шагах от Валентина; рядом с ним располагались его бессменные спутники — помолодевший до неузнаваемости Фам Алвик и рыцарь с отрубленным мечом по имени Убре Гилморт.

— Начнем? — спросил Фам Алвик, обращаясь к Хеору. Тот величаво наклонил голову, и Фам Алвик сцепил руки в замок, выпуская на волю свой огненный меч.

Убре Гилморт поспешно отошел в противоположную сторону и встал вполоборота, также вытянув перед собой раненую правую руку. Хеор оказался точно посередине между двумя обнаженными мечами — раскаленным добела огненным мечом Алвика и коротким, абсолютно черным мечом Убре Гилморта, — и стоило ему занять эту геометрически выверенную позицию, туман, притаившийся у основания холма, пришел в движение. Длинные языки его взметнулись на десятки метров вверх, закрыв солнце, а сам туман забурлил, подобно набегающей на берег волне, и двинулся вверх по склону. Валентин почувствовал, как заколебалась земля под его тяжелой плитой — туман полз по холму, точно громадный танк, волочивший за собой невероятных размеров повозку.

Когда туман оказался всего в нескольких шагах от Хеора, два меча — белый и черный — синхронно опустились вниз. И в то же мгновение туман рассеялся, открывая ту громадину, которую он с такой силой тащил за собой: глазам Валентина предстала крепостная стена, за которой сверкало на солнце знаменитое Государево Око Эльсана. В узких проемах бойниц, ярко освещенных белым искусственным светом, Валентин разглядел своих давних знакомых — и сердце в груди у него застучало, как пулемет.

Роббу хватило доли секунды, чтобы оценить ситуацию; он моментально скрылся за толстой каменной стеной, выставив наружу громадный самострел, заряженный толстой, светящейся от многочисленных заклинаний стрелой.

Линно Тарден, напротив, вышел на свет, в полный рост представ перед своим могущественным врагом. Валентин отметил, что его голова прочно сидит на плечах, а из глаз начисто исчезло безумное выражение. Линно Тарден снова был Срединным Королем, готовым сражаться на равных хоть с Магом Тьмы, хоть с самим чертом.

— Привет, Фалер! — закричал он, поднимая правую руку. — Какого Емая ты там делаешь?

Валентин демонстративно забился в своих серебряных путах, придав лицу кислое выражение. Правда, в этот момент он уже нисколько не сомневался в скором и позорном поражении Хеора, так что выражение получилось несколько кривоватым.

— Великий Фалер — мой пленник, — сказал Хеор, торжественно вперяя в Валентина указательный палец. — Тот, перед кем трепетали Избранные и великие маги, стоит здесь беспомощный и покорный. Мне повинуются даже камни, из которых сложен твой город; покорись и ты, Линно Тарден!

— Покориться? — воскликнул Тарден, посмотрев на Хеора сверху вниз. — Да кто ты такой, чтобы требовать покорности у Срединного Короля? Великий маг, в нарушение всех уставов назвавший себя королем? Или же безумное порождение Темных Сил, мнящее себя властелином Побережья? Сколько поколений благородных предков в твоем роду, Хеор Самозванец?!

Так его, одобрительно подумал Валентин. Чтобы повелевать Побережьем, мало нацепить на себя белый плащ и обменяться телами с незадачливым землянином; нужно еще одну малость — знатность рода. Хеор просидел в своем Запретном Королевстве шестьдесят лет, прежде чем объявить себя королем; а сколько должно смениться поколений в Эльсане, чтобы колдуна-пришельца наконец посчитали своим? Нет, Хеор явно взялся не за свое дело!

Хеор слегка шевельнул рукой, по-прежнему касавшейся Жезла, и Линно Тарден вдруг побелел, как бумага.

— Где же твои благородные предки? — усмехнулся Хеор, глядя на то, как Тарден цепляется за стену, чтобы не упасть. — Что же они не спешат тебе на помощь?

— Прекрати… или конец переговорам! — с трудом выдавил Тарден.

— О нет, — взмахнул рукой Хеор, и кровь снова прилила к щекам эльсанского короля. — Еще не конец, мой бедный король, чья знатность заметно превосходит силу! Мои условия просты: сложить оружие, убить пришельца, повелевающего талисманом, лишить магии Государево Око, открыть ворота и выйти ко мне безоружным, чтобы занять свое место рядом с Фалером. Вы будете отличной парой в моем Срединном Дворце!

— А если я откажусь? — спросил Тарден.

— Смерть, — пожал плечами Хеор. — Я затоплю Эльсан жидким огнем, а потом погружу его глубоко под землю. Даю тебе час на размышление, Линно Тарден! И помни, что у меня в плену тебе будет дозволено говорить!

Это он хорошо придумал, отметил Валентин. Теперь Тарден нет-нет, да и подумает: «а вот в плену у Хеора мне даже говорить разрешат». В тюрьме теперь ужин, макароны дают…

— Ровно час! — крикнул Хеор и коротко махнул рукой. Два меча одновременно поднялись вверх, туман мгновенно скрыл из виду крепостную стену, и холм снова задрожал под тяжестью крепостной стены, возвращавшейся на свое законное место.

Интересно, подумал Валентин, в чем смысл предъявленного ультиматума? Линно Тарден скорее сам умрет, и всем своим вассалам кишки выпустит, чем его примет! Так зачем же время терять? Если Хеор так крут — убил бы Тардена, и дело с концом!

Значит, не крут, рассудил Валентин. Когда Хеор думает, что сила на его стороне, он не колеблясь наносит удар; сейчас же он ограничился переговорами. Похоже, Хеор и впрямь собирается устроить небольшую катастрофу; его ультиматум — уловка, вынуждающая Тардена ударить первым. Вспомним Эльсим: ударивший первым Эриох оказался в итоге навечно запечатанным в тайгл! Вот в чем причина столь несвойственной для Хеора осторожности, решил Валентин. Ну что ж, расклад предельно ясен; осталось сообразить, как оно все произойдет на самом деле. Ультиматум закончится через час; значит, Линно Тарден нападет чуть раньше, скажем, через пятьдесят минут, но еще раньше сработает моя последняя бомба, и если я все правильно рассчитал, то вместо уж-жасной ТМ-бури нас ожидает избиение беспомощного Хеора. Но то я рассчитал, а что на это скажет Не-Билл?!

— Хеор, — услышал Валентин резкий возглас Убре Гилморта. — Я чувствую постороннюю Силу!

Хеор стремительно повернулся влево и выбросил вперед правую руку. Трава перед ним расступилась, склонившись до самой земли, и вдруг заметалась в разные стороны, увлекаемая невидимым смерчем. В воздухе появился поблескивающий на солнце прозрачный столб, мгновенно покрывшийся трещинами и разлетевшийся вдребезги с жалобным звоном; а затем звон сменился тягучим, усыпляющим звуком, и Валентин неожиданно понял, что зевает.

— Почему постороннюю? — услышал он хорошо знакомый голос и поспешно прервал зевок. Посреди правильного круга, образованного примятой травой, в окружении сверкающих острых осколков перед Хеором стоял человек, лишь отдаленно напоминавший милого старичка, с которым Валентин совсем недавно беседовал на вершине собственного кургана. Опираясь на светящийся от накопленной Силы посох, сверкая из-под нахмуренных бровей недобрым взглядом черных блестящих глаз, величайший маг Побережья Ювелин Акоста внушал если не ужас, то по меньшей мере желание оказаться от него как можно дальше. — Я думал, моя Сила известна каждому великому магу!

— Зачем ты пришел? — спросил Хеор, опуская левую руку на висящий у пояса Жезл. — Я не нуждаюсь в твоей помощи и не советую становиться у меня на пути!

— Прибереги свои советы для тех, кто их просит, — сухо ответил Акоста и ударил своим посохом в землю. От посоха во все стороны зазмеились черные трещины, и Хеор вздрогнул, когда одна из них прошла у него между ног. — Я пришел, чтобы объявить тебе решение Палаты!