— Тебе и не нужно начинать войну, — сказал Валентин, опустив голову. — Кроче уже говорил со мной, и я сделал свой выбор.

— Хеор? — спросил Тарден, мигом догадавшись, о чем идет речь.

— Он самый, — со вздохом кивнул Валентин.

Он хотел объяснить, почему, но понял, что это тоже будет ошибкой. Настоящие причины могли бы обидеть Тардена, поскольку не имели ничего общего с местью за покушение на Срединного Короля. Тардена вряд ли заинтересовала бы борьба за права драконов или возмездие за пренебрежительное отношение к Великому Фалеру. А узнай Тарден об игре в шестьдесят замков, он скорее всего увлекся бы похожей идеей и со временем превратил бы Эльсан в подобие Запретного королевства. Нет уж, Линно Тарден, подумал Валентин. Дружба дружбой, но ты не из тех королей, которым стоит говорить правду в лицо.

— Я рад, что ты на моей стороне, — сказал Тарден. — Займись Хеором; предателя я выберу сам! — Тарден улыбнулся и добавил вполголоса: — Если ты когда-нибудь сам станешь королем, помни: ни одно враждебное действие не должно оставаться безнаказанным. Пусть пострадает невиновный; остальные крепче запомнят, что возмездие неизбежно!

Вот-вот, подумал Валентин, припомнив шутливый совет Донована. Все равно кого-нибудь убейте, а то что-то они там совсем распустились. Бей своих, чтобы чужие боялись. Вечное и нерушимое правило королевской власти.

Валентин вспомнил, что он уже десять минут как великий князь, и совсем погрустнел. Эльсим, между прочим, это не только Золотой Курган, а еще и крупнейшая провинция Эльсана. Как я ею управлять-то буду? Неужели именно так, истребляя невиновных? Эх, не было Фалеру заботы, стал Фалер великим князем…

— Как? — услышал Валентин хриплый голос Розенблюма. — Как это случилось?

Валентин посмотрел налево и увидел своего давнего знакомого. Лишенный Силы, Розенблюм выглядел как оживший скелет; плащ болтался на нем, как на вешалке, под просторным капюшоном не было видно лица. Чтобы удержаться на ногах, Розенблюм опирался на палку, подобранную среди осколков магических ящиков, в изобилии валявшихся на поляне.

Валентин провел перед собой открытой ладонью и присвистнул. Из громадных запасов Силы, которые Розенблюм копил никак не меньше двадцати лет, у несчастного мага остались жалкие крохи. А ведь завтра ему с Хеором встречаться, вспомнил Валентин. Это ж надо быть таким неудачником!

— Очень просто, — ответил Валентин. — Прилетел дракон, выпустил заклинание, пожирающее магию, и ты лишился всей своей Силы. Между прочим, я неоднократно показывал тебе подобные заклинания!

— Ты, — простонал Розенблюм. — Ты показывал! Как его мог применить кто-то другой?

Ну конечно же, подумал Валентин. В нормальных условиях монополия мага на придуманное им заклинание сохраняется десятилетиями. Надо было объяснить Розенблюму, что пираньи — вовсе не мое изобретение. Хотя теперь уже поздно, его теперь «воронке» нужно учить, Силы-то у него совсем не осталось!

А с другой стороны, подумал Валентин, разве это поможет? Ну, научится он «воронке», будет Силу пополнять со скоростью паровоза, на пираний чихать станет с высокого дерева — а уму-разуму так и не научится. Нет уж, пусть его Хеор учит, а я ограничусь небольшой шефской помощью.

— То, что может один, может и другой, — философски заметил Валентин, складывая правую руку в «воронку». — Ну-ка, обопрись покрепче на палку, сейчас я тебе еще кое-что покажу.

Розенблюм вздрогнул, но послушно расставил ноги пошире и навалился на палку обеими руками. Хорошо хоть послушен, подумал Валентин, раскрывая «воронку» пошире — после драконьих «пираний» магии окрест почти не осталось — и настраивая ее на Розенблюма. Типичное экспериментальное заклинание Фалера, усмехнулся Валентин, выпуская «воронку» на волю.

Из-под капюшона Розенблюма вырвались два пучка зеленоватого света. Плащ его вздулся пузырями, палка в руках согнулась и с хрустом переломилась пополам. Валентин заметил, что ноги Розенблюма на несколько сантиметров ушли в землю, и перепугался, что «воронка» сработала как-то не так. Однако выставленный вперед «апельсин» засвидетельствовал, что у Розенблюма все в полном порядке. Просто воронка обнаружила в воздухе остатки драконовой магии, о которой Валентин в спешке совсем позабыл, и добросовестно передала ее Розенблюму, никак не ожидавшему такого напора Силы.

Валентин чертыхнулся и поспешно погасил «воронку».

— Примерно так, — сказал он, пожимая плечами. — И в следующий раз не говори, что я тебя не предупреждал.

Розенблюм отбросил половинку палки, откинул с лица капюшон и впился в лицо Валентина горящими зеленым светом глазами.

— Великие маги, — прошептал он, содрогаясь то ли от избытка чувств, то ли от внезапно обретенной Силы, — годами собирают то, что ты даришь одним движением руки. Фалер, как ты не боишься так обращаться с Силой?!

— А чего мне бояться? — усмехнулся Валентин. — Я же видел ее лицо!

— Ты видел ее лицо? — попятился Розенблюм. — Что значат твои слова?

— Кстати, — Валентин сообразил, что Розенблюм должен разбираться в таких вещах, как предсмертные проклятия драконов, — вот ты мне и объяснишь, что они значат. Сюда прилетел дракон, лишил всех нас магии и уже собрался украсть Тардена, когда я схватил его за хвост с помощью Перчатки. Дракон так расстроился, что превратился в чистую магию и произнес предсмертное проклятие.

— Он проклял именно тебя?! — воскликнул Розенблюм, подаваясь вперед.

— С чего вдруг? — фыркнул Валентин. — Он проклял Тардена, но тот как раз находился у меня за спиной. Так что и мне слегка перепало!

Розенблюм протянул к нему свои костлявые руки:

— Ты видел Силу?!..

— Ага, — кивнул Валентин. — Надо сказать, я был о ней худшего мнения.

— Ты видел Силу, — простонал Розенблюм, — а проклятие досталось Тардену! Ах, Фалер, Фалер…

Действительно, сообразил Валентин. Как-то нехорошо получилось. Мое везение начинает слишком многим выходить боком.

— Ну, — Валентин сделал попытку оправдаться, — я специально подкинул тебе немножко Силы, чтобы ты помог мне справиться с этим проклятием. Насколько я понимаю, ты должен разбираться в таких вещах!

— Разбираться! — вскричал Розенблюм, воздевая руки к небу. — Разбираться в проклятиях драконов?! В предсмертных проклятиях драконов?! Фалер, да ни один дракон со времен Хирона Упрямого не отдавал себя Силе! Я скорее готов поверить, что Сила сама явилась к тебе, Великий Фалер — но предсмертное проклятие дракона?

Вот даже как, подумал Валентин. Ну что тут можно сказать? Ай да Хеор; похоже, я его сильно недооценивал!

— Именно предсмертное проклятие дракона, — сказал Валентин тоном, позаимствованным у Линно Тардена. — Та Сила, которую ты ощущаешь в себе, — примерно десятая часть от силы самого проклятия. Рассказывай, как с ним справиться, пока я не разочаровался в твоих способностях!

Розенблюм приоткрыл рот и уставился на Валентина с таким ужасом, как если бы тот сам был драконьим проклятием. А Валентин вдруг ощутил холодок в позвоночнике, и искаженное ужасом лицо Розенблюма скрылось в светящемся облаке открывшегося портала.

Какого черта, успел подумать Валентин, переносясь неведомо куда. Я же просил через час, а прошло от силы пятнадцать минут! Что там у них стряслось?!

Именно эту мысль он и высказал вслух, оказавшись в полутемном зале лицом к высоченному стеллажу, простирающемуся вдоль всей доступной взгляду стены.

— Какого черта? — воскликнул Валентин, стремительно поворачиваясь и с некоторым облегчением встречаясь взглядом с Грегори Ландой. — Что случилось?

Увидев справа от Ланды сидящего на простом деревянном стуле Майлза Донована, Валентин почувствовал, как сердце его провалилось в желудок. Если Донован не нашел времени разыскать себе кресло, значит, случилось нечто из ряда вон выходящее. Что-то такое, с чем Валентин еще ни разу не сталкивался.

— Прошу прощения, Валентин, — сказал Донован. — В создавшейся ситуации ваше дальнейшее пребывание на Побережье было бы сопряжено с чрезмерным риском.