Он прижимается губами к моей шее, опаляя чувствительную кожу теплым дыханием. По телу пробегает дрожь. Это все из-за него; это он так на меня действует. Так было всегда.
Крепко удерживая на месте, он говорит мне на ухо:
— Я не мог выкинуть тебя из своей чертовой головы. Каждая мысль, так или иначе, была связана с тобой. Я грезил о том, как в темноте глажу руками твое тело, а ты запускаешь пальцы мне в волосы, издавая стоны и чувственные вздохи. Я чертовски ненавижу тебя за то, что ты стала моей слабостью.
Он приникает к моему рту и кусает за губу, как будто наказывая.
— Я должен был выбросить тебя из головы, из сердца, из своей души. Ты владела мной, а я хотел вернуть себя назад.
Его рука запутывается в моих волосах, и он резко тянет вниз, оголяя мою шею.
— Я просто хочу себя назад, — заканчивает он еле слышно и начинает покусывать мою нежную кожу, заставляя задерживать дыхание.
Он скользит губами по моей шее, а рукой — вниз к животу, пока не достигает пуговицы джинсов и расстегивает ее. Прокладывая дорожку поцелуев вдоль челюсти, открывает молнию и просовывает руку к моим трусикам. Я задыхаюсь, чувствуя, как его рука медленно, безумно медленно двигается вниз, и он скользит в меня сначала одним, затем двумя пальцами и начинает толкать их в восхитительном ритме. Мягко придерживая мою голову, целует в губы. Потом съезжает рукой вниз вдоль моего лица, затем по ключице, между грудьми и опускается к животу, где пробирается под рубашку, и берет грудь в ладонь как в чашу. Начинает потирать клитор большим пальцем, и я издаю стон. Продолжая посылать по моему телу дрожь пальцами, Девон исследует мой рот языком, останавливаясь лишь на миг, чтобы уделить внимание губам. Я чувствую, что он тоже уже готов, и еще лучше понимаю, какой эффект на него оказываю. Я опускаю лицо к его шее, мягко покусывая, когда меня омывает первая волна удовольствия. Бедра начинают непроизвольно дрожать, и Девон обхватывает мою спины, чтобы поддержать. Я отрываю рот от его шеи и выгибаю спину, упираясь в стену и шепча ругательства, пока по телу распространяется наслаждение.
— Лейтон, — рычит Девон.
Я открываю глаза и смотрю на него сквозь дымку блаженства. И от его пристального горящего взгляда через полуприкрытые веки, я разлетаюсь еще сильнее.
Он вытаскивает руку из трусиков и прижимает меня к стене, сдвигая мои джинсы и нижнее белье вниз по ногам и захватывая губы грубым поцелуем. Я закидываю руки ему на шею и приподнимаюсь. Девон подхватывает меня за бедра и поднимает так, чтобы я могла обхватить его ногами. Опускаю руки вниз, чтобы расстегнуть его штаны, не прерывая поцелуя. Затем спускаю его боксеры вниз и обхватываю внушительный член ладонью. Начинаю поглаживать, наслаждаясь этим прикосновением. И через мгновение ускоряю темп, чувствуя, как его пальцы впиваются в спину, а губы теряют ритм. Его член твердый как сталь, и я так хочу почувствовать его внутри.
Девон отстраняется, выскальзывая из моей руки, и мои ноги опускаются на пол. Он захватывает край моей рубашки и снимает, бросая ее на пол. Наклоняется и достает свой бумажник из кармана, одновременно расстегивая рубашку. Я прислоняюсь к прохладной стене, наблюдая, как он разрывает маленький пакет фольги зубами и затем надевает презерватив на свою эрекцию.
Мой живот трепещет, я кусаю губу в ожидании, и ловлю его дьявольскую улыбку, первую искреннюю за все мое пребывание здесь. Мои губы изгибаются в ответной улыбке, и Девон плавно наклоняется, чтобы поцеловать меня, в этот раз медленно и мучительно. Исследуя каждый дюйм моего рта. Изучающе скользит языком, затем отстраняется и переключает внимание на мою нижнюю губу. Этот парень знает как целовать.
Он подхватывает меня под коленом и приподнимает, чтобы расположить ногу у себя на бедре. Глядя мне прямо в глаза, другой рукой вводит член, дразня мои складочки и клитор поочередно, пока я не начинаю хныкать от нетерпения. Мы задыхаемся, и он входит в меня одним долгим толчком, доставляя смесь удовольствия, боли и абсолютной чертовой наполненности.
Девон начинает двигаться, и я выгибаюсь ему навстречу. Его уверенные толчки распаляют меня еще сильнее. Я сжимаю его бицепсы руками, пока он целует мою шею. Его движения становятся быстрее, сильнее, пока он просто не трахает меня, отдавая все, что имеет и беря все, что я должна дать.
Меня охватывает волна удовольствия, и я невольно произношу его имя, но он заглушает этот звук губами. Я чувствую, как все мое тело дрожит. Удовлетворение распространяется по мне до самых пальчиков ног. Я понимаю, что он тоже близок к финалу, его дыхание становится еще более тяжелым, а толчки — менее управляемыми и более дикими. Он врезается в меня еще раз и рычит в мои волосы, прижимая руку к моей спине, соединяя каждый дюйм наших тел. Он поднимает голову от моей шеи, чтобы смотреть мне в газа, пока мы достигаем кульминационного момента. Наши дыхания смешиваются, тела говорят без слов.
ДЕВОН
Просыпаюсь посреди ночи, уставившись в потолок. Лейтон лежит ко мне спиной, ее дыхание еле слышно. Моя рука покоится на ее талии.
И, как это обычно бывает после того, как я бездумно ее оттрахал, меня грызет чувство вины.
Смотрю на нее и думаю только о том, что я неудачник. Слабак. Жалкий.
Понимаю, что я — идиот. Никто не заставлял меня этого делать. Я обвинил в своей слабости ее — самую обольстительную девушку, но, если быть совсем уж честным, она меня не соблазняла.
К тому времени, как мне исполнилось семнадцать, я уже мог найти ее в комнате, полной женщин. По ее походке, смеху, аромату, по тому, как она откидывала свои темные волосы. Хотя не должен был думать об этом вообще.
Но я был охвачен ею, как навязчивой идеей.
Я ненавидел сперва каждого парня, затем каждого мужчину, который смотрел ей вслед. Ненавидел каждого ее бойфренда до такой степени, что хотел как-то им навредить, а ее подруг не любил просто за то, что они могли беспрепятственно находиться с ней рядом, а не игнорировать так, как это делал я.
Я преследовал ее и не стыжусь в этом признаваться. Я всегда знал, где и с кем она бывает, даже в моменты ее временных исчезновений. Несколько раз ловил себя на мысли, что хочу, чтобы она меня заметила, и обычно она так и делала, задерживая на мне свой пристальный взгляд на секунду дольше, чем на других незнакомцах. Я был благодарен и за это. Этих крошек ее внимания, которые я время от времени получал, было достаточно, чтобы накормить мою зависимость.
Но, как и с любым наркотиком, это вызывало привыкание. Теперь я понимаю, что это был запретный плод. Я сопротивлялся ей так долго и упрямо, что рано или поздно подобное должно было произойти. И когда это случилось, я не мог ею насытиться.
Это не было продумано заранее. И вряд ли она тоже планировала подобное, но мне нравится думать, что так и было, чтобы оправдать мой провал. Однажды ночью я наблюдал за тем, как она стояла на противоположной стороне улицы. Я мог бы сказать, что она никогда не выглядела более красивой, но для меня она прекрасна всегда. Наши глаза встретились, и внезапно время будто остановилось. Ее взгляд был настолько многозначителен, что я даже моргнул, удостоверяясь, что вижу это на самом деле. Затем огляделся вокруг, проверяя, видели ли все это остальные. К тому времени, когда я снова перевел взгляд на нее, она уходила в темный переулок.
Бери или уходи. Вот, к чему все сводилось.
Я взял себя в руки, но все же побежал за ней следом.
«Только чтобы проверить, что с ней все хорошо», — соврал себе.
И в том темном переулке, возле грязной кирпичной стены, я понял, что обречен.
Это продолжалось в течение целого года. Она никогда не искала со мной встреч, это я всегда бежал туда, где была она. Лейтон давала мне желаемое без слов. Я не заговаривал с нею, опасаясь, что прекрасная иллюзия о том, что мы просто два человека, которые нашли друг друга в темноте, разрушится.
Как ни странно, но именно это заставило меня держаться от нее подальше. Год — чертовски долгое время, чтобы молчать, когда все, что ты хочешь делать, это говорить. Меня душило осознание того, что я не могу поделиться с ней всеми своими мыслями. Я хотел ей сказать, что каждый миг, который она позволяла мне провести с нею, походил на рай. Каждый раз, когда она запускала руки в мои волосы и разрешала прикасаться к ней так, как я хотел, чувствовал себя недостойным ее.
