– Ну, – произнес Гюнвальд Ларссон.

– Получи санкцию прокурора, – сказал Мартин Бек, едва за ней закрылась дверь. – Быстро, план города.

План лежал на столе еще до того, как Меландер закончил короткий телефонный разговор, в результате которого получил официальное разрешение на то, что они намеревались предпринять.

– Могут возникнуть осложнения, – сказал Мартин Бек.

– Это точно, – подтвердил Гюнвальд Ларссон.

Он выдвинул ящик письменного стола, вытащил оттуда служебный пистолет и взвесил его в руке. Мартин Бек, как и большинство шведских полицейских в штатском, носил пистолет в кобуре под мышкой, конечно, в тех случаях, когда ему требовалось оружие. У Гюнвальда Ларссона же было особое приспособление, с помощью которого пистолет прикреплялся к брючному ремню. Он повесил пистолет на правый бок и сказал:

– Ну, ладно. Я возьму его сам. Хочешь пойти со мной?

Мартин Бек задумчиво смотрел на Гюнвальда Ларссона. Его коллега был, как минимум, на полголовы выше, а когда выпрямлялся в полный рост, выглядел настоящим великаном.

– Иначе ничего не получится, – сказал Гюнвальд Ларссон. – Как ты себе это представляешь? Подумай, как бы это выглядело, если бы туда во двор ворвалась целая рота с автоматами, гранатами со слезоточивым газом, в бронежилетах и понеслась через двор, а этот субъект спокойно стрелял бы себе из окна. Или, может, ты думаешь, что ты, или комиссар, или шеф полиции, или сам король должен орать в мегафон: «Вы окружены. Любое сопротивление бесполезно!»?

– Слезоточивый газ в замочную скважину, – предложил Меландер.

– Ну, это еще куда ни шло, – сказал Гюнвальд Ларссон, – но мне это не нравится. Наверняка изнутри торчит ключ в замке. Нет, двое в штатском на улице, а двое будут его брать. Идешь со мной?

– Естественно, – сказал Мартин Бек.

Он предпочел бы взять с собой Колльберга, но грабитель, вне всякого сомнения, принадлежал Гюнвальду Ларссону.

Вапенгатан находится в стокгольмском районе Нормальм. Это длинная узкая улица, застроенная, в основном, домами-ветеранами. Она тянется от Брунсгатан на юге до Оденгатан на севере. Фасады домов заняты процветающими мастерскими, в тыльной части – множество бедных квартир.

Не прошло и десяти минут, как они уже были там.

– Жаль, что у тебя нет с собой вычислительной машины, – сказал Гюнвальд Ларссон. – Ты мог бы ею разнести дверь.

– Это точно, – произнес Мартин Бек.

Они оставили машину на Родмансгатан, свернули за угол и на тротуаре перед пятьдесят седьмым номером увидели своих коллег.

Приезд полиции, очевидно, не привлек к себе ни малейшего внимания.

– Значит, так, пойдем… – начал Гюнвальд Ларссон и осекся.

Возможно, он сообразил, что звание у него ниже, потому что взглянул на часы и сказал:

– Предлагаю войти в дом с интервалом в тридцать секунд.

Мартин Бек кивнул, перешел на противоположную сторону улицы, остановился перед часовым магазином Густава Бломдина и подождал, пока красивые старые часы с маятником отсчитают тридцать секунд. Потом повернулся, медленным фланирующим шагом пересек проезжую часть и вошел в подворотню дома номер пятьдесят семь.

Он, опустив глаза, прошел по двору, подошел к лестнице, а затем быстро и тихо взбежал на второй этаж. Из мастерской на первом этаже доносился мерный стук машин.

На облупившейся двери действительно была табличка с фамилией Симонссон. Изнутри не доносилось никаких звуков, от Гюнвальда Ларссона – тоже. Гюнвальд Ларссон, выпрямившись во весь рост и неподвижно стоя справа от двери, осторожно провел пальцем по покрытой трещинами деревянной филенке.

Он вопросительно посмотрел на Мартина Бека.

Мартин Бек несколько секунд смотрел на дверь, потом кивнул и встал слева от нее, спиной к стене, готовый действовать.

Несмотря на свой рост и вес, Гюнвальд Ларссон в сандалетах на резиновой подошве передвигался очень быстро и тихо. Он прислонился правым плечом к стене напротив двери и стоял так несколько секунд. Очевидно, он уже убедился в том, что ключ действительно торчит в замке изнутри, и было ясно, что личной жизни Рольфа Лундгрена уже недолго осталось быть личной. Мартин Бек еще успел обо всем этом подумать, когда Гюнвальд Ларссон бросился всеми своими девяноста восемью килограммами на дверь, слегка согнувшись и выставив левое плечо вперед.

Раздался звук удара, дверь сорвало с петель, вырвало с мясом замок, и Гюнвальд Ларссон, в фонтане щепок, влетел в комнату. Мартин Бек был в полуметре за ним; он шел быстрыми скользящими шагами, держа служебный пистолет в вытянутой руке.

Грабитель лежал на спине в постели, а женщина положила голову ему на правое плечо, однако он сумел быстро выдернуть правую руку, перекатился, бросился на пол и засунул руку под кровать. Когда Гюнвальд Ларссон ударил его, он уже стоял на коленях и держал правую руку на прикладе автомата, хотя сам автомат все еще лежал на полу.

Гюнвальд Ларссон ударил его только один раз, наотмашь и не очень сильно, но этого хватило, чтобы грабитель выпустил оружие и отлетел к стенке, где остался сидеть на полу, прикрывая левым локтем лицо.

– Не бейте меня, – сказал он.

Грабитель был голый. На женщине, вскочившей с постели через секунду после него, были часики с широким матерчатым ремешком из шотландки. Она стояла неподвижно, вытаращив глаза, прижимаясь спиной к стене напротив постели и попеременно переводя взгляд с автомата на полу на огромного светловолосого мужчину в твидовом пиджаке. Она не делала ни малейших попыток хотя бы как-то прикрыться. Это была очень красивая, коротко подстриженная девушка с длинными стройными ногами. Бедра, руки и грудь у нее уже покрывались гусиной кожей.

Через разнесенную дверь внутрь изумленно заглядывал какой-то мужчина из мастерской на первом этаже.

До Мартина Бека дошла абсурдность всей этой ситуации, и впервые за долгое время он почувствовал, как у него слабо подергиваются уголки рта. Он стоял в центре светлой комнаты и направлял пистолет «Вальтер» калибра 7,65 на двух голых людей, а в разбитую в щепки дверь на все это глазел мужчина в спецовке столяра и с желтым складным метром в руке.

Он засунул пистолет в карман. За дверью появился полицейский и прогнал любопытного.

– Что… – начала девушка.

Гюнвальд Ларссон бросил на нее полный отвращения взгляд и сказал:

– Вы бы надели на себя что-нибудь.

И через секунду добавил:

– Если, конечно, у вас есть какая-нибудь одежда.

Правой ногой он все еще стоял на автомате. Посмотрел на грабителя и сказал:

– Вы тоже. Оденьтесь.

Грабитель был мускулистым и статным молодым человеком, хорошо загоревшим, кроме узкой полоски внизу живота, а на ногах и руках у него росли длинные светлые волосы. Он медленно поднялся, прикрывая правой рукой пах и непрерывно повторяя:

– Проклятая свинья.

В комнату вошел еще один полицейский и огляделся по сторонам. Девушка по-прежнему стояла неподвижно и прижимала к стене ладони с растопыренными пальцами, однако взгляд ее карих глаз свидетельствовал о том, что она уже начинает постепенно приходить в себя.

Мартин Бек огляделся по комнате и увидел синее хлопчатобумажное летнее платье, переброшенное через спинку стула. На стуле лежали трусики, бюстгальтер и нейлоновая сетка. На полу под стулом стояли босоножки. Он взял платье, протянул ей и сказал:

– Кто вы такая?

Девушка вытянула вперед правую руку, взяла платье но не надела его. Она посмотрела на Мартина Бека ясными карими глазами и сказала:

– Меня зовут Элизабет Хедвиг Мария Карлстрём. А вы кто такой?

– Полиция.

– Я студентка, изучаю филологию в стокгольмском университете и уже сдала два государственных экзамена по английскому языку.

– Вот, значит, каким вещам вас учат в университете, – заметил Гюнвальд Ларссон, не поворачивая головы.

– Я уже год, как совершеннолетняя, и у меня есть противозачаточное средство.

– Как давно вы знаете этого человека? – спросил Мартин Бек.