Праздничное застолье протекало легко и непринужденно. День, незаметно перешел в вечер, а тосты все не смолкали.

Николь, искренне радовавшаяся торжественному событию, тем не менее не могла отделаться от ощущения некоторой неловкости. Причиной тому были трое из приглашенных. Что касается Роберта, то его присутствие было ей по понятным причинам неприятно, и она всячески его сторонилась. Вид Кристофера, поглядывавшего на нее с дружелюбной иронией, вызывал у нее нервную дрожь во всем теле. А Эдвард с его манерной любезностью просто се раздражал. Как лисица, затравленная тремя псами, она металась от одной группы веселящихся гостей к другой, стараясь укрыться от опасности.

Избежать столкновения с Кристофером было проще всего, поскольку он в своей обычной манере не докучал Николь излишним вниманием. Но она сама невольно ловила себя на том, что снова и снова смотрит в его сторону, как будто ее притягивает невидимый магнит. Николь сердилась на себя за то, что власть этого человека над нею оказалась такой неодолимой.

Роберт пребывал в полнейшем недоумении из-за вызывающей холодности Николь. Однако он был искушен в амурных делах и решил не форсировать события. Возможно, она просто кокетничает или напугана его порывом. Так или иначе Роберт держался в тени. Он свое возьмет, это лишь вопрос времени.

От Эдварда не укрылось, что компания Роберта больше не привлекает Николь, и он воспринял эту перемену с большим воодушевлением. Теперь, разумеется, настал его черед. И страх окончить жизнь в

долговой яме потихоньку отступил.

А дела Эдварда обстояли действительно плачевно. Он привык жить вольготно на доходы с собственности Николь и, когда этот источник внезапно иссяк, почувствовал себя в крайнем затруднении. Резко перестроить свою жизнь и сократить расходы он не мог. Долги росли. Прислуга, отчаявшись получить жалованье, разбежалась. Более того, повсюду ему было отказано в кредите. Портной не выдал ему уже пошитые вещи и прозрачно намекнул, что если долг не будет погашен в течение месяца, то придется выдвинуть иск. Хозяин квартиры недвусмысленно заявил, что следует немедленно погасить трехмесячную задолженность, иначе мистер Маркхэм рискует оказаться со своими пожитками на улице. Требования кредиторов становились все более настойчивы и все менее вежливы. Женитьба превратилась для Эдварда в острейшую жизненную необходимость, ибо лишь этим он мог спасти себя от полного краха. Однако Николь, хотя и явно разочарованная в Роберте, не выказывала к Эдварду особой симпатии. Раздражение и страх перед будущим терзали его. Конечно, были в Лондоне и другие невесты, однако их матушки почему-то враз перестали ценить его обаяние.

Пресытившись его назойливым вниманием, Николь постаралась незаметно удалиться и наконец обрела покой в дальнем уголке особняка. Сюда едва долетал шум празднества. Издалека гул голосов напоминал Николь шум морского прибоя. Она закрыла глаза и со сладостной тоской подумала о море, которое столько лет дарило ей радость свободы. Но путешествие в мир грез длилось недолго. Николь вздрогнула от» громкого голоса, прозвучавшего совсем неподалеку. Боже милостивый! Опять этот Эдвард…

. – Как странно, что гости еще не разошлись. Ведь уже так поздно, – пожала плечами Николь.

Эдвард пропустил мимо ушей прозрачный намек и с улыбкой отвечал:

– Ничего подобного! Праздник в самом разгаре.

– Да-да, – недовольно поморщилась Николь. – Но не забывай, что завтра лорд Саксон и миссис… леди Саксон отправляются в Беддингтон Конер, а вслед за ними и я уезжаю в Брайтон. Мне еще предстоит собраться, да и у тебя, наверное, много хлопот в связи с отъездом.

Эдвард будто не замечал, куда она клонит.

– Я все приготовления уже закончил. Вещи уложены. Будь уверена, завтра утром я буду у твоего порога.

Переезда в Брайтон Эдвард ожидал с энтузиазмом. Во-первых, таким образом удавалось ускользнуть от кредиторов, становившихся все более настойчивыми. Во-вторых, Николь оказывалась вдали от своих придирчивых опекунов. Эдвард надеялся, что еще до отъезда из Брайтона она станет его женой. Для достижения этой цели все средства были хороши. В конце концов, можно поставить Николь в такое компрометирующее положение, что она просто будет вынуждена пойти за него ради спасения своей репутации. Эта мысль настолько понравилась Эдварду, что прямо сейчас, оценив обстановку, он решил действовать не откладывая. Воровато оглядевшись по сторонам, он вдруг набросился на нее и сжал в своих объятиях.

– Ты с ума сошел! – воскликнула она, пытаясь освободиться.

– Да! Я без ума от тебя! – напыщенно провозгласил Эдвард. Торопливо нащупав пальцами шнуровку ее корсета, он ловким движением выдернул тонкий шнурок и резко рванул вниз лиф ее платья. Николь от неожиданности застыла в оцепенении, а Эдвард, все сильнее возбуждаясь при виде ее обнаженной груди, грубо рвал легкую ткань, совлекая с Николь последние покровы. В мгновение ока она оказалась почти совершенно голой.

Приторная улыбка исчезла с его лица, которое теперь выражало лишь похоть и злорадство. Но Николь быстро пришла в себя. Она резко согнула ногу и выбросила вперед колено, угодив Эдварду прямо между ног. От неожиданности и внезапной острой боли он задохнулся и, скрючившись пополам, рухнул на пол, ловя ртом воздух. По крайней мере на несколько минут он был не опасен. Николь принялась торопливо натягивать упавшую одежду, но ей едва удавалось лишь кое-как прикрыться разодранным платьем. Эдвард тупо уставился на нее выпученными глазами и что-то нечленораздельно мычал.

– Вставай и убирайся, подонок! И не прикидывайся увечным. Я же тебя не убила, – брезгливо бросила Николь.

– Хотя, наверное, надо было… – вдруг раздался за спиной знакомый голос.

В дверях стоял Кристофер. Николь даже обрадовалась, что именно он оказался рядом. Она с облегчением вздохнула и, чуть усмехнувшись, сказала:

– Мой кузен сегодня выпил лишнего. Он немного не в себе. Пожалуйста, проводите его к экипажу, а мне надо отлучиться, привести в порядок мое платье.

Эдвард почувствовал, что добыча уплывает из рук. Он привстал и визгливо крикнул:

– Как бы не так! Она пойдет за меня замуж! – Видя, что на Кристофера его слова не произвели никакого впечатления, он, запинаясь, добавил:

– Я готов спасти ее репутацию. Если она выйдет за меня, никто ни о чем не узнает. Вы ведь не хотите скандала?

– Ни за что на свете я за тебя не выйду! – отрезала Николь.

Кристофер сделал шаг вперед, окинул ее взглядом и спросил:

– С тобой все в порядке. Ник? Она едва заметно улыбнулась:

– В общем, да. Слегка помята, но невредима.

– Тогда ступай в свою комнату и прими приличный вид. А мистером Маркхэмом займусь я сам.

Николь вдруг почувствовала себя маленьким ребенком, которого взрослые отсылают подальше от неблаговидной семейной сцены. Она надула губы и буркнула:

– Не надо мне приказывать! Разве не об этом я сама просила минуту назад?

– Да, это так. И почему же ты не идешь? Или я не правильно понял ситуацию? Здесь что, милая размолвка между влюбленными? – Несмотря на обычный беззаботный тон, было ясно, что Кристофер кипит от гнева. Он угрожающе повернулся к Эдварду, который только начал приходить в себя. Николь схватила его за руку и торопливо заговорила:

– Мой кузен – дрянной мальчишка, но он не причинил мне никакого вреда. Кристофер, я росла вместе с ним, и мы постоянно ссорились. То, что вы увидели, это наша обычная манера выяснять отношения.

Кристофер отсутствующим взглядом поглядел куда-то в сторону и спокойно спросил:

– Хочешь, я его убью?

– Вы это можете? – Вопрос вырвался у Николь невольно, хотя ответ явно читался в его глазах, потемневших от ярости. У Николь вдруг пересохло во рту, и срывающимся голосом она попросила:

– Я не желаю ему зла, Кристофер. Он дурак, и я его едва выношу. Но не надо его трогать. Его холодный взгляд остановился на ее лице.

– А ты отдаешь себе отчет, в каком положении ты окажешься, если он сейчас побежит трезвонить на всех углах о том, что произошло? А побежит он первым делом к Саймону. Если б сюда вошел не я, а кто-то другой, у тебя не оставалось бы иного выбора, как с благодарностью принять предложение Эдварда и стать его женой.