– Если бы вам это было выгодно, могли бы вы отпустить Алена и забыть, кто он такой?

– Ты хочешь меня соблазнить? – с улыбкой спросил он.

Она медленно кивнула. Сэйбер грубо расхохотался.

– А что ты можешь мне предложить? У тебя же за душой ни гроша.

Глубоко вздохнув, она выдавила из себя:

– Мне нечего предложить, кроме себя самой. Предлагаю сделку: я добровольно и не сопротивляясь ложусь с вами в постель, делаю все, что вы потребуете, пока вам это не надоест, а вы отпускаете Алена. Даю вам слово!

Предложение Николь повергло Сэйбера в замешательство. Недоуменно пожав плечами, он спросил:

– Ты хочешь сказать, что готова стать моей любовницей, если я отпущу Балларда?

– Именно так! – В голосе Николь прозвучало даже больше уверенности, чем она на самом деле испытывала.

Сэйбер окинул ее долгим изучающим взглядом. Николь со стыдом почувствовала себя товаром, выставленным на продажу. Она нервно встряхнула головой и резко спросила:

– Ну что, договорились?

Сэйбер неторопливо приблизился к ней и, не переставая усмехаться, обнял. Николь почувствовала, что ноги ее задрожали. Но не от страха.

– Почему бы и нет? – пробормотал он и принялся ее целовать.

Николь не сопротивлялась. Мысленно она напоминала себе, что делает это ради Алена. Губы ее были напряженными и сухими. Сэйбер поднял на нее взгляд и насмешливо заметил:

– Я ожидал от тебя большего. Ник. Она быстро нашлась:

– Но я ведь даже не знаю, что от меня требуется! Он недоверчиво вскинул брови.

– Ты собираешься и дальше строить из себя девственницу? Я бы на твоем месте не стал. Я однажды видел, как вы с Аденом обнимались на морском берегу. Почему ты считаешь меня дураком. Ник?

Она мрачно ответила:

– Я говорю правду. И было бы действительно глупо лгать о том, что можно так легко проверить.

Сэйбер внимательно посмотрел на нее, потом произнес:

– Существует только один способ это проверить, не так ли?

Николь нехотя кивнула. Ее сердце было готово вырваться из груди. Но в этот миг Сэйбер вдруг отпустил ее и небрежно кивнул:

– Остановимся пока на этом. Удовольствие приятно не только получать, но и предвкушать. А нам предстоит много удовольствий.

Николь ничего не ответила. Главное, что он принял ее условия. Теперь ей предстоит их выполнить. Ради спасения Алена она пойдет на это. Правда, Сэйбер не дал ей твердого обещания, но, судя по его словам, согласился.

Сэйбер подошел к столу и взял саквояж. Перехватив ее встревоженный взгляд, он холодно заметил:

– Успокойся, Ник. Документов на борту нет с самого утра. Хиггинс, должно быть, уже доставил их по назначению.

Николь побледнела и голосом, в котором смешались недоумение и отчаяние, воскликнула:

– Но как же так? Вы же сегодня даже не подходили к сейфу!

– А ты не так умна, как тебе кажется, Ник. Проще простого было вынуть их сегодня ночью, а утром, пока ты бегала выполнять мое поручение, передать их старшему помощнику. Очень верный парень этот Хиг-1инс, – закончил он в своей обычной насмешливой манере.

Николь почувствовала себя виноватой, когда он упомянул о верности. Но ее раздражал его саркастический тон. Ни слова не говоря, она позволила вытолкнуть себя из каюты. Палуба была пуста. Лишь несколько дежурных матросов, явно тяготясь своим постом, вожделенно поглядывали в сторону берега.

Молча они спустились в шлюпку, молча доплыли до берега. Гнетущую тишину

нарушал лишь плеск прибоя да скрип снастей.

Сэйбер, кажется, не обращал на Николь внимания, и ей вдруг пришла в голову заманчивая мысль задать стрекача и укрыться в одном из окруженных пальмами домов, стоявших неподалеку.

– На твоем месте, Ник, я не стал бы даже пытаться.

У Николь подкосились ноги. Неужели он прочитал ее мысли? С притворным недоумением она спросила:

– Что вы имеете в виду? Он расхохотался.

– Ты отлично знаешь, что я имею в виду. И перестань меня дурачить. – Уже серьезнее он добавил:

– Не забывай про беднягу Алена.

Николь сама устыдилась своих намерений. Ведь она и правда чуть не забыла о своем друге. С досадой она отбросила мысль о побеге.

Некоторое время спустя, когда они наконец добрались до цели, Николь вдруг поняла, что всю дорогу провела будто во сне, погруженная в мрачные мысли. Она стряхнула оцепенение и постаралась придать лицу выражение смирения и спокойствия, дабы скрыть сжигавшую ее тревогу.

Поместье Тибо стояло посреди старой плантации. Оно было заложено в те стародавние времена, когда Новый Орлеан еще был невзрачным поселком из деревянных домишек, лепившихся по болотистым берегам Миссисипи. Когда-то здесь стояли непроходимые леса, ныне уступившие место обширным плантациям хлопка и сахарного тростника.

Старый дом был давно снесен, а на его месте выстроен новый, более современный и изящный. Этому дому не было еще и двадцати лет, но дубам, высаженным аллеей перед парадным входом, было не меньше ста. Их раскидистые кроны почти сливались над головой, образуя зеленый коридор, по которому теперь шли Сэйбер и Николь В конце аллеи перед ними возникло здание поместья Тибо, восхитительное в лучах яркого солнца. Под окнами росли магнолии, словно изысканной рамкой обрамляя роскошную картину. А дом действительно был похож на произведение искусства. При виде его Николь на мгновение позволила себе предаться восхищению этой безупречной красотой. Непонятно было только, как тут оказался Сэйбер. Неужели у него есть столь богатые друзья, к которым он может вот так запросто явиться, когда захочет? А может быть, это его собственный дом? Но на какие средства он приобретен? Эти размышления вмиг развеяли очарование, которому едва не поддалась Николь.

Внутреннее убранство, еще более роскошное, уже не вызвало у нее восторга. Она молча стояла рядом с Сэйбером, пока он беседовал с высоким негром, чью угольную черноту подчеркивала ослепительная белизна его рубахи. Николь не прислушивалась к их разговору, все ее силы ушли на то, чтобы казаться спокойной. И когда Сэйбер слегка коснулся ее руки, она вздрогнула от неожиданности.

Он усмехнулся и небрежно произнес:

– Волнуешься, дорогая? Не надо. Поверь, я не собираюсь на тебя набрасываться, как голодный волк.

Николь его слова не успокоили. Впрочем, ей едва ли понравилось бы, если б он сказал и что-то другое. Не в силах притворяться, она бросила на него взгляд, исполненный жгучей ненависти. Сэйбер со смехом взял ее за руку и увлек к лестнице. На ступенях их встретила молодая негритянка в красно-белом тюрбане. Сэйбер приветливо поздоровался с ней, и Николь, видя, с какой радостью та приняла его теплые слова, невольно подумала: как легко он умеет очаровать всех и каждого. Но нет, уж она-то им не очарована!

Сэйбер взглянул на нее и, словно прочитав ее мысли, сказал:

– Тебе, наверное, кажется странным, с какой радостью меня встречают слуги. Но представь себе: им нравится мне служить. Они, вероятно, не разделяют твоего мнения обо мне.

Николь раздраженно ответила:

– Меня не касаются ваши отношения со слугами. Единственное, что меня сейчас интересует, это ванна и постель.

– Тогда ты наверняка с удовольствием воспользуешься услугами Галены. Она будет твоей служанкой на все то время, что ты останешься здесь. Если тебе что-то понадобится, скажи ей.

– Обязательно! – кивнула Николь.

Сэйбер с улыбкой повернулся и пошел прочь. Он направился в домик смотрителя плантации – небольшое бревенчатое строение, расположившееся рядом с кухней.

В Луизиане кухня обычно находилась в отдельном домике, стоявшем на задворках. Рядом стоял дом смотрителя, а за ним выстроились в ряд маленькие деревянные домишки – жилища рабов. Чуть поодаль начиналась обширная плантация сахарного тростника. Сэйбер на какое-то мгновение подумал о той знатной семье, которой прежде все это принадлежало и которая в одночасье лишилась своих богатств за игорным столом. Но он с легкостью отбросил эти мысли и распахнул дверь в домик смотрителя.