– Сегодня они просто не похожи на себя, – заметил полковник Иглстон. – А ведь на какие проделки они способны! Я вам рассказывал, как они поймали лисицу и пустили ее в курятник лорда Саксона? Эта малышка Николь – настоящий чертенок. На прошлой неделе она взобралась почти на самую вершину вон того огромного дуба у ворот. Что и говорить – поведение, не вполне достойное молодой леди!

Николь в этот момент приближалась к полковнику и миссис Иглстон, которые беседовали с викарием и его женой. Услышав последние слова, она вспыхнула от гнева. Старый болтун! Так он ее на всю округу ославит! Но, подавив раздражение, она вежливо улыбнулась:

– Добрый вечер, полковник Иглстон, миссис Иглстон, господин викарий и миссис Самертон!

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, дорогая, – быстро нашлась миссис Иглстон, от которой не укрылась тень досады, промелькнувшая на лице Николь.

Седоволосая миссис Иглстон была близнецам как бабушка. И Николь, которая сегодня действительно вела себя образцово и выглядела достойно, после ее слов тут же забыла про обидное замечание полковника. Но она не задержалась рядом с ними, потому что вдруг увидела отца, стоявшего в одиночестве. Николь подбежала к нему. Адриан рассеянно обернулся, потом обнял ее за хрупкие плечи и спросил:

– Ты довольна, моя куколка?

– О да… Только я уже устала всем улыбаться и быть паинькой. Скоро они разойдутся по домам? Адриан громко расхохотался:

– Ты удивительно тактична! Хотя, честно говоря, я чувствую примерно то же самое. – Он огляделся по сторонам и как бы невзначай спросил:

– А где мама? Я ее потерял из виду.

– Думаю, она на розовой аллее с мистером Саксоном. По крайней мере, я в последний раз видела ее там.

Николь с удивлением ощутила, как отец помрачнел, и внимательно посмотрела на него. Его лицо стало хмурым. Но потом он снова улыбнулся:

– Пойдем поищем ее.

Для Николь не было большего счастья, чем быть рядом с ними обоими – ее милым папой и прекрасной мамой. Она заспешила вслед за Адрианом, который широкими шагами направился к розовой аллее, находившейся в некотором отдалении от центральной лужайки.

Через несколько минут они нашли Аннабель и Роберта Саксона в дальнем конце парка. Аннабель, в изящном платье с высокой талией и глубоким декольте, открывавшем ее полную грудь даже больше, чем требовала мода, сидела, откинувшись на спинку скамьи, в тени развесистой ивы. Роберт Саксон сидел рядом, повернувшись к ней лицом. Николь не смогла сдержать наивной гордости за то, что ее мать так ослепительно красива. Несомненно, Аннабель Эшфорд была одной из первых красавиц Англии.

– Вот ты где, дорогая, – произнес Адриан; в голосе его сквозила холодность. – Тебе не кажется, что невежливо так надолго оставлять гостей?

Аннабель безразлично пожала плечами, потом улыбнулась Николь и простерла к ней руки, а та с радостью бросилась в ее объятия. Мама нечасто бывала ласкова, и Николь особо ценила эти мгновения. Уткнувшись головой в ее полуобнаженную высокую грудь, она застенчиво улыбнулась Роберту Саксону, который ответил ей ироничной улыбкой.

Смерив мужа оценивающим взглядом, Аннабель произнесла:

– Ты знаешь, Адриан, эти приемы мне не по душе.

Я скоро вернусь, но мне хотелось бы несколько минут побыть в тишине и покое. А Роберт любезно сопровождал меня, когда мне надоела эта гудящая толпа деревенских мужланов.

У Николь от удивления округлились глаза.

– Тебе не нравится праздник, мама? По-моему, все так здорово!

– Конечно, нравится, дорогая! Но этот прием – не чета тем, какие мы с отцом посещаем в Лондоне. Только это я и имела в виду. Не беспокойся и не думай об этом.

Удовлетворенная ответом, Николь теснее прижалась к матери, не догадываясь, какую замечательную картину они с ней являли. По этому поводу Роберт Саксон заметил:

– Вас можно поздравить, Эшфорд. У вас очаровательная жена и, как оказывается, не менее очаровательная дочь. Через несколько лет у нее не будет отбоя от женихов.

Николь зарделась и спрятала лицо, хотя услышанное было ей очень приятно. Адриан без улыбки взглянул на Саксона и ответил каким-то малозначащим замечанием. Почувствовав, что она здесь лишняя, Николь встала и произнесла:

– Надеюсь, вы извините меня. Я пойду поищу Жиля.

– Ступай, родная, – кивнул Адриан, и Николь направилась к дому.

Воздух был напоен крепким запахом лаванды, смешанным с ароматом, который источали окружавшие тропинку розовые кусты. Николь сделала глубокий вдох, чтобы вобрать в себя этот дивный нектар. Сегодня был изумительный день. Она запомнит его навсегда. Впервые в жизни она была на настоящем празднике взрослых. Это было восхитительно. Она счастлива жить здесь, в Эшланде, иметь таких замечательных родителей и брата. Чувство гордости наполнило ее, когда она приблизилась к массивному каменному замку – своему дому. Здесь прожили свою жизнь многие поколения Эшфордов, тех Эшфордов, которые бороздили моря вместе с капитаном Дрейком, Эшфордов, которые воевали с Кромвелем, а потом вместе со своим принцем удалились в изгнание, тех Эшфордов, которые веками были друзьями и советчиками монархов. Настанет день, когда и она совершит нечто великое! И отец, и мама, и Жиль будут гордиться ею.

Она вдруг рассмеялась этому неожиданному приступу тщеславия и отправилась на поиски Жиля. Как она и ожидала, он притаился на чердаке конюшни, откуда так удобно было наблюдать за Тучкой и ее новорожденным жеребенком. Близнецы немного посидели там, любуясь еще неловкими движениями молоденькой кобылки. Потом Николь поднялась, отряхнула приставшие к платью соломинки и сказала:

– Нам лучше вернуться, Жиль. Папа считает, что невежливо оставлять гостей.

Жиль нехотя согласился и начал спускаться по скрипучей лестнице. Николь последовала за ним, но тут у нее подвернулась нога, и она потеряла равновесие. Не удержавшись, девочка кубарем скатилась вниз.

Николь протерла глаза, присела на своей постели и обвела комнату блуждающим взглядом. Это была ее комната, такая же, как прежде, но кое-что в ней изменилось. Убранство и мебель были все те же, но сундук с игрушками давно убрали. Ее платье больше не висело на любимом кресле-качалке. Николь вдруг с болью в сердце поняла, что снова видела сон. Сон о том далеком счастливом дне, с которого минул уже год. Сон о любимом Жиле, о маме и папе, которых больше нет в живых.

Подавив рыдания, она откинула одеяло и взглянула на дверь, понимая, что никогда уже сюда не вбежит с радостным криком Жиль, никогда отец не назовет ее малышкой, никогда мама не обнимет ее. Словно в забытьи, она подошла к окну и увидела ту самую лужайку, где год назад шумел праздник. Как стремительно все переменилось, подумала Николь. Через полтора месяца после того званого вечера они отправились в Брайтон. Адриан решил, что смена обстановки и морской воздух привнесут новые радости в их жизнь. Так оно и было. Поначалу…

Им с Жилем очень понравилось море. Вся семья частенько отправлялась в плавание на маленькой яхте, которую приобрел Адриан и которую, к невыразимой гордости дочери, назвал «Николь». То было чудесное время. Пока не настал роковой день…

В тот день немного штормило, холодный ветер гулял над заливом, вздымая на воде пенистые барашки. Накануне Адриан и Аннабель договорились, что выйдут в море одни: Аннабель очень хотелось побыть с мужем вдвоем. Однако Жиль, склонный ко всяким проделкам, решил преподнести родителям сюрприз. Он задумал пробраться на яхту, спрятаться в каюте и появиться оттуда лишь тогда, когда не будет уже никакой возможности ссадить его на берег.

Если бы Николь не расшибла колено, она отправилась бы вместе с Жилем. Но судьба распорядилась иначе, и Николь осталась в их летнем домике, наблюдая за яхтой с балкона. Ее нога покоилась на ворохе подушек, и Николь с сожалением смотрела, как яхта отвалила от причала и направилась в открытое море. С улыбкой она представила себе неожиданное появление Жиля на палубе. Но ей довелось пережить иную неожиданность, ужасную и непоправимую. Яхта на полном ходу вдруг резко накренилась и завалилась на борт. Прежде чем Николь успела сообразить, что происходит, судно погрузилось в пучину.