Я провел у него три дня. Он жил на окраине Кракова и работал в одном из немногих уцелевших при немцах кооперативов. Официально был зарегистрирован в квартире на третьем этаже, но на самом деле жил на первом, у своей связной.
— Если немцы захотят меня арестовать, они пойдут на третий этаж и, естественно, не найдут меня там. Зато я услышу их и скроюсь через эту «дверь», — с веселой усмешкой объяснил он мне, показывая на две половицы на кухне, под которыми была лесенка в подвал. — Там есть подземный коридор, он проходит под тремя домами и выводит на угол соседней улицы. Так что можно прекрасно смыться.
Перед самым моим уходом он словно бы невзначай сказал:
— Кстати, ты мог бы прихватить вот это и распространить в поезде или в Варшаве. Но прежде прочти. Это первомайский манифест социалистов.
— И что я должен с ним сделать? — спросил я, беря протянутый мне сверток.
— Распространи эти листовки. Одних разговоров мало, надо доносить наши идеи до людей.
Текст назывался «1 мая 1940 г. Манифест свободы». Это было краткое и красноречивое изложение позиции подпольной Польской социалистической партии и анализ ситуации в оккупированной Польше:
Польский рабочий, крестьянин, интеллигент — мы обращаемся к тебе в тяжкую годину. Мы поднимаем голос в дни, когда наше отечество порабощено. Но мы знаем, что вы его услышите и поймете. Это голос польского социализма. Вы уже слышали его из уст Варынского, Монтвила, Окжеи[74]. Этот голос много раз поднимался и в годы независимости Польши — поднимался против деспотической политики правящих кругов. Это голос варшавских и гдыньских рабочих, звавших на борьбу с захватчиками.
Мы призываем вас вспомнить о дне, неразрывно связанном с борьбой за независимость и дело социализма. Приближается 1 мая. Это официальный праздник по обе стороны Буга. Мы же должны в этот день не Гитлера и Сталина чествовать, а собраться с силами для непреклонной борьбы. Польша потерпела поражение. Смертоносная атака немецкой армии, на помощь которой пришла советская армия, не встретила достойного сопротивления. <…>
История преподает польскому народу жестокий урок. Сегодня дорога к свободе пролегает через пыточные камеры гестапо и ГПУ, тюрьмы и концлагеря, через депортации и массовые казни.
Гонимые, угнетенные, обездоленные, мы наконец уяснили горькую истину. Судьбу страны больше нельзя доверять представителям классов, показавших свою неспособность сделать Польшу великой, могучей, справедливой. Польша помещиков, капиталистов и банкиров не имеет права на существование. Только польский народ, польский рабочий, крестьянин, интеллигент имеет право строить свое отечество.
На западе Англия и Франция воюют с Германией. Новая польская армия сражается бок о бок с союзниками. Но мы должны понять, что судьба Польши решается не только на линии Мажино и линии Зигфрида. Решительный час пробьет тогда, когда польский народ сам поднимется на борьбу с захватчиками. И мы должны терпеливо и упорно ждать этого часа, не только собирая оружие, но и оттачивая в преддверии его всю свою политическую мудрость. Власть в новой Польше должна принадлежать народу. Новая Польша должна стать родиной свободы, справедливости и демократии. Суверенный народ создаст законы, на которых утвердится новый общественный строй — социализм.
Лжи гитлеровского национал-«социализма», сталинской диктатуре, превращающей человека в раба, мы противопоставим социализм, позволяющий удовлетворить все материальные и духовные потребности, важнейшая из которых — свобода. Новая Польша исправит ошибки прошлого. Землю нужно безвозмездно раздать крестьянам, шахты, банки, заводы поставить под общественный контроль. Должна быть вновь провозглашена свобода вероисповедания и свобода совести[75]. Школы и университеты должны стать доступными для всех детей, без различия сословий. Чудовищные преследования, которым на наших глазах подвергается еврейский народ[76], должны научить нас жить в согласии с теми, кого притесняет наш общий враг. Мы, лишенные сегодня своего государства, должны научиться уважать свободолюбивые стремления украинского и белорусского народов.
После победы, когда к власти на развалинах, оставленных санационным правительством и захватчиками, придет народное правительство освобожденной Польши, нашим долгом будет построить страну, где царят свобода, справедливость и благосостояние.
В этот страшный час польской, а может быть, и мировой истории мы взываем к вашей стойкости и духу сопротивления. Пусть 1 мая на всех польских землях вновь прозвучат старые революционные лозунги. <…>
Я распространил около сотни таких листовок, а одну оставил себе.
Из четырех принявших участие в Сопротивлении политических сил самое большое влияние на польское общественное мнение оказывало социалистическое движение, представленное Польской социалистической партией, ППС. Эта партия обладала богатейшим опытом борьбы за независимость и потому стала такой популярной среди польских рабочих, которые составляли костяк боевых отрядов.
Из рядов социалистов выходили самые отважные и бескорыстные бойцы. Еще в 1905 году ППС устраивала покушения на царских вельмож, за что ее активисты поплатились жизнью. Подпольная пресса Сопротивления продолжала традиции газеты ППС Robotnik («Рабочий»), которая накануне Первой мировой войны бросала вызов царской полиции и призывала поляков восстать против угнетателей. Рабочие сыграли главную роль в обороне Варшавы под руководством Мечислава Недзялковского[77]. Когда Варшава пала, Недзялковский отказался не только подписать капитуляцию, но и признать сам ее факт. Когда немцы вошли в город, он продолжал жить в своем доме, под своим именем и даже не пытался бежать или прятаться. В гестапо его допрашивал сам Гиммлер.
— Чего вы от нас хотите? Чего ждете? — спросил Гиммлер (если верить его собственному донесению).
Недзялковский поправил очки и презрительно посмотрел на него:
— От вас я ничего не хочу и ничего не жду. Я сражаюсь с вами.
Гиммлер приказал расстрелять этого неукротимого, гордого рабочего вождя.
Идеология ППС была основана на марксистском учении, каким оно было изначально, в XIX веке, и никогда не менялась. Социалисты считали, что средства производства должны находиться под контролем государства, стояли за национализацию промышленности, плановую управляемую экономику, раздел земли между крестьянами, а в политике — за парламентскую демократию.
Национальная партия тоже имела глубокие корни в польском общественном сознании. Ее лозунг «Всё для нации» сыграл неоценимую роль в борьбе Польши за то, чтобы сохраниться как нация и пережить бесчисленные трагедии. У национально-демократического движения, главной целью которого было создание католического государства польского народа, находились сторонники во всех сословиях. Признанным лидером этого движения был Роман Дмовский[78], подписавший в 1919 году от имени Польши Версальский договор, в соответствии с которым страна, сто двадцать три года отсутствовавшая на карте Европы, вновь на ней появилась.
Национальная партия, как и предшествовавшие ей партии национально-демократического лагеря, возникшего еще в период разделов Польши, открывала свои школы, основывала фонды для их содержания, пропагандировала идею польской национальной целостности — в социальном и политическом плане, — ратовала за право крестьян на земельную собственность и развитие экономики на базе национального капитала.
Крестьянская партия была сравнительно молодой. Ее главная заслуга заключалась в том, что она развивала политическое сознание крестьянства, составлявшего более 60 % населения страны. Польские крестьяне на протяжении многих веков оставались политически пассивными, невежественными, вели примитивный образ жизни и не принимали никакого участия в общенациональных делах. Крестьянская партия много сделала, чтобы они осознали свои права и свою историческую роль. Она открыла сотни сельских школ и кооперативов.
