Византийский писатель Константин Порфирородный в своем труде «de Administrando imperio» (cap. 27 p. 88) в 10 в. указывает, например, что старые венеты построили немало укреплений на островах, и в числе их латинских названий приводит также топонимы Cogradum, Rhibalenses, Boes, Pristena, Bronium, которые, по мнению Шпрингсгута, являются славянскими и означают: град, город (словен. grad), рыбацкий край, бой, поле боя (bojisce), пристань, оборону (bran, utrdba). Ливий (XLIV, 26), говоря о Далмации, приводит топоним Bylazora, что может означать «белая гора» (словен. bela gora) или «белое озеро» (словен. belo jezero). Птоломей (lib. II) приводит топоним Curieta, что может означать «корыто» — «русло» и т. п.

Многие римские топонимы в здешней местности не отражают ничего содержательного, и по лингвистическим правилам их невозможно перевести в соответствующие словенские формы, но, принимая во внимания исследования ономастики и топонимики, мы находим их в родственных словенских словах. Название Tergeste (Триест) соответствует «terg» — торг (mercato), на что указывает также итальянская сторона; Timavus (Тимава) в основе своей имеет слово «tema» — «темнота, тьма»; Emona (Любляна) — скорее всего, «имение», Celeia (Целье) может быть «село», Longaticus (Логатец) — «лог»… Из Оглея в Норик вела via Beloio вдоль реки, которая и ныне называется Bela — Белая, близ Трбижа был населенный пункт Bilachinium, что сейчас почти наверняка отразилось в наименовании города Беляк, который тогда был римским Santicum; название пункта Meclaria (Мегларье) соответствует «medgorje» (междугорье). Город Teurnia (близ Шпиталя) соответствует слову «turje» («туры»), Lentia (Линц) — словен. «lende, ledina» (целина); Ocra mons (Хрушица) является переделкой словенского слова «krusica», т. е. крошащаяся скала, позже неверно переведенная словом «hruska» (груша) в Ad pirum…

Возможность толкования всех этих топонимов на славянской основе официальная историография до сих пор заранее исключала, полагая, что славяне пришли в Альпы только в 6 в. н. э. Однако исследования топонимии, опирающиеся на топологию и краеведение при учете словенских топонимических выражений, открывает нам истинный смысл многочисленных, еще при римлянах зафиксированных названий.

Житель горной Словении в традиционной одежде. Фото начало XX века

Из предыдущих глав данной книги явствует, что венетское племя уже в момент наступления римлян проживало в долинах Центральных и Восточных Альп и возле Верхней Паданской долины. То есть, в тех местностях, где до сих пор сохранились венетские (словенские) топонимы и ledinska imena, напоминающие о некогда едином венетском этносе: «венеты», «венонеты», «венены», «веносты», а также «винделики» и т. п. Археология, кроме того, открыла, что в тех местностях, где еще под владычеством римлян были распространены различные варианты имени «венеты», — там до самого римского времени сохранялись признаки таких культур как Голасекка, Мелаун и в особенности Гальштат и Эсте.

Как можно заключить из некоторых находок, во всех этих местностях проживали также кельты, занимавшиеся торговлей и добычей руд. Однако это не означает, что остальная часть населения — венеты — были всего лишь крестьянами, ведь у них самих еще до кельтов были распространены и торговля, и добыча руд. Хотя многие находки, свидетельствующие о кельтской культуре Латен в Альпах, можно приписать торговому обмену, поскольку кельты населяли все территории к северу и к югу от Альп, кроме Венецианской равнины.

Историография же, скроенная по меркам идеологий, упорно утверждает, что кельты перед приходом в Альпы римлян были здесь господствующим слоем, хотя ни археология, ни ономастика не дают нам достоверных исторических доказательств этого факта. Некоторые римские авторы, как, например, Ливий, хотя и сообщают, что некоторые кельтские племена (галлы) в Восточных Альпах имели собственное королевство, однако эти свидетельства появляются лишь после второго века. Опираясь на археологические находки и ономастику, эти сообщения подтверждают нам то же самое. А именно: имело место присутствие кельтов в центрах, но не подчинение кельтами аборигенного племени венетов в Альпах.

В связи с приходом римлян в Восточные Альпы в 1 в. до н. э. встает еще один вопрос: было ли аборигенное население Альп, в котором многие хотели бы видеть иллирийцев, в последующие века романизовано?

Области, в которых во времена римлян осело италийское население, состоявшее из торговцев, колонов, чиновников, ремесленников, землевладельцев и т. п., заговорили (и говорят до сих пор) на романских языках. Те же области, которые не подверглись романизации, но в которых установилось римское правление, войска, с распространением христианства, приняли официальный латинский язык. Свидетельства об этом и сейчас можно обнаружить от Фриули до швейцарской Реции.

Далее, мы должны учитывать, что римляне в покоренных ими областях камня на камне не оставили от местных законов, и коренное население оказалось в положении бесправных чужаков (peregrini dediticii). Такой местностью была Реция, т. е. Центральные Альпы.

Совершенно другая картина сложилась в Восточных Альпах, т. е. в Норике.

В начале римского владычества Норик сохранял статус королевства, однако через какие-то полвека он превратился на целое столетие в вотчину императора. Лишь во второй половине второго века он становится рядовой римской провинцией. Поскольку население Норика никогда не считалось бесправными чужаками, они уже при цезаре Каракалле были уравнены с римскими гражданами (constitutio Antoniniana). В конце того же века под правлением Диоклетиана местное право (jus gentium) уже было полностью унифицировано с римским (jus civile).¹⁰¹

Норик, таким образом, является обычной римской провинцией всего три десятка лет, пока граждане Норика не становятся вполне равноправными с римскими гражданами. Однако и при статусе римской провинции они имеют собственное собрание представителей земель (conventus Noricorum). Кроме того, все более или менее значимые поселения Норика уже с 1 в. являются римскими городами (municipia), а сельская местность организована в жупании и сельские общины (civitates). По причине особого положения Норика в составе Римской империи уже с самого начала мы не можем считать представителей этих общностей чужаками. Признание местного права — это, несомненно, основа для сохранения в Норике слоя местной аристократии, относительно которой у нас нет оснований утверждать, что она была романизована или латинизирована. После разделения местности на две части во времена Диоклетиана находящийся на отшибе Прибрежный Норик наводняют пограничные отряды (limitanei) и подразделения регулярной римской армии (comitatenses), пока римское правление не ослабевает настолько, что эти местности занимают германские народы, в том числе баварцы.

Исторический центр Карантании в Восточных Альпах

Здесь следует задать ключевой вопрос: почему баварцы в то время не заняли также и Внутренний Норик? Гористость рельефа вряд ли могла им помешать, как она не помешала им занять Центральные Альпы, или Рецию. Зачем баварцам было дожидаться, чтобы пришли славяне и у них перед носом заняли Внутренний Норик?

Логичный ответ возможен лишь в том смысле, что Внутренний Норик оказывал сопротивление как атакам германских племен, так и нашествию баварцев. Это сопротивление мог оказывать лишь слой аборигенного населения Норика, который не мог быть ни римским, ни романизованным, поскольку в этом случае он как часть римской государственной и военной организации пришел бы в упадок вместе с ней, и этот край остался бы незащищенным, открытым для германского вторжения. Значит после падения Римской империи во Внутреннем Норике сохранилась общественная организация, которая основывалась на местном праве и которая затем перетекла в средневековую Карантанию.