В этой связи мы должны попытаться дать ответ на вопрос, почему южные славяне после своего переселения на Балканы в 5–6 вв. переживали иной путь языкового и общественного развития, нежели словенцы?

При переселении на Балканы произошла встреча восточной и западной волны славян, что явилось поводом для возникновения новой славянской языковой группы. Следует уяснить, каково было при этом влияние иллирийского и фракийского языков, то есть языков населения, которое здесь проживало ранее. Если древние иллирийцы или фракийцы к тому времени были латинизованы или эллинизированы, то южнославянские языки должны были позаимствовать у них множество латинских и греческих слов. Мы ведь не можем допустить, что оба народа, населявших Балканы, бежали отсюда под натиском славян, или полностью укрылись за крепостными стенами приморских городов, или просто растворились в славянском «море». Коренное население в большинстве своем осталось на прежнем месте и затем смешались со славянскими пришельцами. Их язык, иллирийский или фракийский, должен был быть еще довольно близким индоевропейскому, подобно праславянскому языку. Поэтому в южнославянских языках иллирийские или фракийские слова не выделяются. Совершенно другое дело — албанский язык, в огромной мере подверженный влиянию греческого, а впоследствии — турецкому влиянию.

Если в южнославянских языках пласт более древней иллирийско-фракийской лексики не особо выражен, то, с другой стороны, тем более характерны южнославянские особенности в народной культуре. Сельскохозяйственная культура южных славян сильно отличается от этого вида культуры словенцев, а также и прочих славян. И эти особенности мы, очевидно, должны отнести именно на счет иллирийского и фракийского наследия.

В сравнении с южными славянами как язык, так и народная культура словенцев свидетельствуют о качественно иных исторических корнях. Как уже упоминалось, словенцы относятся к праславянской ветви западных славян, предки которых уже в период переселения времен культур погребальных урн заселили склоны Альп. И там, прежде всего, в Восточных Альпах, они сохранились, в том числе и в период Гальштата, Латена, римского Норика и средневековой Карантании, вплоть до наших дней. Этот факт следует учитывать языкознанию, так же как и историографии, по крайней мере, в качестве одного из исходных положений для дальнейших исследований.

Весьма часто иностранные ученые касаются проблемы венетов и словенцев. И чрезвычайно характерно то, что заключает о венетах известный языковед и историк Г.Б. Пеллегрини: «Что касается непосредственно венетского языка, следует заново перепроверить его место в лингвистике, его территорию. С тех пор как изжило себя понятие иллиризма (которым мы для собственного удобства еще довольно часто оперировали), то нам остается: „in primis“ вопрос некельтского индоевропеизма в Норике и Паннонии».⁶² Также и польские писатели, которые выступили с серьезными аргументами против монополии немецкой науки в этой области, вопросу о словенцах не уделяли отдельного внимания, хотя в научном мире и обосновывали собственную позицию по вопросу о происхождении славян. Поэтому именно сейчас назрела необходимость для словенцев заняться самостоятельным поиском собственных корней, не считаясь с закулисными целями идеологий.

Как уже упоминалось, из Культуры полей погребальных урн, которую праславянские венеты в 13 веке до нашей эры распространили по Европе, в эпоху бронзового и раннего железного века формируются новые культурные общности. На определенной территории от Балтики до Адриатики носителями их были венеты. В Центральных и Восточных Альпах и близлежащих областях, которые в рамках данного исследования нас особенно интересуют, на основе, созданной венетами, развились цветущие культуры, которые археология именует по местам важнейших находок: Вилланова, Эсте, Голасекка, Мелаун и Гальштат.

В Нижней Падане влияние этрусков на культуру Вилланова все усиливалось, и к концу 6 века до н. э. эта культура совершенно утрачивает свою самостоятельность. Центр ее — Фельсина (Болонья) — стал одним из наиболее значительных этрусских городов.

В начале 4 века до н. э. в Падану вторглись полчища кельтов, захватив и Фельсину. На этом закончился этрусский период культуры Вилланова. Под натиском кельтов наступил и закат культуры Голасекка в Верхней Падане. Однако находки при раскопках, как и многочисленные местные топонимы в близлежащих Альпах, по холмам вокруг озер и у подножия Альп, а также на равнине, например, в области Равенна, свидетельствуют о том, что первичный слой венетов — словенов — и после вторжения кельтов сохранялся в земледельческо-пастушеской субкультуре еще долго, вплоть до периода римлян.

Территория Венеции и Истрии в римскую эпоху

Нашествие кельтов незначительно затронуло культуру Эсте на Венецианской низменности и в близлежащих Альпах, поэтому она сохранилась до периода римлян. Археологические находки, относящиеся к ее последней стадии (Эсте IV) составляют лишь небольшое количество предметов из кельтской культуры Латена. И все же значительное число фигурок нагих воинов и латенская боевая амуниция: каска, меч, щит, наконечники стрел (раскопки в Лаголе),⁶³ — могут свидетельствовать о том, что верховный слой этой культуры — кельтский. Кельты также чтили богиню этой страны Гекату, как и местное население (Р. Питтиони).

Слой кельтов, в той степени, в какой он здесь действительно существовал, связанный с изделиями Латенской культуры, постепенно сходит на нет. Кельты, вероятно, присутствующие в области влияния культуры Эсте, не могли быть какой-то захватнической силой, скорее это были какие-то союзнические воинские части. И кельтские имена на памятниках из поздней культуры Эсте свидетельствуют не об ассимиляции кельтами венетов, а только о духе союзничества между ними.

В 225 году до н. э. римляне нанесли кельтам тяжелое поражение на этрусском берегу при Таламоне. Поражение это означало постепенное затухание кельтской гегемонии в Падане. Так, римляне в 192 году до н. э. захватили город Bononia (Фельсина, сейчас Болонья), который был средоточием кельтских бойев. В 183 году до н. э. они завоевали также область культуры Эсте и дали ей название Venetia, по имени живших там венетов. Это название сохранилось до нашего времени: Венето (ит. Veneto) — для области, и Венеция (ит. Venezia) — для ее главного города. Римское название Venetia свидетельствует о том, что во время появления римлян в этой местности все еще значительно преобладало старое венетское население и его язык. В наречии Венеции, Падуи и Мантуи до сегодняшнего дня сохранились многие слова, родственные формы и значения для которых мы находим в современных славянских языках. Они свидетельствуют о существовавшей когда-то культуре венетов.

Мнение о праславянских истоках этой венетской группы, то есть адриатических венетов, еще сто лет тому назад отстаивал в своих трудах словенский ученый Д. Трстеняк.⁶⁴ При этом он опирался на многочисленные словенские выражения в наречии современной Венецианской области. Его выводы решительно отвергал словенский историк Ф. Кос (1896), который, правда, не отрицал существования словенских слов в названном наречии, но находил для них иное, хотя и совершенно бессмысленное объяснение, о чем свидетельствует следующий абзац:

«Трстеняк в своих исследованиях, сравнивая венецианское наречие со славянскими языками, убедился в том, что у венецианцев много выражений, употребляемых также славянами. Это служит ему новым доказательством того, что старые венеты относились к славянской народности. Я думаю, что такой вывод ошибочен. Многие лингвисты могли бы найти в наречии горицких словенцев немало итальянских выражений. Но разве можно на этом основании утверждать, что горицкие словенцы на самом деле являются славянизированными итальянцами?»⁶⁵