обязанности истопников, сменялись каждый час и не отходили от

печи, поддерживая все время сильный огонь.

— У нас скоро не будет больше дров,—сказал однажды сержант Лонг.

— Не будет дров?—удивился Джаспер Гобсон.

-— Я хочу сказать,—что у нас вышли почти все дрова, которые были

запасены в доме, и придется ходить за дровами в сарай. А выйти на

воздух в такой мороз—ведь это значит рисковать жизнью.

— Да!—ответил лейтенант,—мы сделали большую ошибку, построив

сарай не рядом с домом и не соединив его крытой постройкой. Я упустил

из виду, что мы будем зимовать за семидесятой параллелью! Но

теперь уж дела не поправишь. Скажите, сержант Лонг, сколько у нас

осталось в доме дров?

— Дня на два, на три, не больше,—ответил сержант.

— Нам остается надеяться, что за эти дни температура повысится, тогда можно будет без особенного риска пойти в сарай за дровами.

— Едва ли, господин лейтенант,—возразил сержант Лонг.—Воздух

прозрачен, ветер продолжает дуть с севера, и я нисколько не удивлюсь, если мороз продолжится еще недели две, т.-е. до новолуния.

—• Что же делать, сержант? Ведь не можем же мы допустить, чтобы

все в доме замерзли. В тот день, когда придется рискнуть и отправиться...

— Найдутся люди, которые пойдут,— ответил сержант Лонг.

Джаспер Гобсон крепко пожал руку сержанту, самоотвержение которого

ему было известно.

Можно подумать, что Гобсон и сержант Лонг преувеличивали, говоря

о возможности умереть при выходе из дому на холод. Но они говорили

это по опыту, так как сами не раз видели, как сильные, здоровые люди

падали замертво, едва только выходили на воздух в сильный мороз: у

них захватывало дыхание от холода, и их подымали мертвыми. Подобные

случаи, как бы они ни казались невероятными, повторялись неоднократно

во время зимовок. Вильям Мур и Смит во время путешествия по берегам

Гудзонова залива в 1746-м году наблюдали несколько случаев такой

смерти. Несомнено, что выйти на воздух в такой холод, когда замерзает

даже ртуть, значило подвергать себя риску моментальной смерти.

В таком довольно затруднительном положении находились обитатели

форта Надежды, когда непредвиденное происшествие прибавило им еще

новую заботу.

XXI. Большие полярные медведи

Единственное окно, из которого можно было видеть двор форта, находилось

в конце входного коридора. Ставни этого окна не были закрыты, но стекла совершенно замерзли и, чтобы рассмотреть что-либо через

них, надо было смывать лед горячей водой. Эту операцию проделывали

по нескольку раз в день, чтобы осматривать окрестности мыса Батурст

и наблюдать старательно за небом и помещавшимся снаружи спиртовым

термометром.

6-го января, около одиннадцати часов вечера, солдат Келлет, которому

было поручено наблюдать в окно, позвал вдруг сержанта и указал

ему на какие-то движущиеся в потемках массы.

Сержант Лонг, взглянув в окно, проговорил спокойно:

— Это медведи!

В самом деле, с полдюжины медведей, пробравшись через ограду, направлялись к дому, привлеченные, вероятно, запахом дыма.

Когда сообщили Джасперу Гобсону о приближении медведей, он тотчас

же приказал заделать окно в коридоре. Это было единственное

отверстие, и, закрыв его, можно было, казалось, не бояться вторжения

хищников в дом. Окно было забито толстыми досками, между которыми

оставили небольшое отверстие, чтобы наблюдать за действиями непрошенных

гостей.

— Теперь,—сказал плотник Мак-Нап,— этим господам не удастся

войти без нашего приглашения. А мы пока можем собрать военный совет.

— Что же, мистер Гобсон,—сказала Полина Барнетт,—мы можем

похвастаться, что во время зимовки все испытали. Вот теперь после морозов

пожаловали и медведи.

— Нет, милэди, они пожаловали не после морозов, а во время них.

Это гораздо серьезнее, потому что нам нельзя выйти из дома. И я, право, не знаю, как нам избавиться от этих опасных зверей.

— Но им надоест скоро ходить вокруг дома, и тогда они сами уйдут,—

сказала путешественница.

Гобсон покачал сомнительно головой.

— Вы не знаете этих зверей,—ответил он.—Суровая зима заставила

их, наверное, сильно голодать, и они ни за что не уйдут, пока мы их к

этому не принудим.

— Это вас беспокоит, мистер Гобсон?—спросила Полина Барнетт.

— Я не боюсь, что медведи войдут к нам, но я беспокоюсь, как мы

выйдем из дому, если представится к тому необходимость.

С этими словами Гобсон скова подошел к окну. Полина Барнетт и

остальные женщины обступили в это время сержанта, который рассказы*

вал охотникам свои приключения с медведями, с которыми ему в своей

жизни пришлось много раз иметь дело. Но ему всегда приходилось нападать

на медведей, теперь же охотники были заперты в доме, и мороз

не давал возможности что*либо предпринять против опасных гостей.

В продолжение целого дня охотники внимательно наблюдали за всеми

движениями медведей. Иногда который-нибудь из медведей подходил к

окну и, приложив к нему свою громадную голову, глухо рычал.

Лейтенант Гобсон и сержант, посоветовавшись между собой, решили, если медведи не уйдут сами, пробить в стенах дома несколько бойниц и

стрелять в них из ружей. Но к этому хотели прибегнуть лишь через

несколько дней, так как Гобсон вовсе не желал, чтобы через бойницы

проникал в дом холодный воздух: в комнатах и без того было холодно.

Даже моржовый жир, который клали в печи, настолько замерз, что его

приходилось разрубать топором.

День прошел без всяких изменений. Медведи бродили кругом дома, но пока еще не нападали. Солдаты следили за ними всю ночь, и к четырем

часам утра явилась надежда, что медведи ушли. По крайней мере, они больше не показывались.

В семь часов утра Марбр отправился на чердак за провизией, но сейчас

же прибежал назад и сказал, что медведи ходят по крыше дома.

Джаспер Гобсон, сержант, Мак-Нап и несколько солдат, схватив ружья, бросились к лестнице в коридоре, откуда был ход на чердак, закрывавшийся

опускною дверью.

На чердаке было так холодно, что через несколько минут лейтенант

и его спутники не могли уже держать ружья в руках. Пар от их дыхания

моментально замерзал и падал в виде снега.

Марбр не ошибся. Медведи поместились на крыше дома. Слышно было, как они когтями впивались в доски, и можно было опасаться, что

они их совсем оторвут.

Гобсон и все остальные не могли больше выдерживать холода и поспешили

спуститься вниз. Лейтенант позвал тогда всех на совет.

— Медведи,-—сказал он,— находятся сейчас на крыше. Это очень неприятное

обстоятельство. Пока нам еще нечего бояться, так как медведи

не могут проникнуть в дом. Но я боюсь, чтобы они не выломали дверь

на чердаке и не уничтожили сложенные там меха. Эти меха принадлежат

Компании, и наша обязанность их сохранить в целости. Я прошу вас, друзья мои, помочь мне перенести их в безопасное место.

Тотчас же все, выстроившись в шеренгу, стали в линию в зале, в кухне, в коридоре и на лестнице. Трое солдат по очереди входили на чердак

и передавали меха, которые через час были уже все перенесены в большую

залу.

Медведи в это время продолжали свое занятие, т.-е. старались разломать

крышу. В некоторых местах доски гнулись под их тяжестью. Мак-

Нап начинал серьезно беспокоиться. Строя крышу, он не имел в виду

той тяжести, которую ей теперь приходилось выдерживать, и он боялся, что она провалится.

Однако день прошел благополучно, и медведям не удалось пробраться

на чердак. Зато холод в комнатах становился все ощутительнее. Огонь

уже не так ярко пылал в печке, потому что дров оставалось очень мало.

Через полсуток, когда сгорит последнее полено, печь потухнет. Тогда