Следует подчеркнуть особое значение тактик представления и исследования сторонами доказательств. Это есть не что иное, как тактика ведения допросов и других следственных действий. Применительно к судебной ситуации в определенной степени можно говорить о том, что здесь на первый план выходят тактики представления, презентации того, что было уже получено в ходе досудебного производства. Эти тактики направлены и на повышение эффективности проверки, исследования представленных фактических данных. Тактика судебного допроса является ключевой в формировании фактической основы дела. О самостоятельных тактиках можно говорить применительно к представлению вещественных доказательств и документов, а также любых следственных действий, приводимых прокурором или с участием прокурора в суде — освидетельствование, эксперимент, опознание. Тактика поддержания государственного обвинения состоит из тактических приемов проведения отдельных действий, а также их комбинаций — оптимальных (с точки зрения результативности) их сочетаний. Очевидно, что самым радикальным и эффективным способом такой проверки является перекрестный допрос[1146].
Скажем об аргументации в речах, прямо обращенных к суду, где юрист излагает в окончательном виде свою позицию и доводы в ее пользу. В судебных прениях аргументатор в окончательном виде формулирует аргументы и убеждает судей в правоте своей позиции. Репликами он отвечает процессуальному оппоненту, то есть завершает аргументацию. Как писал Вигмор, наша заключительная обязанность в том, чтобы восстановить, наконец, в сознании все данные, попытаться скоординировать их сознательно и определить их результирующее влияние на вере[1147].
Заключительная речь должна сочетать логическое доказывание и диалектическую аргументацию с эмоционально-психическим воздействием на судей. Как замечает В.В. Мельник, основными средствами речевого воздействия судебного оратора являются: (1) убеждение; (2) информирование (передача информации); (3) внушение; (4) этический способ убеждения[1148]. По словам М.Т. Цицерона, хорошо говорить в суде — это значит сказать то, что необходимо, чтобы убедить данный состав суда, в данное время в своей правоте. Общее требование к судебной речи, сформулированное еще древними и ставшее вновь актуальным, состоит в том, чтобы она доказывала, очаровывала, увлекала. Эти задачи Цицерон сформулировал так: «Все построение убедительной речи основано на трех вещах: доказать правоту того, что мы защищаем, расположить к себе слушателей, направить их мысли в нужную для дела сторону»[1149].
По мнению другого античного ритора — М.Ф. Квинтилиана, судебный оратор должен говорить вразумительно и убедительно. К вразумлению способствует изложение и размышление, а к убеждению — возбуждение страстей, о движении которых нельзя забывать в продолжении всех речей[1150]. Речь должна вызывать доверие своей искренностью, которую аргументатор до этого демонстрировал в ходе всего судебного процесса и которая в концентрированном виде должна воплотиться в заключительной речи судьи. Присяжные должны верить в правильность и справедливость позиции оратора. Он должен заражать своей уверенностью в правоте своего дела слушателей. В формировании внутреннего убеждения судьи огромное значение имеет убежденность оратора в своих словах.
Аргументация в судебной речи состоит в подтверждении оратора доводами своего итогового суждения. Именно в заключительной речи доказательства облекаются в форму доводов. В заключительной речи окончательно формируются судебные доказательства — через демонстрацию связи посылки с суждением, через выведение выводов и тем самым — убеждение судьи. С другой стороны, «аргумент без доказательства в его поддержку — совсем не аргумент»[1151]. Поэтому судьям следует напомнить все доказательства, которые были представлены и исследованы в суде и нашли подтверждение в ходе судебного следствия. Оратору надо заботиться о восстановлении в умах судей связей между доказательственным материалом и своими суждениями. Окончательно сформировать доказательственную текстуру. Красной нитью должна проходить через все судебное следствие связь между утверждениями прокурора, проявляемыми постепенно при обращении к судьям по поводу происходящего в суде, и представляемыми на суд доказательствами[1152].
Добросовестный юрист должен быть «нотариусом» фактов, которые были установлены в ходе судебного следствия. Однако добросовестность в изложении фактов не исключает направленного освещения их. Речь аргументируется прежде всего посредством фактов. Эта строгость к доказательственной фактуре есть последовательность в речи обвинителя. Анализ и оценка доказательств должны отвечать требованиям объективности, беспристрастности, строгой обоснованности. Фальшь и натяжки будут заметны, подорвут доверие и к другим утверждениям обвинителя. Поэтому если в судебном заседании не подтвердились какие-либо обвинительные доказательства, обвинителю следует прямо признать это[1153]. Доказывание должно быть индивидуальное, конкретное, считающееся лишь с впечатлениями от данного случая. Не следует допускать в доказывании никаких обобщений, нужно стоять единственно на почве данного случая. Общие теоретические положения о силе доказательств надо иметь в виду, но приводить их в речи единственно в виде данных рассматриваемого случая[1154].
Понятно, что эффективность демонстрации доводов в судебной речи будет тем выше, чем эффективнее была работа по представлению доказательственных фактов на судебном следствии. Судья уже должен быть предуготовлен, расположен к тем выводам, которые сделает обвинитель в своей заключительной речи. Правда, бывает и наоборот, когда в заключительной речи необходимо переломить негативное впечатление судей, сложившееся от неудачного представления доказательств обвинения, в свою пользу.
По поводу психолингвистических особенностей заключительной речи в условиях суда с участием присяжных заседателей исследователи обращают внимание на следующий момент. Обращаясь к присяжным, необходимо говорить простым, понятным языком. По возможности не следует употреблять специальной (юридической) терминологии. При произнесении речи нужно менять интонацию. Важным моментом, оказывающим влияние на восприятие обвинительной речи аудиторией, является громкость и отчетливость ее произнесения. Так, П. Сергеич отмечал: «Негромкие и неотчетливые речи кажутся просто робкими; является представление, что говорящий сам не уверен в ценности своих слов и верности своих юридических соображений. Напротив того, умеренно громкая, отчетливая речь, если только в ней не сквозит излишней самоуверенности, сразу располагает залу в пользу оратора и внушает присяжным, что его следует слушать внимательно»[1155].
Таким образом, юрист должен стараться быть кратким, но так, чтобы это не шло во вред убедительности, ясности и полноте. «Немногословная в отдельных своих частях, сжатая по форме, судебная речь в общем не должна, однако, быть слишком сжатою, а достаточно продолжительною, во всяком случае настолько продолжительною, чтобы слушатели могли подпасть под влияние оратора и стать податливыми ко внушению его»[1156]. Говорить надо настолько долго, чтобы подчинить себе волю и мысль слушателей. Короткою речью нельзя достигнуть внушаемости слушателей, их нужно несколько утомить[1157].
