Руки ее конвульсивно вцепились в покрывало.

Он посмотрел ей в глаза и бросился вперед. Пальцы его сомкнулись вокруг ее запястья. Он стиснул зубы, однако не от боли, а от внезапно окутавшей его стремительной волны наслаждения. Она сжала его согнутыми ногами, притягивая ближе, направляя в себя.

Во всем мире не осталось ничего, только эти равномерные поступательные движения, эти соприкосновения, жар страсти слияния двух тел. Она уже не контролировала свое тело, в ее голове не осталось ни одной мысли, только ощущение его кожи, трущейся о ее кожу, напора его бедер, растущее чувство удовольствия.

Нед первым достиг апогея; ритм его движений ускорился. Он застонал сквозь зубы, и горячий поток, наполнивший ее, сознание того, что она доставила ему то же удовольствие, что и он дал ей, было все, в чем Кейт нуждалась. Она тесно прижалась к нему. А потом снова задрожала в сладостном исступлении, осознавая, что полностью принадлежит ему.

Нед не мог найти слов. Ни одно из них не казалось ему правильным. Они не соответствовали той сокровенной близости, что сейчас испытали они. Любое слово, которое он мог вообразить, лишь подчеркнуло бы то, что он дал ей, — и то, что спрятал за нежными объятиями.

Однако Кейт не знала того, что Нед ей не сказал. Она повернулась к нему, положив руку на его обнаженное бедро.

— Ты был прав. — Ее слова мягко нарушили воцарившуюся тишину, и все равно он покрылся мурашками, резко вдохнув холодный воздух. Она ему доверяла. Ее теплое дыхание где-то около его шеи выдавало ее полное, безраздельное ощущение безопасности. Она обняла его рукой за талию, неосознанно прижимаясь к нему поближе. Эта ее поза, это ее приветливое доверие были искренними. — Ты знал про Луизу, — тихо проговорила она.

— Вероятно, мне следовало тебе сказать об этом. — Он медленно провел пальцем по ее плечу. Это было гораздо проще, чем смотреть ей в глаза.

— Но почему ты не ничего не сделал?

На секунду сердце Неда замерло. Он внезапно осознал, что должен был действовать. Должен был вмешаться, предложить взять все в свои руки. Он обязан был настоять…

— Знаешь, — продолжала она, — когда я была маленькой, всякий раз, едва только мне приходила в голову какая-нибудь интересная затея, мой отец обязательно находил кого-нибудь, чтобы тот сделал это за меня. Это заставляло меня думать, будто меня считают беспомощным существом. Совершенная, благовоспитанная леди должна играть на фортепьяно, говорить на шести языках. Беседовать о Байроне или Шекспире с соседями за обеденным столом. Совершенной леди не позволялось делать что-нибудь важное.

Нед пережил знакомое беспокойное чувство, услышав эти слова.

Честно говоря, большинство джентльменов также не совершали значительных поступков. Тем не менее она вовсе не хотела, чтобы он взял на себя ее ответственность. Она желала добиться этого сама, ей нужен был вызов, она хотела достичь чего-то самостоятельно. Он прекрасно понимал это чувство.

Только он даже не представлял себе раньше, что у женщин могут быть те же стремления, что и у мужчин.

— Теперь ты знаешь правду, — сказал он. — Ты спасла женщину от ее мужа.

Ее волосы приятно защекотали его грудь, когда она покачала головой.

— Нет, — возразила Кейт.

Нед только хотел уверить ее, что леди Харкрофт обязательно будет спасена, когда она заговорила снова.

— Я спасла семерых.

— Прости?

— Ты помнишь, при каких обстоятельствах мы встретились с тобой в первый раз?

— Мы случайно столкнулись на людской половине дома во время бала. — Если придерживаться фактов, Нед последовал туда за ней — и не один, а в сопровождении Гарета и Дженни. — Ты никогда мне не говорила, что там делала, а лишь рассказала какую-то историю, будто тебе нужно было помочь старой кормилице.

Эта история совсем не объясняла всего произошедшего, однако поскольку тогда Нед был погружен в собственные проблемы, то принял ее рассказ, не задавая вопросов.

Она села на постели, ее глаза сверкнули.

— О, это было почти правдой. Просто не всей правдой. Понимаешь, когда мне было шестнадцать, я обнаружила, что моя старая кормилица сломала себе руку. Дочери герцога позволено, по крайней мере, принести корзиночку с вареньем своей больной служанке — я так и поступила. Во время визита, однако, я обнаружила, что причиной несчастного случая был ее муж. Так это произошло в первый раз.

Несмотря на всю ужасающую серьезность предмета разговора, Кейт была горячо увлечена и воодушевлена беседой. Рассказывая, она оживленно жестикулировала.

— В тот первый раз все произошло очень просто, — продолжила она рассказ. — Я всего лишь организовала ей поездку на корабле через Атлантику и устроила банковский перевод на ее имя, который уже ждал ее по ту сторону океана. Теперь она владелица булочной в каком-то смешном американском городке — кажется, в Бостоне.

Нед понимал, что Кейт относилась ко всему этому очень серьезно. Однако ее горящие глаза говорили о гораздо большем, чем важность и серьезность данной темы. Какую еще часть себя настоящей она скрывала? Ему внезапно стало тяжело и неуютно на душе. И это было более чем уколы ревности, смешанные с потрясающим чувством уважения. Когда ей было шестнадцать, она спасла женщину от насилия, не ставя в известность своего отца.

А чем занимался Нед в это время?

Делал ставки на бегах. Проветривался после первых попоек.

— Луиза, — сказала Кейт, — седьмая женщина, которую я освободила. Хотя она и первая супруга лорда. И ее случай определенно самый трудный. — Она посмотрела на Неда. — Ты… ты ведь не будешь настаивать, чтобы я прекратила этим заниматься?

Нед покачал головой.

— Я люблю своего отца, — заметила Кейт, — и он обожает меня. Но он всегда думает обо мне как о маленькой крошке, хрупком создании, которое следует оберегать от всяких трудностей. Матушка научила меня устраивать балы и заниматься благотворительностью. Я очень люблю своих родителей, но рада, что в течение этих последних лет у меня был повод оставаться здесь. В Кенте они никогда бы не позволили мне сделать столь многого.

В ее голосе прозвучала тоска, и Нед вспомнил свои прежние думы о ней. Она действительно была одинока. У нее никогда не было настоящей семьи — по крайней мере, той семьи, которая знала о ней правду. Кейт прижалась к нему.

— О, для меня многое станет проще теперь, когда я знаю, что ты одобряешь то, что я делаю. Можешь ли ты себе представить, на что мне приходилось идти, чтобы доставать деньги для банковских переводов?

Нед снова покачал головой.

— Я была вынуждена постоянно посещать модные лавки, совершая многочисленные покупки. У меня открыты счета у самых знаменитых портних в Лондоне. Я покупала самые экстравагантные наряды. Они выписывали мне счета, суммы которых превышали дважды, а потом возвращали мне остаток наличными. Я знаменита в лондонском свете за свое пристрастие к модным лавкам.

Харкрофт уже как-то сообщал ему об этом. И только теперь Неду пришло в голову, что он никогда не видел жену в одном и том же платье.

— Какое несчастье, — холодно заметил он. — Полагаю, ты это просто ненавидишь.

— О, конечно. Я понимаю, что это пошло мне на пользу во многих отношениях, и не сказать, чтобы я презирала модные лавки. Однако после всех этих лет тишины мне так приятно, что, наконец, могу свободно рассказывать об этом.

Она ему доверяет. И это именно то, что он хотел. Он поклялся, что наладит их отношения, растопит лед обид и недоверия. Он это сделал.

Тогда почему же у него так тяжело на сердце?

Она доверяет мне только потому, что не знает правду.

Ему хотелось выскочить из постели и убежать. Как минимум отодвинуться от нее, повернувшись к ней спиной. Он получил именно то, к чему стремился. А теперь он хотел, чтобы она взяла это обратно.

— И что мы теперь будем делать с Луизой? — спросила Кейт. Ее голос был ленивым и сонным. И это простое слово мы заставило Неда закусить губу.