Потому что едва ее пальцы прикоснулись к его ребрам, от него ничего не осталось — даже того жалкого подобия вежливости и благонравия, которое он столь тщетно пытался удержать. Только ни тогда, когда руки ее исполняли робкий и страстный танец у него на животе. Ни тогда, когда губы его скользили по ее шее, а руки касались нежных и мягких округлостей ее груди. Кружева лифа ее платья оказались у него в руках. Нед стащил его с плеч, открывая тонкий муслин ее нижней рубашки. Сквозь ткань он видел темные шишечки ее сосков. Самые грешные и жаркие фантазии мелькали у него в голове, ожидая воплощения в реальность.

— Какой контроль? — снова прошептал он и сомкнул свои губы у нее на груди.

Фантазия и реальность сплелись в причудливом вихре, Кейт жадно отвечала на его ласки. Он чувствовал сладостный вкус ее твердых сосков сквозь прозрачный муслин рубашки. Она жадно ловила губами воздух, и даже его воспаленное воображение никогда не смогло бы воспроизвести тот тяжелый, глухой звук ее желания, те страстные движения ее тела.

Он должен подумать. Он должен остановиться. Но вместо этого Нед покрывал поцелуями ее шею. Пальцы его нащупали ее влажный сосок. Тысяча желаний переполнила его, он поглаживал его круговыми движениями, ощущая, как просыпается ее страсть. Она задыхалась. А потом он нагнулся и собрал в руках ее юбки. Кружевные, накрахмаленные нижние юбки лишь на мгновение задержали его стремительные движения. В следующую секунду он нащупал муслин ее белья. Он проник внутрь к заветному месту между ее ног.

Она была влажной и шелковистой и такой горячей, как он никогда не мечтал и надеяться. Нед впился в ее губы, когда пальцы его нащупали нужную точку. Он выучил это прошлой ночью. Теперь он знал, где касаться ее, знал, как ласкать пальцами ее чувствительную плоть.

Словно в тумане Нед пытался вспомнить, что он должен… ему следовало… Что ему следовало сделать? Все другие соображения, кроме одного-единственного — этого горячего и страстного желания обладать ею, — казались несущественными. Не было ничего, кроме его влечения. Руки его обнимали Кейт за талию, он прижался пахом к ее бедрам. Как невозможно, как прекрасно ощущать, как его возбужденный мужской орган уперся в ее плоть. Она была прекрасной.

Но это казалось ему явно недостаточным. Этого никогда не было бы достаточно… Только не на таком чертовски близком от нее расстоянии. Он хотел обладать ею всеми возможными способами.

Но были последствия. Были соображения. Он знал, что должны были быть, хотя никак не мог вспомнить, в чем они заключались.

Когда он отстранился, ее руки потянулись к застежке его брюк. Нед чувствовал, как дрожит его плоть от ее прикосновений. Кейт расстегнула брюки, и через мгновение ее теплые пальцы уже ласкали его. Он мог бы взорваться прямо тогда от одного ее прикосновения. Он не сделал этого. Вместо этого стиснул зубы и нежно дотронулся до нее пальцами. Ему было несложно вообразить, как он врывается в эту теплоту, представить ее ноги на его талии. Она провела пальцами по головке его пениса.

— Проклятье! — воскликнул он. — Если ты продолжить, я… я сделаю…

— Делай же. — Ее насмешливые слова прозвучали как вызов, разрушивший последние оковы его контроля.

И когда она провела пальцем по его возбужденной плоти, Нед взревел и, не произнеся ни слова, поднял ее и прислонил к стене. Он отбросил все мысли, его руки крепко держали ее.

Кейт обхватила ногами его талию, и одним движением он взял ее. Ее словно с силой набросило на его член, и он вошел в ее лоно. Ее скользящие движения были восхитительны. Он наклонился и сомкнул губы вокруг ее соска. Она тесно прижалась к нему. Нед вздымал ее вверх и вниз, и Кейт содрогалась всем телом.

Да, это именно то, что он так давно хотел, что было ему столь нужно. Эта скользящая влажность. Это бездумное блаженство. Это надвигающееся, все заполняющее желание, единение их тел. Он жаждал этого палящего огня, мучительного наслаждения, невыразимого удовлетворения, родившегося у него в паху и словно молния пронзившего все его тело вплоть до его напряженных рук, прижимавших ее к стене.

Тело ее сотрясалось в его объятиях. Она полностью, абсолютно принадлежала только ему. Он был внутри ее, он ласкал ее, восполняя то, что когда-то запрещал себе.

Когда Кейт достигла вершины удовольствия, Нейд ощутил жар, словно от открытой печки. Он содрогнулся внутри ее, потом снова и снова, пока не излился в ее нежное лоно. Пока не стал пресыщенным и слабым, едва способным удерживать ее почти невесомое тело у этой стены.

Первым вернулось дыхание.

Потом последовала ноющая боль во всех мышцах и мускулах, уставших от физического напряжения.

Нед долго не мог прийти в себя. Она смотрела на него, утирая ему пот со лба, и мягкая, робкая улыбка сияла на ее губах. Ее ноги по-прежнему обнимали его за талию, а он находился в ней, ощущая мужским естеством биение пульса где-то в глубине ее тела. Возможно, эти удары раздавались в нем самом. Он не мог сказать точно.

И ради всего святого, они были в трижды проклятом коридоре, где любой лакей мог увидеть их. О чем, черт возьми, он думал?

Нет, он не думал. Он даже не мог дождаться того, чтобы увести ее в постель, как цивилизованный человек.

— Будь я проклят.

Робкая улыбка залила ее личико.

— Если бы я знала, что это будет так, я бы заставила Харкрофта ударить меня много лет назад.

И Господь действительно проклял Неда. Тот позабыл обо всем — о своем беспокойстве, о ее благополучии, о своем контроле. Ярость превратилась в вожделение. В голове не осталось ни одной мысли, кроме как насладиться ее желанным телом.

И снова она, кажется, совсем не была против. Даже наоборот. Он недоуменно тряхнул головой, стараясь осознать смысл происходящего. Нед медленно оторвался от нее, бережно опустил ее на пол со всей нежностью, на которую только был способен.

Она застегнула его брюки, и руки ее не дрожали. Кейт закусила губу, сосредоточенно занимаясь этим, и внезапно новое чувство пронзило его. Он всегда думал, что его жена потрясающая женщина. Как же он не замечал ранее, насколько обожаемой, восхитительной она была?

Кейт еще раз взглянула на него, улыбаясь:

— Ну что же, мистер Кархарт, кажется, у вас теперь роман со своей женой. И что же вы собираетесь делать дальше?

Бежать отсюда. Это была его первая мысль, недостойная, как и все его тайные побуждения.

Нет, Кейт права. После того, что случилось с ними за эти последние несколько минут, пути назад не было. Он больше не мог скрывать от нее эту темную, жаждущую часть своей натуры.

И существовало много гораздо более страшных вещей, чем обладать женой, которая наслаждается его телом столь же страстно, как и он наслаждается ее.

Итак, она разрушила все его барьеры, за исключением последнего. Она считает его сильным. Она думает, что он теплый, как солнечное лето, и не понимает, что он почти достиг апогея. Нед чувствовал, будто невесомо парит в воздухе.

Но это не имеет значения. Он уже переживал свои зимы, и не раз. Он справится с новой, когда та настигнет его. Если ей необходимо верить в то, что он сильный, он станет сильным для нее, и не важно, какое время года у него в душе. Ей не следует знать о том, что терзает его.

Так что он улыбнулся ей той же ленивой, удовлетворенной улыбкой, что она одарила его.

— Что же, миледи. Прежде всего я предлагаю, чтобы мы позвали кого-нибудь приготовить ванну.

— Ванну? — недоверчиво повторила Кейт. Тело ее по-прежнему пресыщенно дрожало. И все же она не была удовлетворена до конца.

— Поверь мне. — Он улыбнулся. — Ты хочешь ванну.

— Ох. — Кейт внезапно осознала, как от нее пахнет потом, какой мокрой она была. Совсем не романтично. Неужели он пытался сказать, что…

— О, да не смущайся так. — Он взял ее за руку. — Я хочу сам искупать тебя. Доверься мне.

— Я верю тебе. — Кейт не сознавала, что это правда, пока эти слова не сорвались с ее уст. Но это было именно так — она ощущала на губах это незнакомое чувство, столь же летучее и воздушное, как бренди, и в два раза более пьянящее.