— Уберите руки. — Кейт уперлась ладонями в грудь Харкрофта и оттолкнула, но он не двигался. — Я не понимаю, о чем вы говорите.

— И действительно, как вам понять, что должна чувствовать богобоязненная женщина? — Харкрофт еще сильнее прижал ее к стене. У нее сдавило горло от едкого запаха дыма, исходящего от его одежды. Запаха трактира. — Богобоязненная женщина никогда бы не совратила своего супруга с пути истинного. Когда я оставил Неда этим утром, он пообещал немедленно начать поиски. А всего лишь несколько часов спустя разгуливал по деревне, заглядывая в ваши прекрасные глазки. Зачем вам было отвлекать его от обязанностей, если только вы не опасались, что он может обнаружить нечто важное?

— Вы забываетесь. — Она повысила голос. В любой момент ее может услышать лакей. Он вмешается, и Харкрофт отпустит ее.

— Я забываюсь? Богобоязненные женщины не похищают чужих жен. Не так ли, Кэтлин?

Возможно, слуги и не придут. Но Кейт не будет стоять здесь съежившись и ждать. Она устала чувствовать страх, прятаться и ждать помощи. Кейт схватила концы его галстука и крепко перекрутила. Жесткая ткань содрала ей кожу. Он стал задыхаться и невольно убрал от нее руки, схватившись за шею, вцепился в концы галстука, которые она затянула, и с силой сорвал его.

Кейт отскочила в сторону.

Он с ненавистью уставился на нее:

— Ах ты, чертова сучка.

— Я же сказала вам убрать от меня руки.

Сердце Кейт тяжко забилось.

Харкрофт угрожающе поднял руку.

Что бы она сейчас ни сказала, для него не имеет значения, потому что человеку, способному поднять руку на женщину, вовсе не нужен для этого повод. Но это было важно для нее, важно то, что она не согнулась перед ним, не обратилась с униженными просьбами, не дала ему показать свою власть над ней. Кейт сжала кулаки:

— Убирайтесь из моего дома.

Он обрушил на нее удар. Ей едва удалось увернуться, чтобы не дать его кулаку попасть ей в лицо. Удар пришелся в шею. На какое-то мгновение она неподвижно застыла, ничего не чувствуя, потрясенная тем, что он все-таки решился это сделать. Потом ощутила пульсирующую боль.

Харкрофт схватил ее за локоть и попытался развернуть к себе лицом. Кейт со всей силы наступила каблучком ему на ногу. Он взвизгнул — издал этот совсем не мужской звук, — но не выпустил ее локтя, продолжая выкручивать руку. Резкая боль пронзила ее плечо, Кейт закусила губу.

— Где моя жена, Кэтлин?

Она почувствовала его липкое, мерзкое дыхание рядом со своим ухом и затрясла головой.

Он снова рванул ее за руку, уже гораздо сильнее.

— Я спрашиваю, где моя жена, Кэтлин?

Кейт с вызовом сжала губы. Харкрофт ничего не сможет сделать, чтобы вынудить ее открыть ему местонахождение Луизы. Каждый его насильственный жест по отношению к Кейт превратится в град побоев для Луизы, когда он найдет ее. Харкрофту, очевидно, придется покинуть этот дом. Но если она проговорится сейчас, Луиза будет мучиться со своим мужем всю оставшуюся жизнь, какой бы, длинной или короткой, она ни оказалась. Кейт не скажет ни слова. Харкрофт нажал сильнее, и у нее буквально посыпались искры из глаз от пронзительной, острой боли.

— Ты думаешь, что все понимаешь, что тебе все известно, да? — прорычал Харкрофт ей на ухо. — Да ты ничего, ничего не знаешь. Я люблю жену. Ты абсолютно не права. Я просто хочу, чтобы она была в безопасности.

— Вы должны быть осторожны, — заметила Кейт так отчетливо, как только могла с прижатой к стене щекой. — Я женщина. Я достаточно хрупка и, думаю, могу просто потерять сознание, если вы продолжите в том же духе.

— У некоторых женщин, — прошипел он, — очень хрупкие чувства. Но не у таких, как ты. Ты — змей в человеческом облике, ты совращаешь порядочных и послушных женщин с пути истинного. Где, Богом клянусь, моя жена?

Его пальцы еще сильнее скрутили ее кисть. Кейт почувствовала, как его ногти вонзились в ее кожу, разрывая рукав платья на запястье. Она сделала глубокий вдох и безуспешно попыталась ударить его свободным локтем, но он не пошевелился.

— Если я отведу дальше вашу руку, — проговорил он с холодной жестокостью, — очевидно, она выйдет из сустава. Этот процесс может причинить вам очень сильную боль. Терпеть не могу делать людям больно. Любым.

— Даже если это змея в человеческом облике?

— Я, — возразил он, — очень нежное, скромное создание.

Похоже, Харкрофт и в самом деле так думал. Кейт задержала дыхание и уставилась в стену, к которой он прижал ее щекой. А потом улыбнулась. Она улыбнулась, прекрасно понимая, что это только разъярит его. Она улыбнулась, зная, что он обязательно исполнит свою угрозу и вывихнет ей руку.

Она улыбнулась, чтобы Харкрофт понял, что независимо от того, как бы больно и сильно он ее ни ударил, он никогда не победит. Что она никогда не будет слабым, извивающимся в униженных просьбах созданием, надеющимся на неведомую помощь, дрожащим от страха при виде его физического превосходства.

И ей следовало дать понять это ему именно сейчас, потому что, если она будет раболепствовать перед ним и умолять его, взывая к милосердию, он придет в еще большую ярость.

— Вы не сильнее меня! — воскликнула Кейт. — Несмотря на все ваши мускулы. Не важно, как бы жестоко вы ни ударили меня, вы никогда не станете сильнее меня. И это приводит вас в ярость.

В его глазах сверкнули гневные молнии. Рука его сжала ее запястье, и она поднялась на цыпочках, когда Харкрофт выкрутил ее руку. Даже прижатая к стене, крепко зажмурив глаза, Кейт продолжала улыбаться. Она не позволит, чтобы он понял, какие мучительные страдания ей доставляет.

Внезапно Харкрофт сам издал крик боли, и тиски, сжимавшие ее кисть, ослабли. Кейт повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нед тряхнул Харкрофта за шиворот и прислонил к стене.

— Я же говорил тебе, — резко заявил Нед. — Я же говорил тебе, чтобы ты оставил в покое мою жену. Но нет, ты не послушался.

Харкрофт яростно перебирал ногами в воздухе, но у него это получалось не лучше, чем у жучка, перевернутого на спинку посреди дорожки и пытающегося принять привычное положение.

— Нет, это я тебе говорил, — пропищал граф. Его жалкое нытье было бессильно против холодной ярости Неда. — Я говорил тебе, что буду искать жену всеми доступными способами.

— О, я вижу эти твои способы, — низким голосом пророкотал Нед. — Ты выгнал женщину, которая была тебе нужна, и теперь в отсутствие собственной жены, над которой уже привык творить насилие, избрал для этой пели мою.

— Я…

— Только подумать, — продолжал Нед, — было время, когда я тебя на самом деле уважал. Когда я только вернулся в Англию, мне было жаль тебя. Когда ты сказал, что Луиза пропала, я скорбел. Я не имею понятия, когда или как пропала твоя жена. Меня не было в Англии, как ты знаешь. Но если все обстоит именно так, если моя жена помогла Луизе от тебя избавиться, она вправе рассчитывать на мою полную, безоговорочную поддержку. Если бы я был здесь, сам украл бы ее.

Кейт глубоко вздохнула.

Даже несмотря на то, что у нее по-прежнему ныла рука, Кейт ощутила в этих словах тепло и безопасность. Он действительно так думал. Он бы так поступил.

— Ты не можешь так думать. Ты не можешь потворствовать преступлению. Мы скатимся в хаос, если женщины будут принимать решения, что…

— Вряд ли это соответствует моему образу мыслей, — возразил Нед. Казалось, он совсем не устал, держа Харкрофта одной рукой в воздухе и прислонив его к стене. Напротив, он ощутимо встряхнул свою брыкающуюся ношу, чтобы тот прочувствовал всю глубину несогласия Неда с его весьма спорными утверждениями. — Я не вижу, чтобы моя жизнь покатилась вспять только потому, что моя жена обладает умом. Напротив, на самом деле это одно из самых привлекательных ее качеств. Если бы ты позволил своей жене хоть иногда самостоятельно принимать решения, а не пытался контролировать ее побоями, возможно, ты бы никогда здесь не оказался.

Харкрофт ничего не ответил. Он перестал вырываться из железной хватки Неда. Однако его губы сжались в белую прямую линию, а глаза яростно горели. Он задыхался. Напротив, Нед дышал так легко и непринужденно, будто бы держал в руках фарфоровую чашечку чая и попивал его мелкими глоточками.