Присяжные снова вынесли вердикт: «Убийство неизвестным или несколькими лицами».

При выходе из зала суда меня поджидал мужчина средних лет с седеющей головой — представитель страховой компании, ведающей полисом Грейс. Он долго и утомительно вежливо пытался убедить меня, несмотря на вердикт, что Грейс могла покончить с собой. Как и предсказывал лейтенант Трент, этот инспектор придавал особое значение письму, разорванному Нормой, тактично намекая на то, что в нем Грейс могла сообщить брату о своем намерении уйти из жизни. Я заверила его, что читала письмо, и могу поклясться: в нем не было ничего даже отдаленно похожего на эго.

В тот вечер Джерри вышел из больницы. Доктор Баркер сомневался, сможет ли он ходить, снова не повредив колено, но Джерри наотрез отказался от постельного режима. Я была с ним, когда он вышел, опираясь на костыль, похудевший и усталый.

Разумеется, он слышал о нашем открытии в карьере. Идя с ним через кампус к Брум-холлу, я чувствовала непреодолимое желание излить ему свою душу и выложить все, что мне известно, однако удержалась — не хотела подводить доверившихся мне людей.

Когда мы дошли до Брум-холла и уже простились, Джерри внезапно окликнул меня и негромко спросил, не пойду ли я завтра на похороны вместе с ним.

По его просьбе время похорон держалось в тайне, чтобы не явилась толпа праздных любителей острых ощущений. Даже руководители колледжа не были приглашены. Мы с Джерри вдвоем поехали в местную церковь, прослушали короткую заупокойную службу и видели, как гроб опустили во влажную весеннюю землю. У меня на глаза навернулись слезы. Джерри сжал мою руку, и я подумала: если бы на этом все закончилось! Грейс чувствовала себя несчастной и теперь обрела желанный покой.

На обратном пути, когда мы проезжали через чугунные ворота в кампус, Джерри поинтересовался:

—  Ведь они считают, что это дело рук кого-то из Вентворта, правда?

— Думаю, что это вполне возможно, Джерри.

Выйдя из машины, я первой поднялась на несколько ступенек и помогла Джерри. На пороге он задержался и повернулся ко мне.

—  Я хочу кое-что у тебя спросить, Ли. Меня этот вопрос уже давно мучает. Скажи, ты влюблена в Стива Картериса?

— Влюблена в Стива Картериса?

Меня так удивйл этот вопрос, что я не сразу нашлась, что ответить.

—  Джерри, я очень к нему привязана, но не влюблена в него!

Он отвел глаза в сторону.

—  Рад это слышать. Ты знаешь, мы со Стивом крупно поспорили, и я...

— Из-за Грейс, не так ли?

—  Отчасти. Одно время она, как говорят, бегала за ним. Ей казалось, будто он к ней тоже неравнодушен.

А он начал с ней откровенничать о девушках, которым морочил головы в Нью-Йорке. Спросил ее, не будет ли это препятствием на пути к завоеванию сердца порядочной девушки. Разумеется, Грейс вообразила, что речь идет о ней самой, что это предисловие к признанию в любви. Потом выяснилось, что Стив просто хотел получить ее совет,— его интересовала совсем другая девушка.

Грейс перенесла это страшно болезненно. Мне самому казалось, что он в какой-то мере обманул ее, водил за нос... Я так ему и заявил. После этого мы разъехались по разным комнатам.

Наконец-то я узнала, какая черная кошка пробежала между ними.

—  Именно поэтому я спросил тебя, как ты относишься к Стиву,— продолжал Джерри.— Мне бы не хотелось, чтобы он и тебе морочил голову... Вокруг столько неприятностей, столько горя — я бы просто не перенес, если бы и ты страдала...

Я покачала головой.

— Нет, Джерри, я не собираюсь страдать.

И вдруг почувствовала: сейчас я могу спросить его о том, что меня уже давно мучило.

—  А как ты сам, Джерри? Ты все еще питаешь прежние чувства к Норме?

Глаза его посуровели.

—  Ты видела ее фотографию в газете и читала то, что она говорила о Грейс?

Я кивнула.

—  И после этого спрашиваешь, не изменились ли мои чувства к Норме?!

Он схватил меня за руку и привлек к себе.

—  Подобные штучки заставляют понять, кто твой настоящий друг... Ли, я был таким болваном! Как далеко я ушел от прежних дней! Ты поможешь мне вернуться?

Его пальцы были теплыми и ласковыми. И я забыла про похороны и вообще обо всех неприятностях.

День прошел как в сладостном сне. Не успела я опомниться — наступил вечер, а затем и следующий день. Впервые после убийства Грейс и ужасных последствий этого все отошло на задний план. Я была почти счастлива.

И тут снова появился лейтенант Трент.

Он ожидал меня в машине возле выхода из учебного корпуса, где я слушала лекцию Мерсии, и казался спокойным, вежливым и загадочным, как всегда. На этот раз на нем были синий костюм и голубая рубашка.

—  Так вас все же попросили довести дело до конца? — спросила я.

—  Ничего подобного. Официально я уже не связан с Вентвортским колледжем.

— Тогда что же вы тут делаете?

—  Разговаривал с вашей деканшей. Она считает, что я оказываю благотворное влияние не девушек. Разрешила мне поехать с вами покататься.

— А куда мы поедем?

— Куда хотите, в пределах разумного.

Он распахнул дверцу машины.

— Садитесь!

Я не протестовала. Он довез меня до Пигот-холла и остановил машину.

— Возьмите пальто и шляпку.

Я послушно сбегала наверх и вернулась в пальто и берете. Он критически оглядел меня и одобрительно шепнул:

—  Очень мило. Не удивительно, что вы привлекаете таких интересных юношей. Садитесь в машину.

Я села. Хотя маршрут должна была выбирать я, лейтенант помчался в сторону Нью-Йорка.

—  Подумал, что большой город отвлечет вас от мрачных мыслей.

—  Возможно,— согласилась я, а сама с беспокойством пыталась понять, что он задумал.

— Полагаю, ваша серая шубка все еще не нашлась?

Этот вопрос удивил меня. Но когда я ответила «нет», он удивился еще больше, чем я, словно не состоялось то, в чем он был уверен.

—  А как поживают ваши милые друзья, Ли Ловеринг? Они больше не изливали вам свои наболевшие души?

Он засмеялся, и я — вместе с ним.

— Вы надеетесь, что я отвечу на этот вопрос?

—  Откровенно говоря,, нет. У вас потрясающее отсутствие уважения к любознательности других... Как вы смотрите на то, чтобы пойти на утренник в театр?

—  Это было бы очень приятно,— вежливо ответила я,— но теперь уже мне любопытно, какова истинная цель поездки.

—  С этим можно не спешить... К началу мы, вероятно, уже не успеем, но выберем что-либо фривольно-музыкальное — так что опоздание не слишком страшно.

После этого мы беседовали о всяких пустяках, и под конец я стала думать, что он и в самом деле приехал в Вентворт с единственной целью — повидаться со мной.

Но когда мы свернули с Бродвея и Трент нашел свободное местечко для машины как раз напротив театра «Кембридж», метрах в трех от «Эмбер-клуба», мои подозрения возобновились.

Правда, я несколько успокоилась, заметив, что афиши с «Федрой» убраны, а сам театр погружен в темноту. Лейтенант Трент купил газету и стал просматривать репертуары театров.

— Пойдемте на «Детский праздник» в «Вандолене».

Когда мы вошли в фойе «Вандолена», оно показалось мне смутно знакомым — и я поняла почему: мы с Элейн по ошибке забежали сюда в первом антракте.

—  Полно народу,— сказал Трент, снова оказавшись рядом со мной,— но мне удалось выпросить два билета на балкон.

Мы успели только на последний акт пьесы. Я с таким удовольствием погрузилась в происходящее на сцене, что совсем перестала думать о том, почему Трент пригласил меня сюда.

Хор у задника сцены неожиданно расступился, и откуда-то из глубины появился актер, до этого игравший простого матроса. Теперь на нем была форма капитана королевского флота.

До этого я совсем его не замечала, но тут сразу вспомнила, где и когда видела актера, его блестящие рыжие волосы, красивый профиль, парадную морскую форму с множеством нашивок и галунов...