—Теперь наш ход,— прошептал Гунтер.

Они появились с ружьями и кольтом «Кобра».

— Бросайте ваши пушки! — приказал Гунтер.

Один из тех хотел обернуться, с явным намерением выстрелить. Но первым это сделал Гунтер. Ружье выскочило из рук человека в маске, а сам он, словно сметенный сильным ураганом, от мощного удара ногой в грудь опрокинулся навзничь и покатился в сторону. Остальные добровольно опустили ружья и подняли руки.

— Отлично, теперь отступите на несколько шагов! — приказал Гунтер.— Повернитесь все лицом к стене.

Трое убийц уперлись носами в стену. Ударом ноги Гунтер столкнул ружья в яму.

— Огорчен случившимся, падре, — обратился он к отцу Орландо.— Кажется, они немного вас потрясли?

— Я что... это ничего,— возразил отец-настоятель,— вот он...— Отец Орландо указал на тело монаха с раздробленным черепом.

— Я вас предупреждал, что они не шутят!

Он подошел к гробу и заглянул в него. Внутри оказался второй, из темного дерева. Небольшого размера стекло было вставлено в его крышку, что позволило заглянуть внутрь. При свете фонаря, который он подобрал, Гунтер сумел различить тонкое восковое лицо с розовыми щеками — лицо фарфоровой куклы в обрамлении тяжелых светлых волос, покрытых черной вуалью.

— Это она? — спросил Бассович.

— Да, она.

Коста подошел и, взглянув, кивнул головой.

— Действительно она,— согласился он.— «Мадонна Дескамизадос», она...

— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил отец-настоятель.

— Отдадим ее тому, кто имеет на нее право,— ответил Г унтер.

— Почему не дать возможность Ватикану сделать это?

— Потому что Ватикан больше не в состоянии руководить делом: святые отцы недостаточно оснащены для подобного рода игр, ими занимаются вот эти,— ответил он, указывая на троих в масках, которые ждали, уткнувшись носами в стену. Потом подошел к их толстому шефу и стволом пистолета ткнул его в бок.

— Повернись! — приказал он.

Толстяк повиновался. Сквозь прорези маски глаза горели злобой и страхом.

— Сними это!

Появилась жирная, круглая рожа с маленьким ртом.

— Витторио Монзальви?! — воскликнул отец Орландо.

— Вы его знаете?

— Да...— Святой отец был ошеломлен.— Это один из крупных помещиков в округе.

— Это он нес хоругвь Девы Марии в крестном ходе,— прошепелявил старый монах-привратник.

— Ну что ж, Витторио, ты довольно странный прихожанин,— заметил Бассович.— Скажи-ка мне, почему ты так интересуешься этим гробом? Проясни, почему такой крупный фермер, как ты, хочет наложить лапу на оболочку дамы, содержащуюся в этом саркофаге?

— Мафиози...— пробормотал старый привратник, осеняя себя крестом.

— В этом я сомневаюсь,— сказал Гунтер.— Сомневаюсь, что все эти приятные люди, в том числе и синьор ди Натто, мафиози. Почему, черт возьми, «Коза ностра»[3] интересуется Мерседес Руйц-Ибарра?

— Из-за денег, сын мой,— сказал отец-настоятель.— «Коза ностра» интересуется всем, что приносит деньги... Всем! Наркотики, проституция, недвижимость, скачки... Там, где существует возможность заработать, ищите мафию!

— Да,— согласился Гунтер.— Кто-то заплатил этим проклятым мафиози, чтобы они вывезли мумию и ликвидировали нас. Но кто?

— Кто? — повторил вопрос Коста, пристально разглядывая толстяка,— Кто заплатил вам за это, мой дорогой толстяк?

Витторио Монзальви не ответил. Он, всем своим видом демонстрируя презрение, смотрел поверх головы Бассовича.

— Витторио, хочу предупредить тебя, что твой брат ди Натто забыл обет молчания и заговорил. Он сказал, кто вы и где вас искать.

Толстяк демонстративно плюнул под ноги Бассовичу.

Коста покачал головой.

—Дурное воспитание!

Секундой позже толстяка, оказавшегося на четвереньках, рвало — он держался рукой за живот: Бассович ударил его изо всех сил и отбил ему почки.

— Прошу вас, сын мой, никаких грубостей здесь! — закричал отец-настоятель.

— Огорчен, падре, но мы должны это узнать,— возразил Гунтер.— Уж слишком много убитых.

— Отдайте его полиции,— предложил отец Орландо.— Там его допросят.

Бассович усмехнулся.

— Чтобы они ускользнули из тюрьмы или были выпущены по фальшивому свидетельству?! Об этом не может быть и речи! Витторио скажет нам, кто им заплатил за эту работу!

Коста подобрал одно из ружей и сунул его ствол под подбородок толстому человеку, который, гримасничая, продолжал держаться за бок. Дуло ружья, погрузившись в тройной подбородок, заставило толстую, лунообразную рожу откинуться назад.

— Внимание! — сказал Коста.— На счет «три» я стреляю. Понял? Хорошо: один... два...

Тот увидел свою верную смерть в свирепом взгляде маленького человека. И проблеял:

— Приказ был издан в Риме!

— Кто отдает такие приказы?

— Энцо Карбоне...— прохрипел Витторио, словно его душило, не сводя глаз с пальца Бассовича, лежавшего на спусковом крючке.

— Расскажи нам об этом Энцо Карбоне,— приказал Бассович.

У того был совершенно ошеломленный вид.

— Ма!.. ма!.. — мекал он.— Карбоне — это Карбоне!

— Карбоне — это большой начальник в «Коза ностра»,— заметил отец-настоятель.— Один из самых больших начальников!

-— Ну конечно! — воскликнул Бассович, хлопая себя по лбу.— Где была моя голова! Карбоне — это один из «крестных» Луччиано; ему было запрещено пребывание в США еще в 1952 году.

Исключительная память Косты на записи в Секретной книге ЦРУ сработала снова.

— Карбоне — один из трех главарей «Коза ностра» мирового масштаба и крупный представитель преступного синдиката в Европе.

Бассович свистнул сквозь зубы и посмотрел на Гунтера.

— Что вы на это скажете, Фас Анж? Вот и высшая международная воровская братия вмешивается в дело с исторической мумией!

— Золото! — снова сказал падре.— Причина заключается в золоте!

— Есть и другая причина, падре,— возразил Гунтер. Те, кто руководят мафией и преступными синдикатами, достаточно хитры и осторожны, чтобы без особых, веских причин вмешиваться в подобную историю — политическую историю! — даже ради золота... Нет, тут что-то другое.

— Что же? — спросил отец-настоятель.

— Пока ничего не знаю, но мы узнаем об этом. А теперь совершенно необходимо запереть этих молодцов на несколько часов, прежде чем предупреждать полицию. Это совершенно необходимо!

— Хорошо,— согласился святой отец.— Мы посадим их под замок. И обещаю вам, что они не смогут и пошевелиться.

Монахи без лишних церемоний схватили троих мафиози и потащили их к монастырю, широко пользуясь при этом толстыми подошвами своих сандалий. Они связали бандитов и заперли в одну из келий, оставив под охраной брата-привратника.

— Мы вернемся через полчаса,— пообещал Гунтер.

Они быстро водрузились в «ланчию» и помчались в Ларкара Рочча.

Заря уже освещала верхушки холмов, когда машина остановилась во дворе отеля. Розовело небо, заголосили первые петухи на фермах вокруг городка.

— Джузеппина! — позвал Гунтер.

— Куда, черт побери, подевалась эта девчонка?! — пробормотал Бассович.

Хриплая жалоба разнеслась в воздухе. Можно было подумать, что где-то подыхает скотина, где-то совсем рядом.

Мужчины переглянулись.

— Дьявол! — прошептал Гунтер.

Они устремились по лестнице и толкнули дверь комнаты, в которой оставили ди Натто привязанным к стулу. Джузеппина была там.

Сидя напротив мэра, она смотрела на него со злобной улыбкой, держа в руке окровавленную бритву.

На «быка» Ларкара Рочча жалко было смотреть. Страшно бледный, он жалобно стонал, как раненое животное,— Ди Натто был кастрирован. Кровь запачкала бедра и пропитала спущенные штаны.

Он поднял несчастные глаза на входящих мужчин.

— Маленькая ведьма! — воскликнул Бассович.— Она его оскопила!

— Это была отличная мысль,— сказала маленькая служанка — Давно следовало бы это сделать,— добавила она, глядя на мэра с гадливой улыбкой.— Да, давно!