Рис. 7-7. Еще один пример горных складок, в случае которых Цилльмер уверен, что все эти геологические слои возникли в очень короткий срок в ходе катастрофы. На самом деле, в ходе двух катастроф, ибо в верхней части фотографии структура слоев совсем другая. Только еще влажные слои отложений могли принять такую форму, а никак не уже затвердевшие горные породы – считает он.

Рис. 7-8. Многометровые отложения (фигурка человека на обрыве служит масштабом), возникшие за несколько дней в результате извержения вулкана Маунт Санкт Хеленс. Расслоение отражает некоторую неоднородность выбросов и их отложений, а также одновременное образование слоев по всей толще отложившегося материала. Превращение отложений в горные породы произошло за пять лет.

Рис. 7-9. Когда в сухой период года обнажается дно озера Спитрит Лэйк у подножья вулкана Маунт Санкт Хеленс, становятся видны стоящие вертикально стволы деревьев, которые не росли на этом месте, а были вырваны с корнями в ходе извержения и принесены в озеро потоками воды.

Рис. 7-10. Более миллиона деревьев было вырвано с корнями из почвы в ходе извержения вулкана Маунт Санкт Хеленс. Часть из них оказалась засыпанной песком и другими породами. Эти стволы деревьев будут подвергаться окаменению в последующие годы. Через десяток лет любой геолог будет уверен, что нашел на этом месте деревья, окаменевшие сотни миллионов, если не миллиард лет тому назад.

Рис. 7-11. Этот молоток явно индустриального происхождения, как подтверждают химические анализы состава образующего его сплава железа, с сохранившейся частично деревянной, но окаменевшей, рукояткой был вмурован в камень. Геологи датируют камень сотнями миллионов лет, забывая о том, что после крупной катастрофы сравнительно недавнего времени и молоток, и его рукоятка могли стать частью камня за несколько дней. Найден в июне 1934 г. в Техасе, хранится в музее креационизма как свидетельство раннего существования человека. С учетом теории о катастрофах в историческое время и в конце предыстории свидетельствует только о том, что был сделан до июля 1934 г.

В конце прошлой главы было коротко рассказано об энергичном швейцарском авторе Эрихе Дэникене, из книг которого я в начале 80-х годов прошлого века узнал о существовании критики в адрес археологии, науки, к которой я до того относился с большим уважением и даже восхищением. Да и как было не восхищаться людьми, которые все время делали абсолютно невозможное: с большой точностью определяли точные даты разных ранних исторических событий и временных точек предыстории по находкам, почти никогда никакого отношения не имевшим к датируемым событиям. Ведь выкапывали они проржавевшие насквозь мечи или кольчуги, наконечники стрел или предметы утвари, никак не увязанные ни с каким конкретным обитателем ранних исторических времен а датировали по ним конкретные битвы конкретных правителей или даты их погребений.

Это уже много позже я прочитал книгу [Кремо] и другие критические книги об археологии, о критике дарвинизма и дарвинской эволюции. Один из таких авторов - Майкл Бейджент, на книгу которого [Бейджент] я уже ссылался выше. Вот что пишет он, например, про сомнения в правильности наших эволюционных воззрений и непоколебимость эволюционной истории Дарвина:

Бейджент подчеркивает, что вся экосистема, внутри которой существуют некие живые организмы, является частью изменяющейся окружающей среды, природы, которая, начиная с самых истоков жизни, хаотически развивается. Так как малейшие случайные изменения параметров могут приводить к неожиданным результатам, а такие случайные изменения происходят всегда и везде, то существование миллионов самых невероятных форм животных и растений становится естественным следствием хаоса в развитии.

Это многообразие нельзя объяснить при помощи дарвиновского естественного отбора. Многообразные существа не надо больше рассматривать как имевших какое-то преимущество с точки зрения отбора. Хаотические генетические вариации, возникающие на протяжении тысячелетий, способны дать объяснение этому немыслимому многообразию. «В сравнении с этим подходом дарвиновский естественный отбор представляется линейным, механистическим и поверхностным.» (стр. 59).

Я не знаю, какие возражения сегодня в моде у занимающихся предысторией исследователей по поводу применения работ Эдварда Лоренца, открывшего феномен хаоса в природе (он занимался предсказанием динамики погоды и заметил, что при малейшем изменении параметров моделей погодной динамики прогноз на будущее принимает совсем другую форму) к исследованию эпохи каменного века и более ранней эволюции человека. Но уверен, что они под каким-нибудь потешным предлогом энергично возражают и против применения к истории динамических моделей или теории хаоса, и против чтения книг с критикой дарвинизма.

Хорошо, не будем прислушиваться ни к Дэникену (ссылаться на него считается в любой современной науке плохим тоном: как можно верить в космических пришельцев, уж лучше бы верил в Господа Бога, к нему наука уже столетиями притирается и как-то научилась с его ненаучным образом сосуществовать), ни к популярному автору бустсуллуров Бейдженту, ни к другим аутсайдерам «исторической науки», критикующим воззрения археологов и специалистов по предыстории.

Но - вот ученый с именем, археолог, крупный специалист по предыстории и раннему историческому периоду (в традиционном понимании этих слов), человек, полностью разделяющий основные представления ТИ и занимавший немалые посты в исторической иерархии, автор многочисленных публикаций в археологических и исторических журналах, специалист по бронзовому веку и Средневековью доктор Клаус Гольдман из Берлина (род. в 1936 г.). Широкой читательской аудитории – по крайней мере в Германии - он известен в первую очередь как соавтор бестселлера «Винета. Открытие исчезнувшего города». Эту книгу он написал вместе с Гюнтером Вермушем, издавшим несколько книг по истории.

Долгие годы Гольдманн был сотрудником Государственных Берлинских Музеев, сделавшим себе имя на почве изучения судьбы сокровищ, исчезнувших по разным причинам из немецких музеев. Последние годы перед выходом на пенсию в 2001 г. он был главным хранителем Музея Предыстории и ранней истории. Его взгляд на археологию и ее взаимоотношения с историей – это почти взгляд изнутри. Поэтому мы остановимся здесь на его критике и на его вкладе в методику археологического датирования несколько подробнее.