Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

А в разных широтах эти сезоны имеют, исходя из локальных климатических условий, разную длину. И их заполнение месяцами, что могло побудить начать давать последовательным месяцам названия, могло быть естественной эволюцией чисто лунного календаря еще до начала точных астрономических наблюдений за Солнцем и задолго до определения длительности солнечного года. К тому же измерение месяцами сезонов довольно гибко может быть применено и в местностях, в которых год естественным образом, как в Египте, разбивался не на четыре, а на три сезона.

Иделер уверен, что именно потребность в грубом описании совокупности четырех времен года и привела к появлению лунного года, состоящего из 12 лунных месяцев (т.1, стр. 61). Он считает, что такой лунный год существовал длительное время и вполне удовлетворял потребностям пастушеских народов, которые, как, например, бедуины, питались в основном мясом и молоком животных. Впрочем, он приводит еще и пример населения Полинезии, у которых год тоже состоял из 12 или 13 лунных месяцев, но определялся не по движению Солнца, а по времени созревания плодов хлебного дерева: от урожая до следующего урожая.

Чтобы лунный по сути календарь из 12 лунных месяцев в четырех последовательных сезонах мог бы существовать длительное время, не вступая в сильное противоречие с климатическими ситуациями, пришлось бы допустить, что начало лунного месяца могло скользить и определяться в разные сезоны по разным фазам Луны. Например, зимой и весной по, скажем, полнолунию, а летом и осенью по новолунию.

Конечно, какой-то небольшой сдвиг по сравнению с природными изменениями и здесь оставался бы, но уже не на 11,25 дней в году, а на приблизительно треть этого срока: 365,25 -12 х 29,53 – 12, 76 = - 3,88. Еще один такой год и сдвиг вырос бы почти до 8 дней, т.е. приблизительно до длительности одной фазы Луны. Поэтому в начале второго года было бы достаточно сдвинуть начало месяца еще на одну фазу Луны и т.д. Интересно было бы узнать, зафиксировали ли этнографы где-либо у «примитивных народов» такое подвижное начало месяцев.

Появление наименований у месяцев еще на стадии, зафиксированной Гомером, когда год заключается в периодической смене четырех времен года (сезонов), не является таким уж диким предположением. Это могло быть связано с использованием наблюдаемых лунных месяцев в религиозных целях. Об этом чуть ли не прямым текстом говорит Бикерман в своей «Хронологии древнего мира» на стр. 24 в главе о древних греческих календарях: «Названия месяцев обычно происходят от названий праздников, отмечавшихся в соответствующем месяце». А для распределения праздников по сезонам привязка к тропическому году не нужна.

Потребность в солнечном годе Иделер видит только с возникновением сельского хозяйства. Он говорит о постепенном привязывании времен года к наблюдениям за самыми яркими звездами, но забывает о том, что как раз в Египте, который он называет в качестве первого примера страны с развитым сельским хозяйством, долгое время было достаточно наблюдать за разливами Нила, чтобы понять, что очередной год наступил.

Для всей остальной хозяйственной жизни было достаточно отсчета лунных месяцев и недель от дня начала разлива Нила. Поэтому подчеркиваемое всеми историками раннее введение солнечного года в Египте относится на самом деле, скорее всего, к одной из самых поздних исторических фаз египетской истории. А ссылка на потребности сельского хозяйства представляется мне кабинетной выдумкой историков календаря, мало знакомых с практикой деревенской жизни.

Первое высшее учебное заведение, которое я в своей бурной жизни посещал, называлось Эстонской Сельскохозяйственной академией. Там я проучился год на факультете механизации сельского хозяйства, там же проходил практику в деревнях, а потом провел три месяца на целине. Впрочем, и учеба на факультете математики в последующие годы сопровождалась почти каждый год осенней месячной «практикой» в одном из эстонских колхозов.

Так вот, ни в одной из многочисленных деревень в Эстонии, Казахстане, России, Голландии и Германии, в которых мне приходилось бывать, я не видел ни крестьян, ни агрономов, ни председателей колхозов, ни фермеров, которые ориентировались бы в своей сельскохозяйственной деятельности по календарю. По народным приметам – да, по влажности или сухости почвы – да, по ее температуре – да, по уровню зрелости зерна или овощей – да, но никак не по календарю!

Несолнечный «солнечный» календарь «древних» египтян

… именно к середине XIII в. (т.е. к «1240-1260» гг.) отнесли они (в XVI в.!) смену лунного календаря на солнечный(под «они» Кеслер понимает «отцов хронологии» Йозефа Юстуса Скалигера и Цезаря Барониуса – Е.Г.).…

Можно предположить, что первая попытка синхронизации календарей была предпринята на уровне «1572» г. …

Расхождение в летоисчислении по лунному и солнечному календарям ещё не было скорректировано даже к XVII в.

Я. Кеслер, Осознание времени, Электронный альманах Арт&Факт №1, 2006

Если бы «древние» египтяне действительно пользовались солнечным календарем (или хотя бы солнечным годом), то уже этого одного было бы, с моей точки зрения достаточно, чтобы считать их не такими уж и древними: понятие солнечного года возникло сравнительно недавно. А создание календаря, в котором связь с лунными месяцами перестала бы существовать, и того позже.

Эту мою точку зрения, пока еще крайне мало распространенную среди историков – приверженцев ТИ, разделяют некоторые российские авторы в рамках исторической аналитики. Об этом может свидетельствовать и эпиграф к данному разделу.

Правда, большинство историков уверено в том, что в Древнем Египте с незапамятных времен существовал именно солнечный календарь. Присмотримся внимательнее к этой исторической информации. Выдерживает ли она проверку исторической аналитикой?

Во-первых, никто не отрицает существования в Древнем Египте первоначально чисто лунного календаря. Правда, о нем предпочитают не писать. Ибо информации о нем сохранилось не так уж и много (скорее всего именно потому, что цивилизация и письменность возникли в Египте много позже, чем думают историки). Тем не менее, отдельные высказывания на сей счет у историков найти можно.

В книге В.В. Струве «Манефон и его время» (СПб.: Журнал Нева/Летний сад, 2003) на стр. 186 читаем: «Они уже в глубокой древности с такой же легкостью отказались в исчислении времени от месяца, этого естественного измерителя времени, с какой они в своем письме отказались от огласовки, а в своем изобразительном искусстве – от пространства». При всем уважении к известному русскому востоковеду, должен признаться, что за этой мудрой фразой, как мне кажется, просто скрыто признание в отсутствии у Струве информации на сей счет.

Как мы видели в предыдущих главах, отказ сей не был таким уж легким, если учесть существование переходного двухмесячного года у древних египтян. К тому же, не ясно, отказывались ли египтяне от огласовки и от изображения пространства или же просто не дошли ни до огласовки, ни до пространственных изображений. В то время как в существовании месячного счета сам Струве уверен.

Иными словами, в то время как до разделения слога на его фонетические части, так и до изобразительных средств объемного изображения нужно было сначала дойти, в развитии календаря египтяне по крайней мере в начале шли тем же путем, что и все другие народы: от месячного счета к более крупным временным отрезкам.

И Струве описывает эти более длительные отрезки времени, каждый из которых состоял из двух названных Иделером двухмесячных лет: наводнение, выхождение (земли из воды) и, наконец, недостаток воды. Нас не должно смущать то обстоятельство, что Струве, как и многие другие авторы, думающие в современных им символах и понятиях, описывают эти три сезона как имеющие длину в четыре месяца по 30 дней каждый. Важно именно то, что вслед за месяцем и двухмесячным «годом» возник четырехмесячный отрезок времени: египетский сезонный год. В том, что сезоны с самого начала измерялись не лунными месяцами, а искусственными месяцами длиной по 30 дней позвольте усомниться.

132
{"b":"271763","o":1}