Минхо скривился.

— Чувак, остынь. Они не стали бы гнать нас сюда типа «пойди туда, не знаю куда». Мы справились в отведёный срок. Теперь будем стоять и ждать, пока время не выйдет. А там, глядишь, что-нибудь и начнёт происходить.

— Вот-вот. Этого-то я и боюсь, — ответил Томас.

— Честно говоря, — добавила Тереза, — я согласна с Томасом. После всего того, что они с нами сотворили, не приходится ожидать, что прилетят дяди-тёти в серебристом вертолёте и заберут нас отсюда в качестве награды за наши подвиги. Они, безусловно, приготовили для нас какую-то бяку.

— Кто бы говорил, шкура ты продажная, — зло усмехнулся Минхо — он и не старался скрыть ненависть, которую питал к Терезе. — Не езди мне по ушам, поняла? — И пошёл прочь.

Таким взбешённым Томас лидера приютелей ещё никогда не видел.

Томас взглянул на Терезу. Той явно было не по себе.

— А ты ожидала чего-то другого? — спросил он.

Она только передёрнула плечами.

— Мне уже осточертело извиняться до бесконечности. Я сделала то, что должна была сделать.

Томас не поверил своим ушам. Она что, серьёзно?

— Ну ладно, — сказал он. — Мне нужно повидаться с Ньютом, хочу...

Но закончить фразу он не успел — из толпы вынырнула Бренда. Она стояла, переводя глаза с Томаса на Терезу и обратно; ветер рвал её длинные волосы, и как она ни пыталась заложить непослушные пряди за уши, из её усилий ничего не выходило.

— Бренда... — Томас почувствовал укол вины.

— Привет, — сказала Бренда, подходя к ним вплотную. — Это она? Та, о которой ты рассказывал, когда мы нежились в грузовике?

— Да, — ляпнул Томас, не подумав, и смешался. — Нет. То есть... да.

Тереза протянула Бренде руку:

— Меня зовут Тереза.

Бренда пожала протянутую ладонь:

— Приятно познакомиться. Я хряск. Медленно и верно схожу с ума. Ещё немного — и начну закусывать собственными пальцами и мочить народ направо и налево. Наш Томас пообещал спасти меня. — Бренда ёрничала без малейших признаков улыбки на лице.

Томас внутренне содрогнулся.

— Очень забавно, Бренда.

— Рада, что ты ещё способна шутить о таких вещах, — сказала Тереза. Её взгляд и тон могли бы заморозить целое озеро воды.

Томас бросил взгляд на часы. Осталось пятьдесят пять минут.

— Мне это... нужно поговорить с Ньютом... — промямлил он, и прежде чем кто-нибудь из девушек успел ответить, сбежал. Хотелось оказаться как можно дальше от них обеих.

Ньют, Котелок и Минхо сидели на земле с таким видом, будто ожидали конца света.

Неистовый ветер напитал воздух влагой, а клубящиеся над головой тучи опустились так низко, что, казалось, вот-вот поглотят всю землю. В небе блистали зарницы, и серо-чёрная муть вспыхивала оранжевым и пурпурным огнём. Томас пока ещё не видел настоящих молний, но знал, что они не задержатся. Предыдущая буря начиналась точно так же.

— Привет, Томми! — буркнул Ньют.

Томас сел на землю рядом с другом и обхватил колени руками. Всего два простых слова. Словно Томаса никто не похищал и никто не собирался убивать. Так, на прогулку сходил.

— Ребята, как я рад, что вы все дошли! — сказал Томас.

Котелок фыркнул.

— И тебе того же. Правда, кажется, по пути ты неплохо развлёкся в компании своей богини любви! Небось, поцеловались и помирились?

— Не совсем, — ответил Томас. — Не до развлечений было.

— Да? А что же произошло? — спросил Минхо. — Как ты можешь доверять ей после всего этого?

Томас немного поколебался. Но куда денешься — он должен был рассказать им всё. Когда же ещё, как не сейчас. Он набрал полную грудь воздуха и начал. Рассказал о плане, который заготовил для него ПОРОК, о случившемся в лагере группы Б, о газовой камере. По-прежнему всё казалось сущей бессмыслицей, но ему стало легче, оттого что поделился с друзьями.

— И ты простил эту ведьму? — спросил Минхо, когда Томас закончил. — А я нет. Пусть те долбаные порочные ребята творят, что хотят — мне пофиг. И ты хоть на башке ходи — мне тоже пофиг. Но этой суке я не доверяю. И Арису тоже. Вообще, терпеть их обоих не могу.

Ньют, похоже, вник в дело глубже.

— Значит, они проделали всё это — и план разработали, и осуществили его — только затем, чтобы ты почувствовал себя преданным? Лично я считаю, что это хреновая дурь.

— Ещё какая дурь, — пробормотал Томас. — И... нет, я не простил её. Но думаю, что сейчас мы в одной лодке. — Он оглянулся — большинство путников сидели на земле, уставившись пустыми взглядами в пространство. Почти никто не разговаривал, да и группы не спешили смешиваться. — Ну а вы, парни? Как вы-то добрались?

— Нашли проход через горы, — ответил Минхо. — Немножко подрались с хрясками — они там устроились в одной пещере, но больше ничего такого, без проблем. Только вот ни еды, ни воды почти. И ноги болят. И что-то у меня такое чувство, что ещё одна грёбаная молния — и Котёл может подавать меня на завтрак вместо бекона.

— Угу, — рассеянно сказал Томас. Взглянув назад, на горы, прикинул, что они отошли от подножия где-то мили на четыре. — Может, нам послать эту Мирную Гавань куда подальше и попробовать поискать укрытие? — Но уже произнося это, понял: нет, так не пойдёт. По крайней мере до тех пор, пока время не вышло.

— Не пойдёт, — подтвердил его мысли Ньют. — Мы не затем тащились так далеко, чтобы идти назад. Будем надеяться, что чёртова буря немного подзадержится. — И с гримасой глянул в затянутое чёрными тучами небо.

Другие приютели затихли — всё равно друг друга почти не расслышать: ветер крепчал, заглушая голоса своим рёвом.

Томас посмотрел на часы. Тридцать пять минут. Чёрта с два эта буря задержится хотя бы...

— Что это?! — завопил Минхо, вскакивая на ноги. Он указывал куда-то поверх Томасова плеча.

У Томаса внутри словно сирена завопила — на лице бесстрашного предводителя приютелей выразился самый настоящий ужас. Томас вскочил и обернулся.

Примерно в тридцати футах от них происходило нечто до невозможности странное: пустыня там... разверзалась. Большая квадратная секция грунта — может, футов пятнадцать [9]в длину и ширину — поворачивалась по диагональной оси, и верхний, покрытый песком слой постепенно скрывался с глаз приютелей. Из глубины что-то поднималось на его место. Визг и скрежет металла заглушили даже рёв ветра. Вскорости вращающаяся секция исчезла, и теперь там, где когда-то была песчаная земля пустыни, лежала платформа из неизвестного чёрного материала, а на ней громоздился какой-то странный предмет — продолговатый, белый, со сглаженными, закруглёнными боками.

Что-то похожее Томас уже видел раньше, и даже не одну такую штуку, а несколько. Вырвавшись из Лабиринта, они попали в просторную камеру — резиденцию гриверов. Вот там-то и стояли такие, похожие на гробы, контейнеры. Тогда у него не было времени ломать голову над их предназначением. Но сейчас, увидев один из них (или что-то подобное), он подумал, что, наверно, в них помещались — спали? — гриверы, когда не гонялись за мальчишками по Лабиринту.

Не успел он додумать эту мысль, как повсюду начали открываться и другие отверстия, словно пустыня ощеривалась множеством тёмных, голодных пастей.

Их были десятки.

Квадраты почвы медленно поворачивались на своих осях, и в воздухе стоял оглушительный визг металла. Томас прикрыл уши руками, другие делали то же самое. Повсюду вокруг ребят, беря их в сплошное кольцо осады, секции грунта переворачивались и исчезали, а на их место выдвигались и с щелчком фиксировались широкие чёрные квадраты. На каждом из них находилось по одному округлому белому гробу. В общей сложности штук тридцать.

Визг металла, трущегося о металл, прекратился. Все молчали. Под яростными порывами ветра струи песка и пыли, метущие через контейнеры, издавали сухой, трескучий скрежет, от которого Томаса передёргивало. Он сощурился, стараясь уберечь глаза от летящей в них дряни. После того, как появился последний странный, выглядящий по-внеземному предмет, всё застыло, и в мире, казалось, остались только скрежет песка, ветер, холод да резь в глазах.