—Так как твоё имя? — повторил Хорхе. — Я полагаю, оно у тебя имеется, hermano?

— О... Да. Извини. Томас.

И опять лицо Хорхе неуловимо и мимолётно изменилось — на этот раз на нём промелькнуло что-то похожее... на узнавание. Вперемешку с удивлением.

— Ага, Томас. Значит, Томми? Или Том?

Опять мгновенная резкая боль — он вспомнил Терезу.

— Нет, — поспешно возразил он — может, немного слишком поспешно. — Просто... Томас.

— О-кей, Томас, дай-ка я тебя кое о чём спрошу. В той каше, которая у тебя заменяет мозги, имеется хотя бы отдалённое представление о том, чтó Вспышка делает с людьми? По-твоему, я похож на доходягу, подыхающего от заразы?

На этот вопрос так прямо не ответишь — того и гляди, схлопочешь в морду. Поэтому Томас решил не рисковать и ответил:

— Нет.

— «Нет»? На оба вопроса?

— Да. То есть, нет. То есть... да, ответ на оба вопроса — нет.

Хорхе улыбнулся, вернее, правый уголок его рта еле заметно дёрнулся вверх. Томас склонялся к мысли, что происходящее чертовски забавляет его собеседника.

— Вспышка проходит через определённые стадии, muchacho [6] .В этом городе поголовно все больны, так что меня не удивляет, что ты и твои сопливые друзья — тоже. Кое-кто, в том числе и я, — только в самой начальной стадии, хряск чисто номинально. Я заболел всего несколько недель назад. Узнал об этом при прохождении контроля при карантинной станции — правительство из кожи вон лезет, чтобы держать больных отдельно от здоровых. И всё без толку. Так что вся моя жизнь отправилась прямиком в яму с дерьмом, а я угодил сюда. Повезло занять это здание вместе с бандой других чайников.

При этом слове, у Томаса перехватило горло — вспомнился Приют...

— Мои товарищи, что остались там, с твоими приятелями, — по большей части на той же стадии, что и я. Но прогуляйся по городу — и увидишь, чтó постепенно происходит с заразившимися. Увидишь все стадии, увидишь тех, что прошли Черту... Правда, кошмарами долго мучиться не будешь, потому как не задержишься на этом свете. Эх, иметь бы хоть немного тупляка — ну, знаешь, кайфа!.. Но у нас его нет. Вообще.

— Кто выслал вас сюда? — спросил Томас, решив оставить тупляка Кайфа на потом.

— Те же, кто и вас! ПОРОК. Только если вы, как ты говоришь, «особенные», то мы — нет. Правительства разных стран учредили ПОРОК — комиссию, призванную бороться с заразой, и эта комиссия утверждает, что наш город вроде бы играет важную роль в их работе. А больше я толком ничего не знаю.

На Томаса налетел вихрь самых разных эмоций: здесь были и удивление, и недоумение, и надежда наконец получить ответы на некоторые вопросы.

— Кто входит в ПОРОК? Что представляет собой эта комиссия?

Но Хорхе, по-видимому, пребывал в таком же неведении и недоумении, что и Томас.

— Я рассказал тебе всё, что знаю. А почему ты, собственно, задаёшь такие вопросы? Ведь ты же сам утверждаешь, что вы какие-то особенные. Я так понял, что за всей той историей, что ты мне поведал, стоит именно ПОРОК?

— Слушай, всё, что я тебе рассказал — истинная правда. Нам много чего наобещали, но подробностей нам просто не сообщают, так что мы ничего не знаем наверняка. Говорят, что они проводят эксперимент, проверяют, сможем ли мы справиться со всем этим плюком, даже не зная, что происходит и за каким чёртом это нужно.

— А с чего ты взял, что у них есть лекарство?

Томас приложил все усилия, чтобы говорить уверенно и чётко.

— Мужик в белом костюме, Крысюк, сказал, что мы получим лекарство, если дойдём до Мирной Гавани.

— Уу-угм. — Хорхе издал мычание, которое вроде бы походило на согласие, но на самом деле означало как раз противоположное. — А тогда почему ты так уверен, что они позволят нам увязаться за вами и тоже получить лекарство?

Томас изо всех сил старался выглядеть твёрдым и спокойным.

— Честно говоря, я ни в чём не уверен. Но почему хотя бы не попробовать? Если вы поможете нам, у вас будет пусть маленький, но шанс. Если вы убьёте нас, у вас и этого шанса не будет. Только совсем пропащий хряск выбрал бы вторую возможность.

Рот Хорхе снова искривился, и хряск издал короткий, лающий смешок.

— Что-то в тебе, Томас, есть эдакое. Ещё пять минут назад я собирался выпустить кишки из твоего дружбана, а потом приняться за остальных. Но чёрт меня побери, если ты почти не уговорил меня!

Томас пожал плечами, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

— Всё, что меня заботит — это как бы выжить ещё один день. Нынешняя задача — пройти живым через этот город, а что потом — там будет видно. И знаешь что? — Он скрестил на груди руки, пытаясь создать впечатление, что он — парень бывалый и крутой. Чего на самом деле не было.

Хорхе приподнял бровь:

— Что?

— Если бы для того, чтобы дожить до завтра, мне надо было бы выпустить кишки тебе — я бы и секунды не колебался. Но ты мне нужен. Ты нужен нам всем. — Томас прекрасно отдавал себе отчёт, что ни на что подобное не способен. Чистый блеф.

Но он подействовал.

Одно бесконечное мгновение хряск пронизывал Томаса острым взглядом, затем протянул через стол ладонь:

— Ну что ж, по рукам, hermano.

Томас пожал протянутую руку. Он ликовал, но сделал всё, чтобы внешне никак не выказать этого.

Однако вслед за тем его радужное настроение разлетелось вдребезги. Хорхе сказал:

— Но у меня одно условие. Этот сопляк вонючий, что напал на меня... Ты, кажется, назвал его Минхо?

— Да? — упавшим голосом проронил Томас. Сердце его бешено заколотилось.

— Он умрёт.

— Нет.

Томас сказал это со всей решительностью, которую ему удалось наскрести.

— Не-ет? — На лице Хорхе изобразилось изумление. — Я предоставляю тебе возможность пробраться через город, полный хрясков, готовых схавать вас живьём и без соли, а ты кочевряжишься? Требую-то всего ничего. Ты ввергаешь меня в бездну скорби.

— Это было бы неразумно, — ответил Томас. Он понятия не имел, как ему удаётся сохранять внешнее спокойствие, откуда взялась нежданная храбрость. Но что-то подсказывало ему: это единственный способ перебороть сидящего напротив хряска.

Хорхе снова наклонился вперёд и оперся локтями о стол, но на этот раз не сцепил ладони в замок; наоборот — сжал их в кулаки, да так, что костяшки побелели.

— Да ты, никак, поставил себе целью в жизни выводить меня из себя до тех пор, пока я не выпущу тебе всю кровь?

— Ты видел, на что он способен, — возразил Томас. — А с тобой так запросто не справишься, сам знаешь. Он владеет навыками, которых нет у других, и если ты убьёшь его, мы потеряем нашего лучшего бойца. Он ничего и никого не боится. Может, он и сумасшедший, но нам без него не обойтись.

Цинично. Прагматично. Томасу этого и хотелось — эмоциями здесь ничего не добьёшься, только практическими соображениями. Но, сказать по правде, если на земле имелся ещё кто-то, кроме Терезы, кого он мог назвать настоящим другом — то это именно Минхо. Такой потери он бы не перенёс.

— Ему удалось вывести меня из себя, — процедил Хорхе. Его кулаки ни на миг не расслабились. — Он опозорил меня перед моими людьми, словно я девчонка сопливая. Такое так просто никому с рук не сойдёт.

Томас пожал плечами, мол, подумаешь, какие пустяки!

— Так накажи его. Выставь его сопливой девчонкой. Но убивать — нет, это нашему делу не поможет. Чем больше у нас бойцов, тем выше наши шансы. Да что тебе говорить! Ты же живёшь здесь, сам знаешь.

Ну, наконец. Наконец Хорхе разжал кулаки. Томас выдохнул. Он и не подозревал, что, оказывается, последние несколько минут не дышал.

— О-кей, — сказал хряск. — О-кей. Но не думай, это вовсе не потому, что ты меня уговорил. Я пощажу его, потому что мне сейчас кое-что пришло в голову. Собственно, причин две. Первая... Ну, о ней ты наверняка и сам догадываешься.