— Мы поговорим обо мне и Арисе позже. Я даже не помню, о чём мы говорили — всё забылось, когда я очнулась. Наши комы — наверняка тоже часть Вариант, так что, может, мы продолжали общаться просто чтобы не сойти с ума. Я имею в виду — ведь мы же сами это всё придумали, ведь так?

— Мы придумали? — отозвался Томас. — Я не...

Но Тереза ткнула его в спину:

— Ты обещал помалкивать, или я ошибаюсь?

— Обещал, — буркнул Томас.

— Ну вот, эти люди заявились ко мне в комнату, одетые в эти жуткие шмотки, и моя телепатическая связь с тобой прервалась. Я перепугалась. Сначала подумала, что это просто дурной сон. А в следующий момент они сунули мне под нос что-то жутко вонючее, и я отключилась. Когда очнулась, то лежала в кровати в другой комнате. Напротив меня сидела целая группа людей — оказалось, что они за какой-то невидимой стеной; я обнаружила её только тогда, когда уперлась в неё руками. Какое-то силовое поле или что-то в этом роде.

— Да, — пробормотал Томас. — У нас тоже было что-то наподобие.

— Они заговорили со мной. Вот тогда они и изложили весь план — чтó я и Арис должны сделать с тобой. Они поручили мне рассказать ему о плане — ну, понимаешь, телепатически, ведь он был теперь в твоей... нашей... в группе А. А меня они послали в группу Б. Потом рассказали нам о том, что нам предстоит добраться до Мирной Гавани, и о том, что у нас у всех Вспышка. Мы были испуганы, озадачены, но что делать? Выбора-то не было. Прошли по подземному туннелю до самых гор, не заходя в город. И наша с тобой встреча в той маленькой постройке, и всё, что случилось с того момента, когда мы нагрянули к вам, вооружённые до зубов, — всё это входило в план.

Томас размышлял над отрывочными воспоминаниями, приходившими к нему во сне. Что-то подсказывало ему, что подобный сценарий действительно был разработан ещё до того, как он вступил в Приют и Лабиринт. У него были к Терезе сотни вопросов, но он решил пока придержать их.

Они достигли следующего поворота. Тереза продолжила:

— Я имею точное представление только о двух вещах. Во-первых, они сказали, что если я сделаю что-то не так, как мне велели, то они убьют тебя; мол, у них имеются и «другие альтернативы», что бы это ни значило. Во-вторых, непременным условием было то, чтобы ты в сложившейся ситуации чувствовал себя целиком и полностью преданным. Всё, что мы проделывали с тобой, служило одной цели — убедить тебя, что ты предан.

И снова Томас углубился в воспоминания. И он, и Тереза употребили слово «паттерны» незадолго до того, как он покинул её. Что оно означало?

— Ну, так что? — спросила Тереза после нескольких минут ходьбы в молчании.

— Что «так что»? — отозвался Томас.

— Что ты обо всём этом думаешь?

— Как?! Это и есть всё твоё объяснение? И я что, должен из штанов выпрыгнуть от счастья?

— Том, я не могла рисковать, пойми! Я точно знала, что они убьют тебя, если я не сделаю всё как надо. То есть, ты должен был убедиться, должен был почувствовать, будто я полностью предала тебя. Поэтому я так и старалась. Но почему это всё было так важно — я не знаю.

Томас вдруг обнаружил, что от всего этого потока информации у него снова разболелась голова.

— Да, и у тебя получилось по высшему разряду. А как насчёт того, что произошло в той хибарке? Когда ты поцеловала меня? И... почему понадобилось втягивать в это Ариса?

Тереза ухватила его за локоть, заставив остановиться, и повернула лицом к себе.

— Они всё рассчитали. Всё ради Вариант. Я правда не знаю, как это согласуется между собой.

Томас медленно покачал головой.

— Ну, хорошо, я в этом дерьме вообще ничего не могу понять. И уж извини, но я немного не в себе.

— У нас получилось?

— А?

— Да ведь они непонятно почему хотели, чтобы ты почувствовал себя жертвой предательства. И, похоже, у нас получилось. Ведь так?

Томас молча смотрел в её синие глаза. Затем сказал:

— Да. Получилось. Очень здорово получилось.

— Мне ужасно жаль, что пришлось всё это проделать. Прости. Но главное — ты жив. Я тоже. И Арис.

— Да, — проронил он снова. Ему расхотелось разговаривать с нею.

— ПОРОК получил, что хотел, и я получила, что хотела. — Тереза взглянула на Ариса — тот ушёл довольно далеко вперёд и теперь стоял ниже по склону, поджидая их. — Арис, повернись и смотри на равнину.

— Что? — огорошенно вопросил Арис. — Зачем?

— Не спрашивай. Делай, как прошу.

В её голосе больше не было жёсткости, не было злости и надрыва. Не было с той минуты, когда она выпустила его из газовой камеры. И однако, подозрения Томаса от этого только усилились. Что ещё она сейчас выкинет?

Арис вздохнул и закатил глаза, но сделал, как она велела — повернулся к ним спиной.

В тот же миг Тереза обхватила шею Томаса ладонями, притянула к себе. Он не отважился воспротивиться.

Они поцеловались, но в душе Томаса ничто не шевельнулось. Он не почувствовал ничего.

Ветер усилися, завившись в яростный вихрь.

В быстро темнеющем небе прогрохотал гром. Томас воспользовался этим предлогом и отстранился от Терезы. Он решил и на этот раз скрыть свои истинные, далеко не нежные чувства к ней. Времени оставалось мало, а путь предстоял неблизкий.

Призвав на помощь всё своё актёрское мастерство, он улыбнулся Терезе и сказал:

— Кажется, я понял. Ты творила чёрт-те что, но тебя к этому принуждали. Зато я остался в живых. Так?

— Ну, вроде так.

— Тогда я больше не буду сушить себе этим голову. Нам надо догнать остальных.

Если он хочет достичь Мирной Гавани, то необходимо сотрудничать с этими двумя. А о Терезе и её художествах он подумает потом.

— Если ты так считаешь... — Она натужно улыбнулась — почувствовала, должно быть, что что-то не так. А может, ей просто не нравилась перспектива предстать перед приютелями после всего, что натворила?

— Эй, ребята, вы там закончили? — крикнул Арис, всё так же глядя в другую сторону.

— Да! — крикнула в ответ Тереза. — И не воображай, что я ещё когда-нибудь поцелую тебяхотя бы в щёку. По-моему, я подхватила грибок.

Томас чуть не поперхнулся. Опасаясь, что Тереза сейчас уцепится за его руку, он чуть ли не бегом припустил вниз по тропе.

Чтобы добраться до подножия, потребовался ещё час. По мере спуска склон становился менее крутым, так что путники постепенно смогли увеличить скорость. Пройдя последний крутой поворот, они пробежали оставшуюся до равнины милю. Теперь перед ними до самого горизонта простиралась мёртвая, выжженная пустыня. Воздух был зноен, но небо затянули тучи, дул ветер — так что жара оказалась не слишком изнуряющей.

Видеть обе движущиеся группы — и приютелей, и группу Б — стало теперь, с плоской равнины, значительно труднее, к тому же в воздухе носились тучи пыли. Однако Томасу удавалось следить за их продвижением: и парни, и девушки — каждая группа сама по себе — упрямо шли на север. Даже с его неудобной точки обзора он мог видеть, как они при ходьбе налегают на тугие струи ветра.

Глаза резало от летящей по ветру пыли. Томас постоянно тёр их, отчего становилось только хуже — вдобавок к рези ещё и веки начали свербеть. Темнота вокруг сгущалась по мере того, как небо всё больше затягивалось плотными чёрными тучами.

Они сделали короткий привал — попить и подкрепиться тем немногим, что у них оставалось, потом ещё пару минут наблюдали за другими группами.

— Они просто идут там, как на прогулке, — сказала Тереза, указывая вперёд одной рукой, а другой прикрывая глаза от ветра. — Почему они не бегут?

— Потому что у нас ещё три часа до истечения срока, — ответил Арис, взглянув на часы. — И если только мы капитально не лоханулись с расчётами, то Мирная Гавань лежит всего в каких-то милях от подножия гор. Хотя вообще-то я ничего не вижу.