— Привет, Дэнни, — неожиданно раздался слева от меня чей-то голос.

— Привет! — прогудел я, все еще преисполненный собственной важности.

— Как дела?

Ко мне обращался Роберт, инженер, с которым я довольно напряженно работал целую неделю над монтажом одного проекта. Вообще-то, ту программу мы монтировали, как мне кажется, почти месяц, — главным образом, потому, что Роберт пытался пробиться в финал одной викторины и посему каждые пять минут отрывался от работы, дабы сообщить мне какой-нибудь малоизвестный факт о животном мире, или просил проэкзаменовать его на предмет популярности передач и т. д. в определенные недели 1990-х годов.

— Нормально, Роберт. Спасибо.

— Лифт ждешь?

— Да. А ты?

— Я — нет, — ответил он.

Но потом, когда прибыл лифт, он вошел в кабину вместе со мной.

— На следующей неделе я даю небольшой прием, Дэнни. Так, обычная вечеринка. Будут несколько приятелей из нашей «индустрии».

Для пущей выразительности интонационные ударения Роберт подчеркнул жестами. А потом, довольный своей затеей, расхохотался и покачал головой.

— Я тебя тоже хотел пригласить. Придешь?

Прежде я постарался бы уйти от ответа. Не потому что Роберт был зануда. Вовсе нет, и на этот счет я всегда защищал его перед другими. Просто он был ужасно скучный человек.

— Конечно, приду, Роберт, — ответил я, радуясь тому, что мне, по крайней мере, будет что записать в дневник. — С удовольствием.

— Классно. Здорово. С Би-би-си только ты один нашел время! Все остальные сейчас очень заняты.

— Да, это я уже слышал.

— Что ж, ладно. Я свяжусь с тобой по электронке.

— Договорились.

Мы с Робертом вышли из лифта и обменялись рукопожатием. Затем он вернулся в кабину и опять поехал на пятый этаж.

Солнце все еще светило. Я шел по Риджент-стрит и улыбался. После выигрыша в лотерею у меня появились удивительные мысли. Я думал: возможно, каждое мгновение, что я бодрствую, ведет к чему-то необычному, и мне нужно только смотреть во все глаза и быть восприимчивым. Ведь человек, с которым я тогда разговорился в автобусе, заставил меня понять, что маленькие неприятности повседневной жизни — это вовсе не неприятности. Давка в метро, автобус, не остановившийся перед тобой, ночной клуб, в который тебя не пустили... прежде все это я расценивал как отдельные, законченные моменты. Я никогда не думал, что, возможно, каждый из таких эпизодов знаменует начало чего-то, ведет к чему-то, что это даже к лучшему.

И именно такой душевный настрой мне был необходим, когда я, подходя к метро, увидел то, от чего еще несколько дней назад у меня упало бы сердце, а тело сковала усталость. Со станции Оксфорд-серкус на улицу строем по семь человек в шеренге непрерывным потоком валила толпа. Метро опять не работало. Я встал в хвост очереди и огляделся. Передо мной стояло человек сто, столько же — на противоположной стороне улицы, у другого входа. Все ждали, когда вновь откроется метро, все проклинали судьбу, или орали в телефоны, или просто топтались на солнцепеке. Это была усталая, раздраженная толпа, и я едва не поддался всеобщему настроению. А потом вспомнил, что последний раз угодил в подобную передрягу как раз в тот вечер, когда в автобусе познакомился со своим случайным попутчиком. И тогда я понял, что это идеальный вариант. Еще одна возможность посмотреть, что преподнесет мне жизнь! Хочу ли я стоять здесь, у дороги, запруженной автотранспортом, дышать пылью и дымом, глохнуть от автомобильных сигналов или готов воспринять это как шанс? Хочу ли я стоять здесь, в толпе рассерженных горожан и туристов, или готов что-то предпринять? А что, если просто уйти? Что, если пройти мимо метро, принимая жизнь такой, какая она есть? Что тогда произойдет?

И я пошел пешком.

В тот вечер я шел куда глаза глядят. По Оксфорд-стрит[14], в Сохо, к Пиккадилли-серкус[15], на Лестер-сквер[16]. Я шел неторопливо, надеясь, что кто-то все же обратится ко мне и даст мне шанс сказать «да», но постепенно начал замечать то, на что в Лондоне никогда прежде не обращал внимания. Всякие пустяки. Увидел статую Чарли Чаплина в центре Лестер-сквер. Таксофоны в форме пагод в китайском квартале. Крошечные деревянные фигурки крестьян в часах на здании Швейцарского центра, которые каждый час исполняли танец — к удовольствию одних только туристов. И я вдруг понял, что для лондонца я не так уж хорошо знаю Лондон.

Я зашагал в сторону Холборна, миновал Чансери-лейн, прошелся по Флит-стрит, где на глаза мне попалась памятная доска в честь некоего Уоллеса, посидел на скамейке в Сити, наблюдая, как какой-то мужчина в деловом костюме молча запихивает себе в рот целую булочку. Я бесцельно слонялся, бродил, гулял... и вдруг сообразил, что почти дошел до дома. Как странно. Я всегда бегал, носился по городу. Лондон я всегда воспринимал как скопление множества разных мест, до которых мне нужно добраться, причем как можно быстрее. Но сегодня вечером... я шел домой пешком. Не торопясь. Рассматривая все на своем пути. И получая от этого огромное удовольствие. Я заново открыл для себя свой родной город и влюбился в него.

Домой я вернулся поздно, но чувствовал себя отдохнувшим и счастливым. Я сунул в микроволновку полуфабрикат с карри, включил чайник и сел за компьютер, чтобы проверить электронную почту.

Я понятия не имел, кто такая Сэнди, но чувствовалось, что она настроена дружелюбно. Ее предложение мне понравилось, но оно могло подождать.

Пришло также сообщение от инженера Роберта, в котором он указывал время и место проведения своей вечеринки. «Найди какой-нибудь любопытный факт! — говорилось в нем. — Озадачь незнакомца и сделай первый шаг!»

Все, других сообщений не было.

Я взял свой дневник, записал дату вечеринки, которую устраивал Роберт, также записал все сегодняшние случаи, когда я ответил согласием. Но я был разочарован. Прогулка по Лондону взбодрила меня. Мне не терпелось еще на что-нибудь ответить согласием.

С чашкой чая в руке я сел на диван и стал лениво листать «Тауэр-Хамлетс рекордер» — газету, которую я стараюсь прятать от мамы, когда она приходит ко мне в гости, поскольку там чуть ли не каждая статья пестрит такими словами и фразами, как «зарезали», «ограбили» или «полиция считает, что уличные грабители охотятся за людьми в очках», — пытаясь отыскать что-нибудь интересное.

Здесь, как обычно, были сообщения о разных преступлениях. О каком-то празднике. Статья об историческом судебном процессе.

Но вот на соседней странице... на самом краю, рядом с поздравлением с днем рождения и фотографией очень старого кота, важное объявление следующего содержания...

Приглашение! Всем и каждому! Включая меня!

Надо признать, что объявление несколько странное... и обычно я стараюсь избегать тех, кто говорит «потопное» вместо «подобное»... но тут другой случай.

Я улыбнулся. Среда завтра. Я запомнил адрес и выключил компьютер. Все, теперь спать.

Нет, стоп.

Я улыбнулся, записал адрес, вновь вошел в Сеть и взглянул на цветную фотографию Сэнди, резвящуюся со своими подружками по комнате. Я опять улыбнулся, выключил компьютер и тогда уже пошел спать.

Улыбаясь.

Паб «Слепой бедняк», находившийся недалеко от моего дома, был легендой Ист-Энда.

Именно там Ронни Крей, один из братьев-близнецов — знаменитых лондонских бандитов, — застрелил завязавшего мошенника Джорджа Корнуэлла. Каждый лондонский таксист скажет вам, что он тоже находился в этом пабе в тот вечер, когда было совершено убийство, и вам лучше хранить молчание, когда они это говорят. На самом деле, как утверждает полиция, свидетелями преступления были всего два человека — двое мужчин-проституток, но я по собственному опыту знаю, что таксисты не любят, когда их спрашивают, каково было быть мальчиком по вызову в 1960-х годах.