Торопливыми неловкими движениями, беспорядочными рывками, перемежая их поцелуями, они наконец освободились от одежды. Слоан скатился на край постели и, чертыхаясь, содрал с себя сапоги, джинсы и трусы, сохранив лишь достаточно разума, чтобы выхватить из бумажника пакетик из фольги. Ему понадобилась одна мучительная секунда, чтобы подготовиться, и он тут же вернулся к ней.

Они встретились на середине постели, стоя на коленях, и внезапное потрясение от смыкания двух обнаженных тел было таким мучительно-сладостно невыносимым, что Слоан больше не мог сдержаться. Ее руки обвили его шею, и они стали целоваться безумно, жадно, самозабвенно. Его руки бродили по ее телу, изучая. Лаская, его пальцы оставляли огненный след всюду, где прикасались к ней.

Шелли бездумно предавалась наслаждению, она терлась сосками о его твердую грудь, бережно сжимала бедрами его тяжелый возбужденный член. Губы и тела слились, сплавились жаром страсти. Они нежно покачивались, и его разросшийся член скользил по ее влажному пульсирующему лону, доводя желание до невыносимого голода. Ее отчаянно ищущие руки пошлись по его спине и сжались на упругости ягодиц. Она всегда восхищалась его ягодицами, и это сохранилось до сих пор.

Его кожа была теплой даже в этом месте, а плоть – тугой и гладкой.

Опасно приближаясь к краю, Слоан оторвал губы от ее рта нагнув голову, отыскал тугой сладостный сосок. Его губы сомкнулись на нем, и Шелли содрогнулась в восторге. Когда она спустя мгновение коснулась его, когда ее легкие пальчики нашли его член, он стал извиваться в тисках примитивной, слепой, пожиравшей его жажды.

– Я больше не могу ждать, – прошептал он, – я хочу тебя…сейчас.

Зеленые, полные жгучего желания глаза Шелли встретили его взгляд.

– Тебя никто не сдерживает, – задыхаясь, проговорила она.

С каким-то полусмехом-полурыком он толкнул ее навзничь на постель и упал на нее, как голодающий набрасывается на пиршество. Какие-то несколько безумных беспамятных секунд его рот и руки были повсюду – на ее шее, на груди, на плоском трепещущем животе… а затем его губы нашли ее рот, и язык вонзился глубоко в его мягкую сладость. Рука его скользнула вниз, отыскивая жар между бедер. Обнаружив его, Слоан прикоснулся к нему, и хищная улыбка промелькнула на его лице, когда Шелли содрогнулась. Раздвинув ей ноги, Слоан ввел в ее влажную ждущую сердцевину сначала один палец, потом второй. Ее бедра выгнулись, и жалобный стон сорвался с уст, а он продолжал гладить ее глубину и, найдя распухшую пуговку среди пылающих складочек-лепестков, прошелся по ним легким касанием большого пальца раз, потом другой. Его твердые губы завладели ее губами и поймали вскрик, вырвавшийся из самых потаенных глубин ее существа, когда тело ее дернулось и забилось в экстазе оргазма.

В туже секунду выдержка покинула Слоана, он рывком развел ее бедра и скользнул между ними, войдя в нее. Господи Иисусе! Он забыл этот огонь, эту сладостную тесноту ее лона. Она облегала его, как жаркая перчатка, атласные стенки льнули и затягивали его, беспомощного, внутрь. Подгоняемый ими к окончательному судорожному восторгу, он настойчиво вонзался в нее. Его бедра непрестанно двигались, как мощные поршни.

Шелли снова настиг оргазм. Когда его обжигающая волна накрыла ее, тело Шелли напряглось, содрогнулось в блаженной муке. Секундой позже Слоан последовал за ней. Пальцы его впились в ее упругие бедра, рычание и крик вырвались из его груди в этот миг захлестывающего экстаза.

Потом они долго лежали не шевелясь, слишком насытившиеся и расслабленные. Наконец Слоан откатился и лег рядом, но продолжал держать руку на ее бедре, словно боялся, что она исчезнет.

Ей не хотелось думать о том, что сейчас произошло, что это может означать. «Ну и пусть я занималась с ним сексом, – медленно текли ее мысли. – Большое дело. Пусть так все и остается. Отнесись к этому именно так. Я всего-навсего разделила с ним удовольствие». Это же не преступление. Они никому не причинили вреда. Они взрослые люди. Он использовал презерватив. В ней забурлил истерический смех: даже секс у них был безопасным!

Слоан повернулся на бок. Его взгляд скользил по всему ее обольстительному телу. Его член шевельнулся, напоминая о своей готовности. Он поморщился. Впрочем, чему тут удивляться? Она всегда так на него действовала. Как бы часто они ни занимались любовью, ему вечно было мало. Он сжал губы. И делить ее он не будет ни с кем!..

Потянув ее за прядку волос, Слоан заставил Шелли посмотреть на себя и без улыбки встретил ее настороженный взгляд.

– Ну так как: ты сама избавишься от этого типа, с которым говорила по телефону, или мне свернуть ему шею?

На какой-то миг Шелли растерялась, не понимая, о ком идет речь. Потом до нее дошло: он имеет в виду Романа. Романа!..

– Полагаю, что у Романа будут на этот счет свои соображения, и, зная его, подозреваю, что свернуть ему шею будет невозможно, даже с твоими способностями, – промолвила она, отодвигаясь от Слоана. Внезапно смутившись, она схватила подушку и прижала к груди.

– Избавься от него, – повторил Слоан. – Я не привык делиться.

Она сжала губы.

– Во-первых, делить тут нечего. А во-вторых, Роман – мой кузен. Так что даже если бы я решила тебя послушаться – чего я делать не собираюсь, – вряд ли я велю ему исчезнуть по слову твоему.

– Твой кузен? – нахмурился он. – Если память мне не изменяет, у тебя нет никакого кузена по имени Роман.

– Есть, – сладенько улыбнулась она. – Он потомок тех Грейнджеров, которые остались в Луизиане после Гражданской войны. Родство наше, пусть отдаленное, существует, и он, безусловно, мой кузен.

Слоан не был уверен, как ему поступить с этой информацией, но раз этот тип Роман действительно ее родственник, пусть отдаленный, вряд ли удастся просто свернуть ему шею, чтобы выставить из ее жизни.

– Вы с этим Романом… э-э… близки?

– Да. Очень.

Не обращая больше на него внимания и продолжая прижимать к себе подушку, Шелли соскочила с постели, пошарив по полу, нашла свою зеленую рубашку и торопливо натянула ее. Полы рубашки были такими длинными, что прикрывали ее до середины бедер. Застегнувшись на все пуговицы, она сразу почувствовала себя менее уязвимой.

Отбросив назад волосы, она посмотрела на него:

– Я думаю, на этом наш разговор окончен? – И когда Слоан непонимающе воззрился на нее, добавила: – Тебе не кажется, что пора одеться… и уйти?

– Вот так просто взять и уйти? Ты меня выгоняешь?

– Уверена, что мы оба согласимся считать происшедшее ошибкой. Это не должно было случиться, и, конечно, ничего не меняет между нами.

Какое-то напряженное мгновение Слоан молча рассматривал ее, потом сжал зубы и встал с постели. Схватив джинсы и рубашку, он скрылся за дверью ванной. Спустя две минуты он появился уже одетый, но в незастегнутой и не заправленной в брюки рубашке.

Подозревая, что Слоан так просто не уйдет, Шелли потратила это время на то, чтобы набросить на себя одежду. Она оказалась права.

В ту же минуту, как он вышел из ванной, он объявил:

– Ты не можешь притворяться, что ничего не произошло. И это меняет отношения между нами.

Она потрясла головой:

– Нет, не меняет. Я этого не допущу. Ты все равно остаешься тем самым лживым ублюдком, от которого я сбежала семнадцать лет назад.

– Я никогда тебе не лгал, – прорычал он. – Ты бросила меня, леди. То ты клянешься мне в любви и хочешь за меня замуж, а в следующий момент сбегаешь. Без единого слова объяснения.

Шелли отвела взгляд от сверкающих яростью золотистых глаз. Горло заныло, как ободранное, и вся боль, вся мука и горечь его измены, которые она ощутила в тот ужасный вечер, вновь нахлынули на нее. Стараясь держать свои чувства в узде, она проговорила:

– Ты не заслуживаешь объяснений. После того, что сделал.

– Что, черт возьми, я сделал такого ужасного, кроме как влюбился в тебя? – спросил он с отчаянной мукой в голосе.