шейх Исмаил ибн Яхья аль-Хашими.
«Ах, он все-таки пожаловал проститься! — удовлетво¬
ренно отметил про себя визирь и подошел к дверям, рас¬
пахнутым рабом. — Вот когда проявляются ум и поря¬
дочность!»
Гостиная, названная Небесной, была отделана в нежно-
голубых тонах. Голубой цвет считался чудодейственным:
чего только ему не приписывали — исцеление болезней,
ниспослание радостей, добрые предзнаменования; он охра¬
нял от злого глаза, недобрых джиннов, предвещал благо¬
денствие. Мог ли Джаафар ибн Яхья не устроить в своем
дворце Небесной гостиной!
Наместник хорасанского вилайета шагнул навстречу
старцу.
— Добро пожаловать, шейх Исмаил, да будет мило¬
стив к тебе аллах! Осчастливь нас своим присутствием.
Старейшина хашимитов — желанный гость Бармекидов.
Ты прибыл, невзирая на почтенные годы, и мы благодар¬
ны тебе за это. Ты оказал большую честь опальному
визирю, — проговорил он, усаживая старца на почетное
место, и добавил: — К сожалению, сегодняшняя встреча
отмечена в небе неблагоприятной звездой, а в наших серд¬
цах — грустными чувствами. Это последняя встреча. Завтра
я покидаю Столицу мира.
Несколько минут они говорили о горечи расставания,
вспоминали сделанные друг другу услуги. Заметив, что
шейх Исмаил искоса поглядывает на рабов, Джаафар ибн
Яхья подал им знак удалиться.
— Поздравляю тебя, Бармекид! — Откинувшись на
спинку кресла, старец разгладил бороду. — Большой пода¬
рок сделал тебе халиф. Хорасанский вилайет богат и ве¬
лик. Такое подношение Хатима .достойно! А ты человек
благородный! Не хочешь ли отблагодарить халифа? По¬
дарил бы ты его сыну, аль-Амину, несколько селений, из
тех, что возле Багдада, ну хотя бы по дороге в Дяджиль!
Они тебе не очень-то и нужны. Такой подарок возвысил
бы тебя в глазах эмира правоверных.
Джаафар ибн Яхья медлил с ответом. Он раздумывал.
Похоже на то, что старец прибыл с поручением от хали¬
фа... Халиф идет на попятную, ищет примирения! Превос¬
ходно! Но тогда надо оставаться в Багдаде, а это грозит
катастрофой. Эх, если бы не дети, если бы не возможное
раскрытие тайны! Нет, на примирение идти нельзя.
Он нахмурил брови и проговорил, сам удивляясь своей
резкости, впрочем, объясняя ее тем, что слишком многое
наболело на душе за эти годы.
— Все, что ел и пил твой племянник, уважаемый шейх,
добыто моими стараниями, и ты это прекрасно знаешь.
Все, чем богат, могуществен и славен халифат, создано
усердием Бармекидов, и ты это тоже знаешь. Но скажи, где
благодарность? Халиф высылает меня из Багдада. Пусть
будет так. Я повинуюсь. Вдобавок он хочет еще получить
то, что мною оставлено родственникам. Оставлено, правда,
достаточно. Но халифу я не подарю ни одного селения, да¬
же самого бедного. Не заикайся об этом, а то как бы не слу¬
чилось размолвки между нами. Вот мое последнее слово!
Больше шейху Исмаилу делать в Шемассийском двор*
це было нечего. Он встал и распрощался. Ему вдруг пока¬
залось, что напрасно он посетил Джаафара ибн Яхью.
Обычно тот прислушивался к словам старейшего хаши-
мита. Исмаил ибн Яхья надеялся, что так будет и сегодня.
Но аллах не захотел этого. Как бы еще халиф не подумал,
что старец хотел выдать его секреты!
Едва только почтенный шейх покинул Небесную гости¬
ную, как Джаафар ибн Яхья пожалел о сказанных сло¬
вах — слишком они были обидные! Что, если шейх Исмаил
передаст их эмиру правоверных?!
— Нужно бежать! Как можно скорей... — прошептал
он, хлопая в ладоши, и когда явился Хомдан, приказал
ему отправиться во дворец Аббасы.
— Понял, что передать госпоже? — спросил он, закон¬
чив отдавать распоряжения.— На этот раз передашь устно.
— Понял, мой благодетель, все понял!
Глава LIII
АББАСА И ЕЕ СЛУГА УРДЖУАН
Аббаса мечтала о спокойной жизни в тихой хорасанской
долине: муж рядом, дети тоже, и больше никого... Мечты и
желания, как далеки они от исполнения, как обволакивают
они душу и бередят раны! «Что, если брат узнает о Хасане
и Хусейне? — в тревоге спрашивала она себя, возвращаясь
к миру действительности. Навязчивые мысли о последст¬
виях раскрытия тайны приводили в ужас. — Упаси аллах,
брат придет в неистовство. Тогда никому несдобровать».
Аббаса стала мнительной. Два человека не могли по¬
беседовать вполголоса, чтобы она не заподозрила, будто
они договариваются схватить ее и отправить в темницу;
если ко дворцу двигался отряд всадников, была уверена —
отряд послан за ней.
Успокоить госпожу умела одна Атба; служанка нахо¬
дила нужные слова, подбадривала:
— Халиф милостиво принял визиря (Абуль Атахия
молчит, сейида!), меджлис утвердил Джаафара ибн Яхъю
наместником Хорасана (наконец-то мы дождались!); го¬
ворят, в Шемассийском дворце идут сборы к отъезду...
На улицах людно, будто большой праздник.
Сидя с Атбой на террасе, Аббаса деланно улыбалась.
Радости она не ощущала, чувства ее притупились. Пере¬
гнувшись через перила, смотрела на дорогу. К чему ей
праздник? Что толку в решениях меджлиса? От визиря
третий день нет весточки. Не забыл ли он свою
Аббасу?..
В сторону Нахравана то и дело проезжали всадники.
Вдруг она заметила, что к дворцу направляется человек
в одежде хорасанского гонца. Она пригляделась и узна¬
ла — Хомдан! И тотчас послала Атбу навстречу:
— У него послание визиря! Ступай скорей!
Вцепившись в перила, следила за служанкой. Вот Атба
спустилась вниз, проскользнула за ограду, бежит по доро¬
ге. Вот они встретились. Но что это?! Хомдан ничего не
передает. Никакого послания! Что случилось?! Они раз¬
говаривают, вместе идут к дворцу... Ах!
Опомнившись, Аббаса увидела склоненную над собой
Атбу, рядом хлопотал Хомдан, услышала его голос, хрип¬
ловатый и надтреснутый:
— Не изволь беспокоиться, сейида, тебе никакая беда
не угрожает.
Откуда ему знать, что она волнуется не за себя!
— Тебе надобно ехать в Нахраван, сейида. Визирь
прибудет туда.
Она не выдержала:
— Как ты посмел оставить его одного?
— Он в добром здравии, сейида, в хорошем настрое¬
нии, чего и тебе желает.
— Ах, да что там говорить с тобой! — махнула она
рукой и обратилась к Атбе:
— Мы, наверно, не сможем покинуть Багдад без Ха¬
сана и Хусейна. Как ты думаешь?
— Верные люди доставят малюток из Хиджаза прямо
в Хорасан, — нашлась служанка. — Верно я говорю, Хомди?
— Верно, верно, дочка! — подтвердил старый слуга.
— В котором часу выезжать?
— Чуть свет, сейида.
— Когда мы будем далеко от Багдада, то даже если
поэт и проболтается, никто не станет искать Хасана и Ху¬
сейна, — сказала Атба.
— Поклажи бери поменьше, — наставлял Хомдан, —
слуги пусть добираются поодиночке, чтоб не вызвать по¬
дозрений. Поезжай вдвоем с Атбой, оденьтесь будто на¬
ложницы.
Аббаса приняла решение быстро и неожиданно.
— Джаафар не забыл меня! — воскликнула она, едва
не заплакав. — Неужели мечты сбудутся? Я готова ехать!
Хоть в крашеном одеянии певицы!
После ухода Хомдана настроение у нее снова измени¬
лось: радость сменилась унынием. Женщина была и
остается рабыней своих чувств. Понурив голову, бродила
Аббаса по дворцу. С детства любила она укрытые от солн¬
ца переходы, прохладные галереи с колоннами, вну¬
тренние дворики, балконы, опочивальни, покои, гостиные.
