правоверных доволен был усердием рабов своих. — Заме¬
тив, что у Харуна ар-Рашида стало подергиваться лицо,
старец понял: сейчас пристало поругать персов. Само со¬
бой разумеется, не очень сильно, чтобы потом снова
взяться за свое. — Нельзя отрицать, Бармекиды многое
захватили, — проговорил он, успокаивая племянника. —
Поистине, многое. Жадность присуща человеку, она у не¬
го в натуре. Жаден человек, ох, как жаден! Тщится запо¬
лучить кусок побольше да пожирней. Но, разреши на¬
помнить, визирь раздавал беднякам...
Халиф не дал закончить фразу, залился недобрым сме¬
хом. Затем, тяжело дыша, воскликнул:
— Не смеши, дядюшка! Уморил ты меня, видит ал¬
лах, уморил! Беднякам от визиря досталась лишь малая
толика. За наши денежки он подкупал колеблющихся,
вербовал новых сторонников, нанимал стражников и, уж
поверь мне, как только соберет силы, поднимет бупт про¬
тив нашей власти.
— Упаси аллах и помилуй! Упаси и помилуй! — за¬
причитал шейх Исмаил, бормоча молитву.
— Можешь не сомневаться, дядюшка! Именно так и
будет! — прервал его Харун ар-Рашид. — Первый шаг уже
сделан. Визирь, которого я ласково именовал братом моим
Джаафаром, вошел в сделку с государственным преступ¬
ником аль-Аляви.
— В сделку? — переспросил старец, забывая о молит¬
ве. — Неужели?
— Клянусь аллахом, дядюшка!
— В чем сущность той сделки?
— Для начала визирь выпустил аль-Аляви из темни¬
цы. Он сам мне признался. Вот так-то! Ну что, не ожи¬
дал? Я тоже. Еще не то будет! Все ложь, обман! Бого¬
хульники эти Бармекиды! Земная грязь!
— Выпустил из темницы? — повторил старец, чтобы
хоть как-то выиграть время и прийти в себя от неожи¬
данного известия. — Но с какой целью допустил он по¬
добное ослушание? Ничего не понимаю. — И, подождав,
пока Харун ар-Рашид немного успокоился, добавил: —
Может, это просто ловкий ход? Иногда милость действует
вернее жестокости: одних усмиряй, других задабривай!
— Ничего меня не интересует! — перебил шейха ха¬
лиф. От начинавшегося у него припадка не осталось и
следа. — Я упрятал аль-Аляви в темницу, и он должен
сидеть там. Слышишь, там и нигде более! Визирь без
моего согласия, тайком освободил преступника. Он умрет
за это!
— Эмир правоверных вправе распоряжаться жизнью
и смертью рабов своих. Так повелел аллах! — согласился
старец и тут же возразил: — Но мудрейшему из мудрей¬
ших лучше, чем кому бы то ни было другому, известны
последствия, которые может вызвать убийство визиря.
Мудрейший из мудрейших только что утверждал — у
Джаафара ибн Яхьи много сторонников.
Воцарилось молчание. Головы собеседников были опу¬
щены. Прерывисто дышал старец, со свистом, ноздрями
втягивал воздух халиф, где-то назойливо жужжал шмель.
Наконец вялым движением Харун ар-Рашид поднял
голову и спросил, медленно выговаривая слова, будто че¬
ловек, который не знает, как ему поступить:
— Что мне посоветует дядюшка?
— Трудно советовать мудрейшему из мудрейших, —
выпрямляясь, неторопливо ответил шейх Исмаил. — На
мой взгляд, надобно разобщить Бармекидов, оторвать от
сторонников, дабы ослабить...
— Но как это сделать? Как? Убийство мне тоже не
по душе. Это самый крайний выход. Я сказал о нем толь¬
ко для того, чтобы посмотреть, как ты воспримешь...
У старейшего хашимита немного отлегло от сердца.
— Неплохо было бы дать визирю крупный пост за
пределами Багдада, — предложил он осторожно. — В Сто¬
лице мира стало бы поспокойней.
— Пусть убирается в Хорасан! — воскликнул Харуп
ар-Рашид, и глаза его, устремленные на старца, зло за¬
блестели. — Я обещал брату моему Джаафару хорасан¬
ский вилайет. Пусть едет туда. А мы уж без него решим,
как обезвредить остальных Бармекидов. Прав я, дядюшка?
— Мудрость своего решения эмир правоверных оце¬
нит позже.
— Да будет так поведено и так исполнено, во славу
живущим и в назидание потомкам! — словно на государ¬
ственном меджлисе объявил халиф. — На том и порешим,
дядюшка! О нашем разговоре никому ни слова! Понял?
— Как не понять, племянник!— отозвался старец.— Да
проклянет меня аллах, если я скажу что-нибудь лишнее.
Заметив, что халиф беспокойно задвигался на тахте,
он догадался: настало время освободить эмира правовер¬
ных от своего присутствия, и встал, думая: «Все же без
лести с ним не обойтись! Лишь тогда, кажется, можно не
опасаться за собственную жизнь и за жизни других. Но
не обманывает ли он меня? Не лжет ли он всем без
исключения?»
Глава LII
ШЕЙХ ИСМАИЛ
И ВИЗИРЬ ДЖААФАР ИБН ЯХЬЯ АЛЬ-БАРМЕКИ
Шпионы и соглядатаи быстро разнесли весть о том,
что всемогущий эмир правоверных — да ниспошлет аллах
ему благополучие — милостиво принял визиря, посадил
по правую руку от себя, имел с ним долгую и приятную
беседу, а когда Джаафар ибн Яхья уехал, послал вслед
ценные подарки и среди них красивого молодого раба,
обученного хорошим манерам, письму и счету. Спустя два
дня на государственном меджлисе было торжественно
объявлено о назначении Джаафара ибн Яхьи наместни¬
ком хорасанского вилайета.
Когда шейх РТсмаил узнал новости, он был очень до¬
волен: отношения между двумя могущественнейшими
людьми халифата налаживались, эмир правоверных отка¬
зался от мести; это уже много, — стало быть, разум вос¬
торжествовал.
После государственного меджлиса Джаафар ибн
Яхья направился в квартал Шемассийя, где находились
бармекидские дворцы. Самые крупные из них построил
еще Яхья иби Халид аль-Бармеки; один — возле Барадап-
ских ворот другой — у Шемассийских. Второй дворец
служил резиденцией визиря. Это о нем, прославляя в
стихах размеры строения и его сказочную пышность, ска¬
зал Абуль Атахия: «Дворец богаче, чем у персидского
шаха!». Сокровищ там насчитывалось не меньше, чем в
замке Вечности или во дворцах Зубейды и аль-Амина.
Возвратившись в свою резиденцию, Джаафар ибн Яхья
приказал готовиться к отъезду. Квартал Шемассийя при¬
шел в движение: прибывали и уезжали всадники, бегали
слуги, рабы. Сторонники визиря разбили временный ла¬
герь неподалеку от Багдада, в Нахраване. Было решено,
что здесь соберутся все отъезжающие и уже из Нахрава-
на двинутся в хорасанский вилайет. Пиршество по поводу
отъезда готовилось пышное.
Долго задумываться над неожиданной и столь необыч¬
ной милостью халифа у Джаафара ибн Яхьи не было вре¬
мени. Да и стоило ли ломать себе голову! Без того ясно:
Харун ар-Рашид пока еще не знает об Аббасе и детях.
Нужно поторапливаться. Беда может нагрянуть в любой
момент. Странно, конечно, что халиф пожаловал вилайет
не в редкие минуты согласия и дружбы, а в дни обиды,
затаенного гнева. После освобождения аль-Аляви, каза¬
лось, о Хорасане нечего и мечтать, как вдруг... Что ж, тем
лучше! Эмир правоверных боится силы и могущества Бар¬
мекидов, опасается, как бы его не сбросили с престола.
Другого объяснения нет. Ха, ха, ха! Жалкий трус! Что он
будет делать без верных, знающих свое дело слуг?
Джаафар ибн Яхья вызвал управляющего и объявил
ему, что поутру навсегда покидает Шемассийский дворец,
соединится со своими сторонниками в Нахраване и оттуда
направится в хорасанский вилайет.
Молча вошел раб, подаренный халифом.
— Говори!
— Мой повелитель! В Небесной гостиной тебя ждет
